К 50-летию Бориса Гребенщикова Мне нравится, как БГ обходится со своей славой. Он носит ее, как треуголку - с достоинством и иронией. Борис привык, но гулять с ним трудно. В Питере у Бориса берут автографы милиционеры. И даже в Сохо на него оборачиваются официантки. Но я, пропустив феномен русского рока, познакомился с Гребенщиковым раньше, чем с его песнями. Сидя в кафе "Гринвич Вилледж", мы чинно беседовали о тайнах подсознания, и я еще не знал, что он умеет с ними делать. Я понял Гребенщикова лишь тогда, когда оставался наедине с его песнями. Однажды он пригласил меня в свой диковинный дом. Здесь, в завешанной тибетскими мандалами комнате, он пел до утра. Концерт был для меня немалым испытанием. Песни БГ срывали со стула, и я цеплялся за скатерть, молча краснея от напряжения. С тех пор я знаю секрет Гребенщикова: он всадник снов и дрессировщик бессознательного. Борис не пишет песен - он их находит в общем потоке жизни. Вынимая из него то слово, то аккорд, он орудует пинцетом интуиции, оставляя разум фразам. По привычке надеясь урвать главное, я часто хватаюсь за строчку-другую, но, подержав, отпускаю обратно, чтобы она приросла к песне, словно ветка к кораллам, цветная и твердая. Гребенщикова нельзя толковать - он слишком целен для любой трактовки. Борис мыслит только песнями. Как в шуме моря, в них все понятно и непереводимо. Может, поэтому чаще всего я слушаю его "Русско-Абиссинский Альбом", в котором нет ни одного человеческого слова. Зато каждое из них - в точку, расположенную, как и должно чистому искусству, везде и нигде. Александр ГЕНИС, "Радио "Свобода", программа "Liberty live"