Музыканты: Борис Гребенщиков – голос, гитара, губная гармошка, слова и музыка Борис Рубекин – клавиши, программирование, бэк-вокал Алексей П.Зубарев - гитара, бэк-вокал Олег "Шарр" Шавкунов - перкуссия, барабаны, бэк-вокал Андрей Суротдинов - скрипка Александр Титов - бас Брайн Финниган - флейта, вистле Концерт в центре Кипсалы в рамках Учения о мудрости и сострадании на основе двух классических сочинений буддизма − «Сутры сердца» и «З7 практик бодхисаттвы» Гьялсэ Тогме Сангпо.
Концерт 6-ого мая в Риге, в центре Кипсалы. Простите, что с таким долгим перерывом – такие уж эти дни... Я хотела бы с вами поделиться еще несколькими личными впечатлениями и замечаниями. В предыдущем своем посте я рассказывала про то, чем этот концерт отличался от других. Так вот этих различий , и довольно существенных, было больше. Одно из них – само начало концерта. Концерт они начали с песни Десять Стрел, и потрясли уже одним этим открытием концерта. Потому что эта песня на предыдущем концерте, концерте 5-ого мая в Рижском Доме Конгрессов, пелась в середине концерта и прозвучала как одна из самих пиковых, наиболее кульминационных точек прошлого вечера, одна из многих его вершин! На прошлом концерте ее приготавливали песни прозвучавшие прежде нее, и их было много. Они вели к ней, освобождали внутренние оковы, шаг за шагом всех все больше сближали, наращивали энергию и радость. И когда зазвучала Десять стрел, она уже птицей летела в полной силе и свободе. Так это было на предыдущем концерте. А в Кипсале они с нее ... начали. И что я могу сказать... – сами слышали. Как на предыдущем концерте она взлетела, так и не спустилась, тем самим полетом в Кипсале лететь продолжила. Без каких-нибудь вступлений и подготовлений. И прозвучала она так органично, так естественно, так «на своем месте», она так свободно, так полностью раскрылась в самом начале этого концерта, что было просто очевидно, что весь этот вечер, как и весь этот день, все это пространство и весь этот зал, – все это происшествие было о ней и про нее. Она оказалось заглавной песней этого концерта: звуковым лотосом, лепесток за лепестком, она раскрыла, обножила и озвучила внутреннюю суть того вечера. (Да, Маша, да! У меня тоже это ощущение возникает!) А появление этой песни в самом начале концерта меня навело на некоторые замечания по поводу начала концертов.
...Я ничего не ожидала от этого концерта 6-ого мая. Я не успела чего-то ожидать.Только что, в день перед этим, прогремел Концерт – ясно дело, «не закончился» он визитом к Даугаве, ночь его тоже «не прекратила». Потом с самого утра мы окунулись в учения Далай Ламы. Не было времени даже задуматься – а что нас ждет во второй день, на втором концерте. Но когда зазвучала эта песня Десять стрел, она все таки выявила кое-какое ожидание, своебразную привычку сложившуюся в последнее время в начале концертов слышать «боевую» часть, так называемую «психодраму». Та особенная буддийская обстановка всего того дня и концерта осветила эту «боевую» часть, на том концерте как раз отсутствовавшую, очень особенным светом. Это же совсем неслучайно эти песни одна за другой строятся в началах концертов. Не только потому, что они очень энергичные, зажигающие, втягивающие, – своей силой и энергией они как бы проламливают всевозможные барьеры и грани, все то, что могло бы помешать концерту полностью совершиться. Есть причины и кроющиеся глубже. Мне кажется, что этими песнями Аквариум проделывает некую духовную работу или как бы предоставляет возможность и помощь проделать ее нам самим. По моему опыту, эти песни способствуют некоему ощищению сердца на концерте присутствующих людей. Во-первых, они ощищают нас от бытовых забот и повседневности. Своей бешеной энергетикой они встряхивают всю пыль с наших жизней, и прямо конкретной силой переносят нас из рутины в праздничное происшествие концерта. А во-вторых, что еще важнее, они ощищают нас от нашей внутренней тьмы. Есть в человеческой природе темная часть, присутствует она и в жизни. У каждого из нас эта темнота – своя, каждому она представляет какие-то собственные, личные переживания и вещи. По моим ощущениям, эта первая часть концерта адресуется именно к этой темной части нашей жизни (а может быть и всего мира...) И часто происходит такое. Эти «мрачные» песни озвучивают темноту. Этим они вытаскивают ее в свет, освещают, показывают ее нам самим и так ее разоблачают. (Психологи говорят, что большинство наших проблем исчезают при одном лишь их познании и признании.) Но это не все. Эти песни входят в темноту для того, чтобы с ней разобраться. В своих песнях Борис Борисович представляет свой взгляд на эту темноту, и через слова, строки и звуки (и, конечно, аранжировки) этих песней он представляет нам всевозможное разнообразие действий – что можно с этим сделать. И он не только это показывает, но по ходу реального времени концерта он это и осуществляет. Все это на концерте делается в реальном времени – посредством музыки и ее исполнения. И если мы предаемся концерту и ему сдаемся, если мы позволяем этим песням и их исполнению нас покорить, тогда мы сами незаметно оказываемся внутри этих действий. Так эта музыка, все эти исполняемые песни могут послужить действительному ощищению сознания и сердца, истинному освобождению от всех темных узел таищихся в глубине наших душ, разоблачению этих никому ненужных нош, что мы тащим с собой в своих сердцах и жизнях. А если понадобится – и изгнанию этих внутренних демонов, которые нас отравляют. Уже многие заметили что-то подобное в Истребителе – в этом отношении особенно сильном и открыто действенном. При каждом его исполнении я вижу, как он будто вызызвает на дуель всю темноту зала и как будто втягивает ее в своебразный боевой танец. Я подозреваю, что по этой причине эта песня требует от музыкантов особенно много сил. Моему опыту, моему восприятию и пребыванию в этой песне, именно от этого у этой песни такая особенная энергия, и сила, и мощь. Этим она взрывается и взрывает. Правда, такое столкновение со своей собственной темнотой – всегда неприятное. У нас есть очень хорошие причины ее избегать и игнорировать. (По той же самой причине есть чего и в этих «мрачных» песен прибаиваться). Но если рану не лечить – загноится. И какой не была бы боль при ее лечении – после нее приходит улучшение, облегчение и выздоровление, которые и праздновать, радоваться позволяют нам совсем по-другому. (И кстати, нет ни одной литургии без ощищающей части покаяния, и место ей – всегда в начале... ) Так что – любим мы эти «боевые», особенно любим, всегда ждем, и особенно радуемся! (Вместе с обезболивающими предоставляемые с той же сцены, само собой разумеется...) Но вернемся к концерту. Так вот, вся эта ощищающая работа была проделана в предыдущем концерте день тому назад: через все это они нас перевели, все это в нас произошло и было сделано. И действительно, по крайней мере я все еще сильно ощущала реальное ее воздействие. А в зале вечером 6-ого дня никакой темноты не ощущалось. Именно в начале концерта, когда не прозвучали эти боевые песни, очень ясно показалась исключительная чистота духовной атмосферы того вечера и собравшихся там людей. В зале царила внутренняя чистота, теплота и свобода. Если и были какие-нибудь тьмы у людей, пришедших на эти учения, они были разрушены и обезвредены во время учений. Эту работу уже проделал Далай Лама: и содержанием этих учений, и всем их процессом, и самим собой – своей личностью, сердцем, открытостью и улыбкой. Все это проделало путь этому концерту, поэтому музыкантам Аквариума этого уже не надо было делать. Я не знаю – сознательно ли они решили «боевые» песни пропустить, или это им «само по себе» так получилось. Но факт: они могли начать одной из самих сокровеннейших песен сразу без какой-либо подготовки – прямо идти к самим светлейшим, чутчейшим, тончайшим прявлениям сути, этим еще больше усиливая ощущение, что этот концерт был прямое и непосредственное продолжение учений «О мудрости и сострадании» и происходил в совершенном единстве со всем тем, что в Риге происходило в эти дни. И именно так они и сделали. И еще по одному отношению это было самим сильнейшим продолжением предыдущего концерта. Поскольку я очень редко бываю на концертах Аквариума и для меня это – исключительный и больно редкий праздник, то я как бы через увеличительное стекло стараюсь смотреть на все, что и как в них происходит. И когда мне выпадает счастье присутствовать на несколько концертов Аквариума подряд, то для меня важном становится не только то, что происходит на самых концертов, но и сама последовательность концертов, вместе со временем между ними, их разделяющим и соединяющим. Так вот говоря о последовательности этих концертов, то концерт второго дня – концерт 6-ого мая – был прямейшим продолжением предыдущего. Особенно удивительно было это прослеживать в звуковом плане. Например, если вернуться к тем самим Десять стрел, то Десять стрел 6-ого мая звучали как естественное продолжение всего концерта прозвучавшего день прежде. Они сыграли эту песню не то что «также», как в предыдущий день: между вчерашней Десять стрел и Десять стрел того вечера ведь еще была вторая половина предыдущего концерта, в которой тоже много чего случилось. Я услышала во всем этом предыдущем концерте некоторые для меня новые нюансы в их игре и звуке. И были некоторые вещи, которые появились по моим ушам только ближе конца концерта. А в вечер 6-ого в Десять стрел – в первой песне того концерта – мне было очень удивительно и радостно заметить именно те изменения в звуке и манере игры, которые я замечала во второй части предыдущего концерта. В игре всех. Это действительно было продолжение. Трудно словами описать то внутреннее чувство: ему между вчерашнем концертом и концертом этого следующего дня не было никакого промежутка, не было никакого перерыва. Как концерт начался в предыдущий день, там приблизительно в семь часов, так он в тот вечер в десять не прекратился: он все продолжался и продолжался, в этом продолжении немножко менялся, но все равно непрерывно длился, все шел и шел, дошел до вечера следующего дня, и как потом оказалось – и после него тоже не остановился... Трудно сказать красоту и драгоценность этого. Для меня последовательность этих концертов – то, как они сочетаются друг с другом, – также волнующе интересна и красива, как и они сами. Иногда они бывают контрастно различными: случалось, что последовавший концерт был совсем другим по своему настроению, звуку и ощущениям, чем предыдущий. Случалось, что два концерта подряд были плотно связаны, и второй прямо изливался из первого, продолжился в том самом чувстве, разве что усиливаясь в интенсивности. Одним способом или другим, но они всегда как-то конкретно сочетаются друг с другом. В них всегда можно узреть ясное последовательное движение вперед, они являются отдельными, иногда различными шагами, но всегда – той самой дороги, того же самого пути. И это меня всегда волнует. Я испытываю эти серии концертов очень маленькими отрывками: моя «серия» концертов этого мая получилась самой длинной (я послушала пять концертов почти подряд!). Но даже она является крошечным фрагментом бесконечно долгого путешествия Аквариума. А они же играют эти серии десятками и уже, наверное, сотнями. И я даже представить себе не могу, как все это происходит для них – когда они едут из одного города в другой, из одного концерта в другой, из одной серии концертов в другую. – И все это является продолжением ОДНОГО пути! – Их музыкального пути, их жизненного пути... Концерты шагами следуют друг за другом, так простирается дорога. Иногда, наверное, прямая, иногда с резкими поворотами. Иногда в ней случаются ямы, а иногда – волшебные происшествия... Какого это должно быть – вот так вот идти из концерта на концерт?!.. Я полагаю, что вы об этом гораздо больже знаете – вы же бываете на них больше и чаще. От этого легче наблюдать за этим ходом, за этим течением и его направлением...
– Еще одна из многих великих и красивых тайн нашего . А еще это был буддийский концерт. Ну конечно, он не мог таким не быть. Как сам Борис Борисович говорил, – готовясь этому концерту они искали для него буддийских песен, и оказалось, что все песни Аквариума – буддийские. Так оно и было. Одной из самих больших новостей этого концерта как раз и стали эти буддийские смысла на этом концерте исполненных песен. Вообще, когда мы часто слушаем те самые песни, появляется искушение к ним привыкать, искать в них тех смыслов, переживаний и ощущений, которые мы когда-то в них испытывали ярче всего, мы как бы ими песню для себя определяем. Открываться новому исполнению и возможному новому осмыслению песни – это немалый вызов. А все то буддийское окружение того концерта как бы сама по себе до очень высокой степени освежило смыслы часто на последних концертах исполняемых песен. Некоторые – почти до неузнаваемости. Ну прямо не могу не поделиться! Особенно неожиданное и яркое преображение случилось с Гертрудой. Для меня Гертруда это песня, у которой, наверное, самое большое количество ликов. Она – одна из самих разнообразнейших, много- и разно-ликовых. Не случайно, видимо, она и есть о том, кто есть и лошадь, и «он», и женщина с узким лицом. – В некотором смысле она и есть о многоликости, многоличности, многогранности и смене этих ликов и граней. А в тот вечер эта ее таинственность достигла нового уровня. Как Борис Борисович говорил ее слова, она слово за словом, строка за строкой открывалась таким новым и таким буддийским смыслом, что выстроилась в сильнейший, «тяжелогабаритный» буддийский трактат. И это более чем изумило. Гертруда ведь такая домашняя и уютная. На многих концертах Аквариума зал подпевает ее как песню общности. Много раз эта песня обьединяла самые разные люди в самых разных аудиториях, она всегда является той связывающей нитью, которой поддаются самые разные люди с самими разными жизнями, – она такая душевная, такая общественная. А в тот вечер она прокатилась по нам как глубочайший и самый философский буддийский трактат. При этом ни чуть не меняя своей очаровательной улыбки Моны Лизы. Я все еще не могу оправиться от этого ошеломления. В этот вечер эта песня как бы приоткрыла свою вуаль и показала нам еще одно свое лицо, которое там, оказывается, из веки веков всегда было и тайно присутствовало на каждом ее исполнении! Каждая ее строка звучала по-буддийски. Про «печаль», ее жизненный размах, причины и способы избавления от нее было целое учение Далай Ламы: он рассказывал не то что о решении своих личных проблем, – как освободиться от печали и страданий, – но об уничтожении самого корня страданий в нас самих и вообще в человеческой природе. А «якорем» в те дни была предложена практика познания сути нашей реальности. Строка «что города в сущности нет» тоже прозвучала в новом значении. Все эти дни мы под руководством Далай Ламы изучали каким это особенным способом этого города действительно нет – он одновременно и есть, и не есть. Больше всего мне в душу запала строка «когда этот гость был внутри». Я в ней узнала Гостя, который не только приходит, не только присутствует (и действительно присутствовал в этом зале!), но еще входит внутрь человека, остается у него и продолжает пребывать внутри. Все то, что мы в тот вечер уже с огромнейшем счастьем созерцали происходящее и пребывающее извне, Гертруда нам показала присутствующим внутри каждого из нас. Для меня эта строка сцепилась с Десятью стрел: во время этого концерта в зале как-то очень явно было ощущаемо присутствие Приходящего «с мечом дождя в руках». А Гертруда, продолжив повествование Десяти стрел, сделала еще один шаг вперед, вернее, вглубь, и открыла этому Гостью внутреннюю дверь. Это меня саму в этой песне потрясло сильнее всего. На разных концертах я «видела» разных лиц, «ехавших на лодке по небесной реке» (как там переводится из санскрита имя Сарасвати?!!!..). А в тот вечер в небе Аквариума сидел Будда и именно он улыбался из лодочки Гертруды. И как бы продолжил призыв Далай Ламы перестать заблуждаться в своих привычных действиях, реакциях и отношениях с происходящим и освободиться от всех этих игр, сбросить все маски и роли, чтобы с полной свободой и облегчением улыбнуться и запеть. Песня самого сладкого вина в тот вечер превратилась в наиболее отрезвляющий напиток. Была настолько «другой», настолько «ново» прозвучала, что для меня стала Новой песней. Еще несколько деталей. Стаканы. Сверкала и песня, и исполнители. Опять. Во всем этом буддийском контексте, в интенсивнейшем подпевании и подтанцывании всей буддийской аудитории. Конечно, всеми была замечена фраза, которой Борис Борисович закончил Навигатора. – Тем, кто с мечом, в тот вечер он пожелал «хорошего перерождения». Мы потом несколько дней эту фразу вспоминая до слез смеялись. И удивлялись новости этого обращения. Борис Борисович решительно продолжил уже днем раньше начатый священный джихад против всех тех, кто с мечом. И продолжил он в том самом головокружительно новом, все мышление переворачивающем духе: ведь «хорошего перерождения» он пожелал тем, кого мы считаем врагами!.. Очень оcобенно прозвучала На Ход Ноги. Перед этой песней Борис Борисович начал благодарить всех пришедших, и у меня появилось ощущение конца концерта, показалось, что теперь последует последняя песня. А когда они заиграли На Ход Ноги, у меня создалось впечатление, что эта песня появилась неожиданно, спланированной была другая, и что каким-то образом ее появлению как-то способствовал Рубекин – мне это показалось из-за взглядов, которыми они обменялись. Если это действительно так, то тогда нет слов, как я ему за это благодарна! На Ход Ноги – одна из тех аквариумских песен, которая особенно сладкая – и для ощущений, и для сердца, и для ума, – но одновременно и особенно горькая. (Вспомнилась одна строка из Святого Писания: горька во чреве твоем, но в устах твоих сладка, как мед... Откр 10:9) У меня вообще аллергия на всех «прощай», «беги» и подобных.
А эта песня уже начиналась как конец или начало конца концерта, уже этим немалую долю напряжения вызывая. Но именно в тот вечер, в том исполнении этой песни для меня началось очень важное изменение: я в ней услышала уже чуть другие вещи, чем днем раньше. – Для меня последовательность этих обеих концертов повлияла не только на звучание, но и на смыслы песен. Из одного концерта на другой я шла по своему пути. И каждая услышанная и пережитая песня оставляла свои следы, влияя на слушание и восприятие за ней следовавших других песен, включая их исполнение на следующем концерте. И эта На Ход Ноги Кипсалы мне очень дорога как происшествие очень важного поворота: кое-что начало меняться во время этого ее исполнения. Ну и конечно, не могу я умолчать о Днем Радости. Мне совсем неважно, что все ее слышали и сами видели, – я просто должна это высказать своими словами! Было особенно радостно слышать ее после очень долгого перерыва. Ее подпевали много людей. И все ее слова – о коне, о его подруг, и особенной подруге – Звериной Луне, – конечно, в тот вечер звучали с новыми оттенками смысла. А Борис Борисович в самом конце песни сказал одну невероятную вещь: И теперь, когда ПОЗДНО БОЯТЬСЯ волчьей зари, темной воды и огня бесконечной зимы... !!!!!!! Этими двумя словами он разрушил еще одну чрезвычайно могущественную крепость тьмы. И высвободил путь еще одной просторнейшей и светлейшей заре.
... Такой вот у нас был день второй, второй концерт. Легкий и короткий, как каждение баговониями. Долгий как вечность, в которой успели произойти несколько значительнейших революций. Развеялся в воздухе как мандальские клочья баговоний. И остался навсегда раскрытым новым горизонтом, основанными новыми внутренними установками и подареными новыми путями. И этим стал огромным шагом вперед на нашем аквариумском пути.
Пишет Amber http://kardiogramma.org/forum/index.php/topic,1182.msg32686.html#msg32686
Авторы видео: Сохраним Тибет, Sergei T, Александр Ромашев
http://www.youtube.com/watch?v=i4glz63p0PE концерт http://rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=4738397 аудио на торренте