1996 май. Интервью в журнале "Playboy". Событие. Справочник

Борис Гребенщиков любит давать интервью, и жанр его пространных речитативов на темы музыки, наркотиков и прочих грибов, мировых религий и геополитики никогда не был в дефиците на страницах российский прессы. PLAYBOY хотел чего-то другого, более приземленного, и обратился к близкому другу Бориса Борисовича, Александру Липницкому, с просьбой порасспросить духовного наставника хипповой молодежи о повседневной жизни, семье и сексе. Надо сказать, что корреспонденту пришлось нелегко, поскольку в беседе по означенной тематике БГ чувствовал себя не слишком уютно, а некоторые конкретные повороты разговора и вовсе натыкались на знак табу. Тем не менее, интервью удалось, и неоценимую роль в этом сыграла жена лидера "Аквариума" — Ирина Гребенщикова. Разговор с четой Гребенщиковых был записан частью в гостинице Rabsal Guest House (Катманду), частью на автосервисе Volvo в Москве.

— В альбомах 90-х годов, так же, как и векторе гастрольных туров "Аквариума", явно прослеживалась некая генеральная линия, назовем ее условно "Обретение корней". Расскажи, пожалуйста, о прошлом твоей семьи.

Б.Г.: Да, пожалуй, в "Русском Альбоме" тема Волги — откуда родом Гребенщиковы, пронизывает, хотя и незримо, музыку "Аквариума". Я знаю, что мои предки по отцу жили в Саратове, но, с другой стороны, в подмосковном музее города Сергиев Посад я познакомился с продукцией фарфорового завода, принадлежавшего купцу Гребенщикову. А знаменитая староверческая гребенщиковская община в Латвии? Учитывая редкость этой фамилии, можно с уверенностью утверждать, что все они были мне родня. Сама же фамилия могла произойти от династии речных перевозчиков, гребцов; их в старину называли словом "гребенщик". А может быть, причиной послужило растение "гребенщик", растущее в средней полосе. Бабушка по материнской линии opnhqundhr из многодетной крестьянской семьи из города Солигалич Костромской губернии.

Б.Г.: Насколько мне известно, никаких творческих личностей в области искусства в моем роду не было. В то же время мой отец, закончивший мореходку, был изобретателем разных там лагов и эхолотов. Побывав во время морских путешествий два раза в Лондоне, он заболел этим городом.

— Значит, одна наследственная черта в тебе все же есть...

Б.Г.: Вряд ли. Я точно знаю, что в своей семье я стопроцентный "ранг-джунг" — "самопроизвольно возникающий". Что-то вроде пришельца. В этой роли я не одинок, вспомни лицо Джона Леннона — разве он похож на европейца? Откуда он взялся?
Самое существенное, что я могу припомнить из детства, что я всегда чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя, несмотря на разборки между родителями, я считаю, что детство у меня было правильное в том смысле, что я смог сориентироваться и уже тогда понял что мне не надо делать.
Я всегда хорошо относился к отцу и матери, но дом — это было то место, куда я приходил ночевать. Да и сейчас моя главная жизнь вне дома. Когда у меня был такой... юношеский возраст и мне приходилось ехать на занятия в университет, это происходило таким образом: естественно; по дороге я сворачивал в какой-нибудь милый дворик, доставал своих непременных спутников — книжку и пачку "Беломора" — и... абсолютно с головой в эту книжку уходил.

Б.Г.: Скорее всего Толкиен или что-то в этом роде. Может быть, по дзен-буддизму...

— Выходит, ты вовсе не любил заниматься своей основной дисциплиной — математикой?

Б.Г.: Что я умел и к чему у меня были склонности — по этому предмету я мог сдать экзамен, но в целом учеба в университете меня совершенно не интересовала. Все, что я делал, было не что иное, как конструирование ниш в социалистической peальности. С головой в них уйти и не показываться. Так "Аквариум" и появился — как искомая ниша. Еще задолго до 1972 года, официальной даты рождения группы, мы с Джорджем (Анатолий Гуницкий — один из основателей "Аквариума", покинувший группу еще в середине 70-х. — А.Л.) включали магнитофон на запись и в стиле телесериала Монти Пайтон начинали нести безумный бред под какое-то конкретное атональное сопровождение.

— Наверное, ваши дети сейчас повторяют эти "штучки"?

Ирина: Это их любимое занятие. Они постоянно заняты музыкальными экспериментами и уже монтируют их на пленках.

Б.Г.: (немного задет сравнением): Видишь ли, мы с Джорджем уже тогда были более рокерами; все-таки даже первые наши опыты были рифмованными и ритмичными.

Ирина: Дело в том, что это как бы уже и не модно — быть рокером. Детям нравится заниматься тем, что модно.

— И что, Моцарта среди них пока не обнаружили?

Б.Г.: Я стараюсь не слушать. Подожду, пока не появятся уже более конкретные результаты.

Ирина: Я, например, горжусь, услышав, как о нас говорят наши дети, как недавно сказал Марк: "Вы — самые лучшие, единственные, кто нас уважает, без желания навязать нам свою волю". Сын относится ко мне скорее как к другу, не как к маме,

— Отличаются ли, с вашей точки зрения, дети, рожденные в счастливых семьях, от детей, выросших без родителей, появившихся на свет в так называемых "возрастных" браках?

Ирина: Дети рождаются, когда они сами этого желают. Это лишь предположения взрослых, что они "хотят" или "не хотят" иметь детей.

— Ты считаешь, что личная жизнь никому не интересна по сравнению с опытом поедания ЛСД...

Б.Г.: Мне еще в юности было дано понять, что я должен молчать на эту тему. Я дважды нарушал этот запрет и оба раза нес суровую расплату. Дело мужчины — не болтать! Но если ты настаиваешь, будь по-твоему, записывай: во втором классе в газете "Пионерская правда" я увидел фоторобот Ирины и сообразил, что, пока это существо у меня на виду не появится, я свободен.

Ирина: Я родилась и выросла в сибирском городе Кемерово. Меня с детства считали очень странной девочкой. И, в отличие от Леры, младшей сестры, вполне нормального ребенка, родители не отпускали меня учиться в другой город, даже когда я повзрослела. Они боялись за меня. Сколько себя помню, всегда была подвержена мистическим переживаниям. Однажды ко мне во сне явились две высокие особы: женщины с большими крыльями — их я помню всегда...
Влюбленность была моим хроническим состоянием, из которого я предпочитаю не выходить и сейчас.

— Можешь ли ты вспомнить тот исторический момент, когда Б.Г. встретил-таки живое воплощение искомого фоторобота? .

Ирина: Это было в начале 80-х на дне рождения Дюши (флейтист "Аквариума". — А.Л.), и хота я была замужем, впервые увидев Бориса, я подумала: "Это мой мужчина!" Но потом об этом забыла. Спустя пару лет я оказалась в тамбуре вагона вместе с Борисом и его женой Людмилой (мы втроем поехали на юг), и неожиданно наши взгляды перехлестнулись. Произошло какое-то замыкание... Тогда все и началось...

Ирина: Когда мне было лет 19, кемеровский приятель рассказал о своей мечте: купить ослика и повозочку, и в ней путешествовать по свету. Я тут же была готова выйти за него замуж, чтобы странствовать вместе... Когда Борис об этом услышал, ему эта история очень понравилась. Так мы с ним и живем, только вместо ослика у нас самолет.

— Самым важным из сказанного Учителем (см. примечания в конце интервью) мне показалась мысль, что мудрые видят мир насквозь в форме совершенного кристалла.

Б.Г.: Совершенно верно, в Ваджраяне (одна из форм тибетского буддизма. — А.Л.) сказано, что если мы совершенны, то обладаем способностью воспринимать мир как совершенное место.
И то же с музыкой... Когда музыкант воспринимает ее как абсолют, тогда он по мере сил пытается понять ее законы, приблизиться к совершенству и сделать самому столь же достойно.

— Не существует ли для поклонников "Аквариума" опасности, что, найдя себя в Непале, Б.Г. с головой уйдет в духовную практику и забудет про музыку?

Б.Г.: Нельзя так ставить вопрос — настоящая жизнь в Непале. Это так же нелепо звучит, как "настоящая еда — в ресторане"... Уехать в Непал за "настоящей жизнью" все равно что идти в "Березку" просить политического убежища. Мы недовольны жизнью в России, но Непал для нас — рай именно потому, что мы сюда приезжаем и уезжаем. Уже к концу 3-й недели в Катманду у меня начинается дикая тоска, и я рвусь в Петербург, чтобы применить на деле то, что я здесь усвоил. Немедленно!

— Охотник отправился на охоту в места обитания знания Будды: удачно поохотился, нарыл свежие впечатления и придумал новые песни... А что по этому поводу думает жена охотника, возвращаясь на родину?

Ирина: Когда попадаешь в Россию после нормальной страны, невозможно отделаться от ощущения, что вокруг тебя театр марионеток: не театр с настоящими живыми актерами, а именно марионеток, где куклы бессознательно дергаются в чьихто руках. Русские пока не выглядят живыми, взрослыми людьми, и они не понимают, что можно запросто взять и выйти из этой пьесы.

— Пока, к сожалению, жизнь в России определяется мужчинами. Какими бы ты хотела видеть русских мужчин?

Ирина: Я думаю, что русским мужчинам может помочь следующее: если бы они вдруг захотели повзрослеть.

Б.Г.: Это пожелание останется, увы, непонятым. Представь себе: читает твой совет бугай в золотой цепи и малиновом пиджаке, что он на это скажет — "Куда мне взрослеть?!"

Ирина: В таком случае пусть для начала начнут уважать женщин. Но я все-таки настаиваю на том, что наши мужчины обязаны повзрослеть — я имею в виду осознание своей ответственности за окружающий их мир.

Б.Г.: Я все отрочество мечтал о том времени, когда я, наконец, стану взрослым и буду делать то, что нужно. И уметь делать то, что мне хочется. Быть в состоянии реализовывать свои желания.

— По моим давним наблюдениям, Борис, ты никогда не жаловал писателей, состоявших в открытой оппозиции к советской власти. Почему?

Б.Г.: Потому что я всегда считал, что антисоветчики и "советчики" — суть одно и то же. До меня это сформулировал, по-моему, Бродский. И те, и другие жили в одной и той же "реальности", а ее я воспринимал как дурную игру, в которую было неинтересно играть.

— Большая часть населения СССР всерьез воспринимала правила советской игры, а дома открывала книжные шкафы и упивалась русской классикой. Это была в какой-то степени машина времени. Человек уезжал из советской эпохи в прошлую. У тебя был иной метод...

Б.Г.: Русскую классику я никогда не мог читать. С Достоевским я ознакомился таким образом: в школе по программе прочел "Преступление и наказание" и после болел около месяца. В другой раз, заболев воспалением легких, был вынужден прочесть 1-й том "Братьев Карамазовых". Ко 2-му тому я уже выздоровел и, к счастью, не успел с ним ознакомиться. Для общего развития сумел одолеть "Бесов". От всей книги у меня осталась в памяти одна фамилия — Ставрогин. И этого предостаточно. Мне не нравится стиль Достоевского, его вкус. Он мне чужд.

Б.Г.: Неинтересен. Запомнился лишь один рассказ "Три гусара" да еще идиотская история про монаха, который, борясь с искушением, отрубил себе палец. Полный бред!

Б.Г.: Но слишком тяжелые для меня. Вообще, русскую литературу я читал только по нужде. Это было условием жизни в советском обществе, и я был вынужден с этим считаться. Ничего, кроме скуки, это занятие мне никогда не приносило. Пожалуй, из всей русской литературы я любил и перечитывал лишь одного писателя — Булгакова.

Б.Г. и Ирина (хором): Это замечательная книга! А из современников я читаю лишь Довлатова и Виктора Ерофеева. Меня взволновала тема "Русской красавицы". Она сама по себе — открытие для литературы. Это книга о взаимоотношениях инь и ян с точки зрения женщины. На Западе на аналогичную тему удачно писал лишь Лоуренс.

— Не так много русских людей испытывало стойкий интерес к Востоку на протяжении всей своей жизни. Между купцом Садко и певцом Б.Г. был еще Николай Рерих. Как ты к нему относишься?

Б.Г.: К его опыту я отношусь как к неприемлемому для меня, потому что если мы стремимся поддержать буддизм в России, то только потому, что Россия сегодня находится в такой заднице...

— Но она и во времена Рериха там находилась...

Б.Г.: В России я вижу огромное количество людей, жаждущих открыть для себя нормальные вещи.

Б.Г.: Тем, чем он занимался в свое свободное от писания картин время — специальным затемнением замечательно ясных вещей. И живопись его, на мой взгляд, пустая и холодная.

— Хорошо. Тебя, как я понял, не устраивает в видении Востока симуляция тайн, экзотики. Но разве памятники Катманду не хранят тайн?

Б.Г.: Это не памятники. Они — живые вещи. Памятник — это буквально память о том, что было. ...[неразборчиво — И.С.]

— А к Петербургу слово "памятник" применимо?

Б.Г.: Да. Петербург и построен был уже как памятник, в котором по несчастному стечению обстоятельств и до сей поры живут люди.

— А какие отношения у местного духовенства с королем?

Б.Г.: Не знаю. Зато могу рассказать, как здесь был решен вопрос с коммунистами. Недавно они пришли к власти на выборах, и жизнь в Непале сразу ухудшилась. Но тут их премьер разбивается в горах на своем вертолете. Коммунисты встали было на дыбы, но выяснилось, что никакого заговора не было: обыкновенный несчастный случай в горах. Король же увидел в этом событии определенный знак, промысел Божий, и объявил коммунистам, мол, раз небо против вас, значит, ваше время кончилось. И они мирно ушли в отставку. Без всяких волнений и гражданской войны.

— Насколько я понимаю, буддизм является для тебя наиболее приемлемой религией, учением, которое позволяет контролировать свой дух, эмоции, что способствует плодотворной деятельности...

Б.Г.: ... На благо всем людям. Три последних года изменили меня. Раньше мне всегда было скучно, т.е. я нашел, чего мне не хватало в детстве — свою музыку — уже давно, но музыка жизни не замещает, хотя и помогает жить. Я всегда интересовался всеми возможными выходами в другие измерения — откуда и ведут истоки моей злополучно прославленной в рок-печати религиозной одиссеи. Я много лет ходил в русские церкви, до сих пор дружу с русским священником, но не встретил человека, которому православие помогло бы кардинально изменить свою жизнь к лучшему. Буддизм, на мой взгляд, более практичен и действен. Именно этой своей конкретикой позитива он меня и привлекает. Я изучаю практику буддизма, чтобы стать лучше и, главное, помочь людям, нуждающимся в поддержке извне, изменить свою жизнь в лучшую сторону. Я считаю, что для народа в России нужно православие. Русским подходит православная вера, и я первым хотел бы, чтобы она у нас была бы крепкой и здоровой. Но некоторым людям (в частности мне) нужно иное учение.

— Судя по тому, как хорошо у тебя в последнее время пишутся песни, ты нашел для себя в России верное место...

Б.Г.: У меня просто нет другого места! Но у меня нет и никакого места в структурах современного российского общества. И когда меня пытаются впихнуть в элиту Петербурга как "великого русского поэта и композитора", получается чушь собачья!

— Разве в 86-87 годах, когда советская власть неожиданно сжала "Аквариум" в объятиях, вы не приняли новых правил чужой для вас игры?

Б.Г.: Представь себе, голодающему предлагают вкусную еду. Он что — откажется? Я хочу сказать, что когда нам, наконец, поступило предложение поесть, мы не стали отказываться. Мы сели за стол.

— За это в адрес группы сыпалось множество обвинений, в частности, в конформизме.

Б.Г.: Я что-то не припоминаю... На стадионах стали играть? Да, и с удовольствием. Мы никогда не играли, не пели того, о чем бы нас просили специально. Репертуар на стадионе не отличался от того, что мы в это же самое время играли на домашних концертах.

— Ты неисправимый романтик. Ирина, ты женщина, по самой своей природе более земное существо, чем стая витающих в облаках рыбок, ведомая твоим супругом. В моем случае знакомство и дружба с "Аквариумом" во многом стоила мне первого брака. Жена категорически не принимала и не понимала моих новых друзей.. Неужели тебе никогда не хотелось сбежать из их абсолютно иллюзорного, с точки зрения советского менталитета, мира в иной, более надежный?

Ирина: Моя жизнь складывалась примерно так же, как и у Бориса. Я всегда умела жить в предлагаемых обстоятельствах и принимала мир таким, каким он мне предлагался, и в любых ситуациях находила хорошую сторону.

Б.Г.: Если говорить серьезно, дакиня не видит той шелухи жизни, которую мы замечаем...

— Борис, будучи звездой шоу-бизнеса, уделяешь ли ты повышенное внимание своей внешности, косметике, одежде?

Б.Г. (со смехом): Я не был и не являюсь звездой шоубизнеса! Вот если бы ВИД принял бы мои замечания по контракту, предложенному им нашей cpsooe, тогда можно было бы о чем-то говорить в будущем. Но он сорван из-за моего упрямства. Один пункт в этом контракте меня развеселил. Он гласит, что я "не должен менять без согласия продюсера свой этический облик". Что же это выходит: и по контракту я обязан быть самим собой? А что касается умения одеваться на концерте — так это ты же точно и заметил в одной из своих статей, что у меня "как вкуса не было, так и нет". С тех пор ничего не изменилось.

— Устраиваете ли вы семейный шопинг в своем городе?

Ирина: Я покупаю вещи на Западе, как правило те, в которых одинаково комфортно себя чувствую и в своем деревенском доме, и на званом обеде. Я хорошо к себе отношусь и считаю, что скорее я могу украсить собою любую вещь, чем вещь — меня.

— А что если мы все же сумеем разговориться на темы любви и секса?

Ирина: Я рискну высказать мысль: чем более сексапильно выглядит женщина на страницах журнала, тем менее естественной она будет в постели. Мне кажется, что это закономерно. Русских женщин Бог спас от избытка информации на тему секса, и они в какой-то степени ближе к своей природе и в любви склонны больше следовать своей интуиции, если хотите, инстинкту...

— Сегодня утром в Пашупати я снимал на видеокамеру фантастическое существо, местного йога, который поднимает своим половым органом 70- килограммовую гирю. Объясните мне, как он этого добивается: самовнушением или массовым гипнозом?

Б.Г.: Напомню тебе слова Ринпоче: "Настоящий йог отличается от обычных мужчин тем, что в каждой женщине видит Богиню". Простой, неразвитый человек с женщиной переспит и пойдет себе дальше по жизни. И ее обидит, и сам ничего не поймет. В то время как открытие в женщине Богини сразу дает ему энергию Вселенной, раскрывает ему тайны мира.

— Кто в твоем понимании настоящий плейбой?

Ирина: Настоящий плейбой не живет в России.

Б.Г.: Плейбой — версия, почти синоним слова "джентльмен"; слово, обозначающее праздного, ничего не делающего мужчину по мере сил своих получающего от жизни только удовольствие... А так как в России никто не готов получать от жизни удовольствие, то их здесь нет. Хотя чисто теоретически я был бы не против роли плейбоя.

— Мне кажется, что слово "плейбой" обязательно включает в себя "наследственные деньги", как одно из обязательных условий...

— У нас же все "такие" деньги — бандитские. А бандит не может быть плейбоем.

— И чувствует, что его убьют. Нервничает. Помнишь фильм Годара "На последнем дыхании"? Бельмондо там очень хорош. Но его герой убил полицейского. Поэтому и он, и его девушка занимаются любовью через силу, с испугом. И эта болезненность секса очень типична для России.

Б.Г.: Молодые москвичи говорят о чувстве вины, как о чем-то самодовлеющем. А если живешь с чувством вины, ничего не получится ни с девушкой, ни в рок-н-ролле. Главное, что отличает иностранцев от нас, — отсутствие боязни, что кто- то сейчас придет и повинтит. Эта боязнь и есть чувство вины, она и есть доминанта русской действительности.

— Разве миф об изгнании Адама и Евы из рая не вынуждает нас принять эту ношу как своего рода непременный родовой признак, выделяющий человека из мира флоры и фауны?

Ирина: Чувство вины мешает правильному развитию, хотя и способствует прогрессу. Стремление к прогрессу — это защита от чувства вины.

Б.Г.: Если бы я мог, я бы женился на всех женщинах Земли, чтобы никого не обижать. Но, увы, это не в моих силах. Однако идея хорошая. Кстати, если вспомнить кельтов, то, судя по старинным книгам, женщины в их обществе были не менее свободны в поступках и желаниях, чем мужчины.

Б.Г.: Вообще-то, если мы внимательно вспомним тексты Библии, то ничего обрекающего weknbej` на ощущение виновности там не найдем. Есть заповеди и притчи, осуждающие похоть, преступление: то есть то, что мешает жить открыто.

Ирина: Когда в женщине видят не ее суть, а лишь удовлетворение сиюминутных физиологических потребностей, это — грех!

Б.Г.: Идеально сказано. Только поздно. Знай я это 20 лет назад, я прожил бы другую жизнь.

Ирина: Он влюбчив, но никогда не откажет даме. Он обязательно влюбляется. Идеальный плейбой — Джеймс Бонд.

Б.Г.: Теоретически вы правы, но, увы, в контексте нашей жизни и даже в одноименном журнале он, плейбой, похотлив.

— Приходилось ли тебе бороться с похотью как с внутренним врагом?

Рокер обязан стремиться к слиянию с женщинами,
иначе он ничего толкового не сыграет

— Где пролегает граница между русскими и западными мужчинами и есть ли она?

Ирина: Отсутствие комплексов. Иностранцы могут свободно шутить с дамами на сексуальные темы, не выходя на прямой сексконтакт. А у наших в таких случаях происходит сублимация.

Б.Г.: Может ли хорошая погода заменить яблоко? На 5 минут, пока не проголодаешься. Это разные вещи, но с общими правилами поведения: правильно сбалансированная музыка основана на той же гармонии инь и ян. Иначе она становится m`opfemmni, взвинченной, чему примером все эти "трэш", "хэви", "псайко" и т.д. — гипертрофированная юношеская сексуальность не приводит к успехам и в музыке.

— Вряд ли Саша Титов (барабанщик "Аквариума", — А.Л.) лукавил, считая, что трудно переоценить позитивный вклад беспредельного поведения твоей второй жены Людмилы в дело "Аквариума". Он полагал, и я с ним во многом согласен, что бескомпромиссное бытовое хамство стимулировало твое творчество...

Б.Г.: Если человек готов к стрессу, он получит его и без "помощи" несносной жены. И коли, по твоим наблюдениям, я попадал с Людой в неприятные ситуации, это означает, что то был мой удел на данный отрезок времени. Вряд ли это помогало нашей музыке.

— Значит, ты отрицаешь объективную пользу испытаний в судьбе художника?

Б.Г.: Дело в другом. Нормальная жизнь, в том числе и семейная, помогает человеку обрести равновесие с миром. А найденная верная позиция способствует созданию гармоничного искусства. Жизнь в семейном раздрызге, больном обществе, скорее всего вызовет в художнике нездоровые эмоции и приведет к рождению "перекошенных" вещей. А если ты творишь от полного внутреннего покоя, то будешь говорить с людьми от имени Мира, Космоса, Гармонии. Я не отрицаю "кривой", необычной музыки, но я очень редко слушаю Captain Beefheart или "Звуки Му", я всегда предпочту им Тома Петти или Донована.

— Каков же basic instinct парня, мечтающего вскарабкаться с гитарой на сцену. Очевидно, это — секс. Мечта: посредством рок-н-ролла словить девочку.

Б.Г.: Если я пою песни не для близких друзей, чье мнение мне ценно (а только таких мужчин среди аудитории я хочу и могу удивить новой песней), я пою только для девушек. А если их нет, я не стану петь. Бессмысленно, петь для абстрактного мужского общества. Нет стимула, зачем?

— Чего здесь больше: природного начала — соловей поет своей (или чужой) соловьихе? Или дело в том, что мужчины ждут от тебя другого типа отношений, другого разговора, как бы с глазу на глаз?

Б.Г.: Безусловно, первая причина более весома. Человек от соловья в своей основе не так уж и отличен: живое существо есть живое существо. Но даже когда мне приходится петь для чисто мужской компании, то я делаю это только для того, чтобы энергия моих песен посредством мужчин передалась потом женщинам. Но мне бы хотелось уйти от упрощенного сравнения с "самцом — самкой". Я вижу это в ином, космическом масштабе: мое общение со сцены с женщинами, сидящими в зале, это исполнение закона перетекания энергии Вселенной, работы ее главных составляющих, все тех же инь и ян, мужского и женского начала. Ведь этот процесс должен происходить повсеместно и постоянно, иначе жизнь замирает.

— Как это и произошло в Советском Союзе. Если помнишь, ведь это было совсем недавно, у нас на пьедестал возносили только тех артистов, у которых отсутствовало эротическое начало, на сцене, разумеется. Типичный пример — Иосиф Кобзон. Интересна в этом смысле фигура Пугачевой. Некоторые даже считают ее сексуальной.

Б.Г.: Она, по-моему, поет для женщин, а не для мужчин. Пугачева делится с бабами своей неудовлетворенностью. Один из ее последних хитов — "Настоящий Полковник" — образцовый пример русского женского плача на грани нытья.

— Кто же виноват в том, что наши главные, любимые, народные певцы — такие? Покорность, впитанная с православием? Советская власть? Откуда это общее состояние контузии в русских людях?

Б.Г.: Контузия — правильное слово. Когда человека оглушает разрывом снаряда — контузия. Ты сразу понимаешь, что помочь ничем нельзя. Эта болезнь неизлечима. Раз зараза проникла, ничего уже не сделать. Но вряд ли мы все можем валить на большевиков. Почитать Чехова — там это состояние разлито сплошь по страницам рассказов и пьес.

— Удается ли "Аквариуму" освобождаться от гнета этого хронического заболевания: посредством рока, хотя бы на сцене во время концерта.

Б.Г.: Да, концерт — это освобождение от контузии. Во время концерта мы все свободны. И не только музыканты. Иной раз можно говорить и об очень точных попаданиях в цель. Мы как-то играли во Владивостоке, спели песню "Звездочка", и сразу на сцену выходит девушка и растерянно меня спрашивает: "Откуда вы все это про меня узнали?!" На эту песню девушки на концертах иной раз реагируют уже с первых тактов. А вот на часто исполнявшуюся мною песню Александра Вертинского "Без женщин" откликаются только мужчины, причем в разных городах аплодисменты приходятся на различные куплеты.

Б.Г.: Умеренным. Сдержанным. Это меня в нем и привлекает. У нас есть с ним общее — чувство меры. Как мне кажется, в трактовке Хью Хефнера плейбой не тот, кто перетрахал 1000 женщин, — такого рода вещи напоминают свиноферму — а тот, кто с каждой своей женщиной имел любовь и делился чувством, отдавал себя. Количество — это не то, что говорит о качестве.

— А почему ты любил ходить голым на людях?

Б.Г.: Нет, таким вот образом у меня любовь к миру проявляется.

— Очевидно, "таким вот образом" или, как говорили у нас на Цветном бульваре, "этаким чертом" ты "несвободу" преодолевал?

Б.Г.: И другим помогал. Был такой случай: недавно в городе Южно-Сахалинске знакомлюсь с девушкой и выясняется, что мать родила ее чуть раньше срока от того, что увидела меня входящим в квартиру голым. Дело было так: году в 77-м хотел сделать приятное — слегка удивить одного своего питерского друга. А у него в гостях как раз оказался приятель с беременной женой, она-то больше всех удивилась... Дочь, кстати, в результате получилась правильная, хорошая!

— Ира, не будешь ли ты любезна объяснить, чем Борис Борисович мог так испугать женщину?

Ирина: Но я не знаю, что она видела в жизни до этого.

Учитель — Чокьи Нима Ринпочи — духовный наставник Гребенщиковых, буддийский священнослужитель; дакиня — женское существо небесной природы. Пашупати — огромный храмовый индуистский комплекс в Катманду. Место обитания Бога Шивы.

"Playboy" 1995(?)г.
Перепечатано красноярской(?) газетой "КоМок" ¦13 3 апреля 1996г.
БобОвщина - Ворох Газет

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей