Фото: Фото: Валентин Барановский Фото: Вилли Усов "Странное дело случилось со мной. Собрал кучу старых непроявленных пленок, которым лет 20-30, хотел выкинуть. Решил отнести проявить. Проявили.. Оказалась моя съемка процесса создания клипа "Поезд в огне", в котором я участвовал" Фото и воспоминания: Андрей Белле (источник - ФБ) Фото:? Иллюстрация из книги Н. Мейнерта фото: А. Белле Я работала тогда в молодежной редакции, а в музыкальной редакции работала Галя Самсонова-Роговицкая. Она пригласила меня к себе домой и говорит: ""Аквариум" записал очень интересную песню - "Поезд в огне"". Прослушали эту песню раз десять. Тут же родилась идея клипа. Третьим на кухне был Дюша - Андрей Романов, Галин муж, флейтист группы "Аквариум". Я сразу сказала, что это "Наш паровоз, вперед лети!". Моментально появилась мысль о хронике, взрыв храма Христа Спасителя, о костюмах музыкантов - тужурки, полушубки эти дурацкие... А в то время набирала силу программа "Открытая дверь". Я там работала и через эту программу все легче было протащить... Паровоз нашел Миша Гаврюшин, ассистент режиссера. В паровозном музее, кажется... Но когда мы работали, не было ощущения, что мы делаем некую взрывную вещь. Мы, как сказали бы дзен-буддисты, оттягивались. Это был глоток воздуха. Поясняю про съемки клипа - На съемочную площадку этого клипа был приглашен режиссер из музыкальной редакции Виктор Макаров в качестве " контролера" съемочного процесса, так как именно в этот день у меня была запись в студии и "разорваться на две части" я никак не могла, а паровоз, за который студия заплатила был предоставлен только на один день и этот день просто совпал с моей еще одной работой и поэтому мы с моим соавтором Галиной Самсоновой-Роговицкой, редактором музыкальной редакции и обратились за помощью к Виктору, чтобы он на площадке "проконтролировал процесс записи", за которую полностью отвечала Галя. Вот, собственно, и все объяснение, по которому Виктор Макаров оказался на съемочной площадке. Клип затем мы смонтировали и выдали в эфир в программе "Открытая дверь", чуть позже по времени эфира этот клип вышел в эфир ЦТ: мы отдали копию клипа группе по просьбе Б.Г., чтобы они передали клип в программу Взгляд.
Н. Кирилова
С. Дебижев, из книги "АКВАРИУМ. Сны о чем-то большем" (М.: ООО Издательский дом "София", 2004): У нас был такой приятель - Карпушев, который работал на Студии документальных фильмов и снимал какой-то свой фильм про железные дороги. Он, Карпушев, был законченным монархистом и очень правильно ориентированным человеком и поэтому из обыкновенного заказного научно-популярного фильма про железные дороги решил сделать большое и значимое произведение. Включил туда историческую тему, расстрел если не царской семьи, то просто хороших людей. Зина, моя жена, играла там одну из расстреливаемых, я рисовал двуглавых орлов на вагонах, и, в общем, мы были как-то в этом фильме задействованы. По ходу работы неожиданно выяснилось, что костюмы мы можем спокойно взять в Театре юного зрителя, паровозы — в Музее старинных паровозов, в Шушарах, что туда можно просто прийти и за какие-то очень условные деньги взять в пользование паровоз. Это знание у нас уже было. И вдруг возникла идея снять «Поезд в огне». И я говорю: «Борис Борисыч, костюмы мы возьмем там-то, паровозы - там-то, пиротехнику, там-то... Все есть». В общем-то, даже ничего особенно и не придумывалось, потому что главный объект у нас был - паровоз. Был паровоз, были люди, которых нужно просто было одеть, посадить на паровоз и на этом паровозе катать. Конечно, я сделал какие-то эскизы, что-то подготовил, придумал, но это было не главным. И вот мы поехали все это дело снимать. Стронулись с Софьи Перовской — из Бориной квартиры. Сначала поехали в ТЮЗ, взяли костюмы - все было тихо и хорошо. Потом сели в автобус и двинулись на телевидение за оператором, камерой и прочими съемочными приспособлениями. Я ехал туда как настоящий режиссер. Я все это придумал, вот сейчас еду это снимать. Приехали мы на Чапыгина, и оттуда вместе с оператором и камерой вдруг спускается некий телевизионный режиссер. Кажется, Макаров... Такой дяденька — ничего не понимающий ни в чем. Пожилой. Он, кстати, до сих пор и думает, что именно он и сделал «Поезд в огне». Вполне возможно, что в его представлении это так и есть. От этого дяденьки нам было никуда не уйти. Мы брали в официальном месте дорогую технику, вообще снимали что-то... Все это нужно было как-то официально проводить по бумагам. А дяденька как бы и являлся воплощением этого провождения всего по официальным бумагам и возможностью отчитаться перед государством, поскольку числился на телевидении режиссером и как бы он все это и должен снимать. В общем, приехали, заложили шашки с оранжевым дымом, паровоз начал туда-сюда ездить, Ливерпулец мерзнуть у своего пенька и пить, впрочем, как и все, потом наконец мы Ливерпульца взорвали, поставив в сугроб с печатной машинкой... Вообще могу сказать, что все это было очень неплохо. Макаров стоял за камерой и как бы сам снимал, а я успокаивал себя тем, что материал все равно хороший. Что пусть уж он его снимает, пусть работает, как инструмент, а монтаж мы все равно сделаем с Борисом сами — с хроникой, как мы и хотели. Все, конечно, отравились этим оранжевым дымом, потому что он шел на съемке бесконечно. Дня два потом лицо горело. Все были багрового цвета. На следующий день мы с Борисом поехали на телевидение монтировать материал - встречаем вчерашнего режиссера, а он нам говорит, что все уже смонтировал. Как?!! А ситуация была такова, что уже тем же вечером материал должен был отправляться в программу «Взгляд» и сразу же идти в эфир с тем, чтобы потрясти всю страну. Как, кстати, впоследствии и произошло. Но то, что показал нам режиссер, было совершенно чудовищно. Там были какие-то плакаты «Помоги!» — такой плакат с белым силуэтом какого-то призрака, символизирующего голод в Поволжье... В общем, за час или за два мы с Борисом хоть как-то привели все это в какой-то удобоваримый вид, сделали так, чтобы это было не совсем уж чудовищно. Все это тут же было записано на кассету, «Бетакам» уже появился тогда, отвезено на Московский вокзал и поездом отправлено в Москву. А вечером в программе «Взгляд» вышло в эфир и потрясло всю страну. Конечно, это был первый серьезный диалог со страной не из подполья, не тихим голосом, а в полный рост, в художественной форме, на всю страну, по первому каналу. Я тогда даже удивился, что телевизионщики достигли подобной смелости. Но потом понял, что, конечно, им была дана отмашка на эту смелость. Без нее они бы ничего похожего не сделали. С какой стати они бы посмели крутить такое в те годы? Дюша Романов, "История АКВАРИУМА. Книга Флейтиста": Для видеотворчества восьмидесятых это был закономерный итог. Красивый и достойный финал перед эрой компьютерных технологий. В советской Эстонии он надолго занял первое место. ...А я до сих пор радуюсь, когда проскакивают эти кадры. Но мало кому известно, что они стали свидетельством факта удивительного самопожертвования, связанного со съемками этого "кино". Дело было так - мы нашли склад, если не сказать кладбище, старых паровозов. Его местоположение является строжайшим секретом. Почему? А потому, что "случись война" (прямо как у Лескова), то мы все с вами на этих паровозах поедем. Электричества-то не будет! Вот приехали мы на этот охраняемый объект, предъявили все пропуска, какие только были и стали снимать. И так снимаем и этак. Режиссеры бегают, камеры скрежещут, паровозы ездят, и вот наконец подходит время очередного эпизода - паровоз проезжает мимо этакой рафинированной личности "кропоткинского" вида, по неизвестной причине оказавшейся в лесу. Камера переходит на него, он улыбается, поднимает бокал драгоценнейшего вина и выпивает в знак уважения. До этого момента все кажется безобидным, но вот дальше происходит самое сильное - раздается взрыв, человек замирает и падает... Это хорошо на словах, но мы ведь не снимаем кино каждый день, из года в год, где пиротехники на этих взрывах собаку съели - мы приехали с телевизионщиками, которые впервые в жизни эти взрывные шашки в руках держат. ...К слову сказать, в роли "кропоткинца" был тот самый "Ливерпулец", в доме которого мы встречали ревущие восьмидесятые. Алексей был единственный из всех нас, кто до последней минуты ничего не подозревал, поскольку все время "разминался" ликером и за событиями не следил. Пока режиссеры показывали ему, что надо делать когда поезд будет проезжать мимо, их помощники подкладывали под Алексея весь этот заряд шашек. Надо сказать, что хоть он и был подслеповат и с лютого похмелья, но чувство самосохранения в нем ещё теплилось и он почувствовал неладное. Уставившись на человека, зарывающего под него целую связку шашек непонятного происхождения, он резонно поинтересовался: "Это что?" "Дымовые шашки", - был холодный ответ "А зачем они?" "А взорвут этот бугорок, на котором стоишь, когда поезд подъедет!" "А я?" - робко проскулил Алексей "Так с тобой и взорвут!" - последовал спокойный ответ Алексей отропел, но с места не сошел "А как же я?" - ещё раз робко поинтересовался он. "А я не знаю, может обойдется..." - ответил помощник Алексей не сходил с места, но по всему было видно, что улыбаться он больше не будет. Так и вышло - со съемочного места он больше не сходил, но натянуть на лицо улыбку так и не смог. Лишь после съемок я догадался почему он не ушел с бугорка и не пытался даже попробовать застраховать свою жизнь от случайности - его просто разбил временный похмельный паралич, когда и шелохнуться-то не можешь... И вот поезд под парами подходит к этому бугорку, на локомотиве сидит "Аквариум" и как это вы все видели, поет "Этот поезд в огне...", Алексей не шелохнувшись стоит с рюмкой черного вина в руке и мрачно ждет смерти за искусство. Поезд достигает крайней черты, ещё мгновение ... Раздается взрыв. Мы его только слышим, но не видим, т.к. сидим на локомотиве к взрыву спиной. Но вот мы выходим из кадра и теперь можно посмотреть, что же там с Алексеем. Он стоит в дыму, живой, половина бугра разворочено дымовыми шашками, в руках все та же рюмка с черным вином, только в отличии от его предыдущей гримасы, на его лице улыбка ликования и радости за спасенную жизнь... ...Но это ещё не все приключения, что случились в ту съемку. Больше всего досталось впередсмотрящему, т. е. Борису. Помните, он стоит, как капитан "Крюк"(Hook) над всеми в шляпе и смотрит вперед у самой трубы. Смотреть-то он смотрел, но вот дым их трубы... По началу все было вроде бы прилично, но потом было внесено предложение запустить цветной дым из трубы. Для этого открыли топку и положили в нее несколько дымовых шашек. Подожгли и поезд поехал. Дым от хорошей тяги внутри паровоза стал по-настоящему валить из трубы и вот тогда капитану "Крюку" досталось по-полной. Несколько раз его просто сдувало этим дымом и он медленно сползал, тем более, что дым был ещё и горячий, как кипяток, так что мало того, что превращал всех нас в "краснокожих", он ещё и обжигал, как "хамсин", т.е. ветер из пустыни. ...Боря молчал и выдержал всю съемку до самого её конца без комментариев.