Популярный еженедельник Би Би Си к предстоящему показу фильма "Long Way Home". В 1987–1990 годах большую часть своей жизни я находился за границей: проводил фестивали и гастрольные туры всяческого советского рока, презентовал свои книги и документальные фильмы, выступал на семинарах и конференциях. Время от времени приходилось и статьи сочинять — как для периодических изданий, таки для разнообразных брошюр и буклетов. Писал всегда по-английски — а потом они уже переводились на итальянский, фламандский, чешский и т. д. Практически ничего из этих материалов у меня не сохранилось; исключение составляет предлагаемая статейка. В мае 1989 года она стала cover-story (!) в британском еженедельнике «The Listener» — официальном органе Би-би-си и едва ли не самом многотиражном органе в стране. Публикация была приурочена к показу по английскому телевидению документального фильма о перестроечных приключениях Бориса Гребенщикова. К моменту написания статьи фильма я еще не видел. Долгие годы рок-музыка была запрещена в России, но с приходом гласности она стала всеобщим достоянием. АРТЕМИЙ ТРОИЦКИЙ рассказывает, какое послание нес в себе Соврок. Если бы советского рока не было, то нам следовало бы его изобрести. Для него сейчас наступил идеальный момент— мода на гласность и «горбимания» отлично чувствуют себя на политическом и интеллектуальном уровне, но без поддержки со стороны всенародно любимых музыкантов и их фанатов им не обойтись. Нынешнее состояние рок-музыки на Западе разочаровывает: она потеряла свое социальное звучание (несмотря на в высшей степени похвальные благотворительные инициативы); в художественном плане она ходит по кругу, лишь изредка выдавая нечто новое и волнующее. Отсюда и растущий интерес к «черной» музыке и огромное любопытство к тому, что называется мировой музыкой или глобальным попом — это нечто свеженькое для избалованных англосаксов. Добавьте к этому необъятный Советский Союз: 150 наций внутри одной границы, изобилие новых идей и потребность в духовном лидерстве. Вот он, идеальный кандидат на то, чтобы перетряхнуть скучные чарты и влить в истощенные поп-идиомы свежие музыкальные идеи и толику авантюризма, свойственного шестидесятым! Советский рок стал популярной темой в западных средствах массовой информации и объектом внимания скаутов от шоу-бизнеса. И тем не менее это не изобретение журналистов; советский рок — это гигантский феномен, просуществовавший уже более 20 лет. Но в виду своего весьма специфического происхождения он выполняет (или выполнял изначально) иную функцию, чем та, которую несет западный рок, что усложняет знакомство западного слушателя с Совроком. Попробую помочь. С момента своего зарождения, то есть где-то в шестидесятых годах, советский рок обладал двумя основными характеристиками: он до мельчайших деталей копировал все западное и был совершенно нелегален. Только в начале семидесятых мы услышали первые рок-ансамбли, которые пели на русском языке и писали свой собственный, зачастую убедительный материал. Среди них назовем «Аквариум» из Ленинграда, довольно эзотерическую группу, вдохновляемую творчеством «Incredible String Band», созданными под влиянием индийской культуры произведениями Джорджа Харрисона и ранним Марком Воланом. И все же главным источником вдохновения для советских групп в те годы были по-прежнему «Beatles» (любимцы россиян во все времена) и британский хард-рок. Шаг за шагом русскоязычные вокальные группы завоевывали популярность, и к началу восьмидесятых выработалась формула русского рока. Ее можно выразить одной строкой, перефразируя Маршалла Макпюэна: the message is the message[70]. Это означает, что большинство советских рок-групп не ставили себе целью хорошо танцевать, развлекать или заниматься художественными инновациями. Их цель — говорить людям правду. При Брежневе рок был единственным неформальным и не контролируемым властью видом массового искусства. Диссидентские самиздатовские книги и журналы были доступны лишь крохотному кругу интеллектуалов, тогда как рок-песни, благодаря разветвленной подпольной звукозаписывающей индустрии, границ не знали. Социальную и политическую роль рока невозможно переоценить: она была колоссальна. В те лживые дни для миллионов подростков рок был единственным способом услышать правду, узнать о лицемерии и коррумпированности государства, получить представление об ином образе жизни. Неудивительно поэтому, что такие рок-музыканты, как Андрей Макаревич из «Машины времени», Борис Гребенщиков из «Аквариума», Юрий Шевчук из «ДДТ», отождествлялись в глазах слушателей с мессиями; их статусу культовых фигур общества позавидовали бы и Боно, и Брюс Спрингстин. Именно по этой причине власти делали все, что было в их силах, чтобы уничтожить рок: отменяли концерты, вносили группы в «черные списки», запрещали на протяжении нескольких лет само слово «рок». Но чем большее давление оказывалось на рок-движение, тем мощнее и крепче оно становилось. Во многом советский рок был предтечей гласности — для молодого поколения он стал в эмоциональном плане Иоанном Крестителем. Но когда новые мелодии вышли наконец на сцену, для исполнителей рока это имело как положительные, так и негативные последствия. Сначала все предавались восторгу и ликованию: «Ого, нам официально разрешили выступать! Никакой цензуры! Хорошие деньги! Создаются рок-кпубы!». На смену незамутненному энтузиазму первых двух-трех лет пришло осознание конфликта между роком и гласностью — их столкновение привело рок-музыкантов в глубокое замешательство. Долго боровшийся за право на существование советский рок наконец-то праздновал победу — и одновременно начал терять почву под ногами. Фундаментальный подпольный миф, благодаря которому Соврок и обрел свою мощь, свой имидж и завоевал доверие масс, ушел в небытие! Запрещенные темы превратились в заголовки ежедневных газет, а нонконформистские рокеры стали любимыми персонажами столь презираемых ими ранее массмедиа. Борис и «Аквариум» — типичный пример того, как группа, только вчера обвинявшаяся в антисоветизме, превратилась в национальную знаменитость, хотя в ее песнях не изменилось ни слова. Открывшиеся коммерческие возможности внесли дальнейший разлад в рок-движение: группы не могут устоять перед соблазном превратить свое радикальное очарование в медиарубли, сопротивлялись лишь немногие. Теперь группа получает от пяти до пятнадцати тысяч рублей за концерт, и если вспомнить, что Советская Россия все еще является государством всеобщего равенства и что средняя ежемесячная зарплата не дотягивает до двухсот рублей в месяц, то можно представить себе, как реагируют поклонники группы на ее возросшее благосостояние. Действительно, уже почти год большинство рок-групп в Советском Союзе играют при полупустых залах. Самым большим искушением, перед которым невозможно устоять, стала возможность выйти на западный рынок. Журналисты и кинодокументалисты первыми на Западе открыли советский рок, и в их распоряжении оказалось огромное поле для деятельности — они могли поведать миру о множестве интересных фактов и явлений. Затем пришла вторая волна — музыкальный бизнес, но тут уже не все было так гладко, как поначалу. Во-первых, выяснилось, что в песнях Соврока слишком сильный акцент делается на слова, которые для западной аудитории, конечно же, не имеют большого смысла. Во-вторых, в музыкальном и визуальном плане группам недостает «советскости» или этнического колорита, а западный слушатель ждет именно этого. Большинство советских рок-выступлений представляют собой нечто очень невыразительное на вид и на слух, хотя слушатель догадывается, что музыканты поют на своем языке о чем-то очень важном. Есть и исключения — например, «АВИА» и «Звуки Му», две российские группы, недавно выступавшие в Великобритании, — но такие ансамбли обычно или слишком экзотичные, или слишком маргинальные, или слишком культовые для того, чтобы ориентироваться на массовый рынок. Тем не менее многие крупные звукозаписывающие компании заинтересовались советской музыкой. Warner Bros., Phonogram и Capitol подписали контракты с «Круизом», «Парком Горького» и «Автографом» соответственно. Это профессиональные, собирающие большие залы группы, но большого смысла в этих контрактах я не вижу, поскольку, как мне кажется, их культурное и художественное значение равно нулю. Все три группы почти неотличимы друг от друга, так как они играют одинаковую музыку, ориентированную на среднего потребителя, — то, что я называю «Макдоналдс-рок». Куда более интересна история отношений CBS и Бориса Гребенщикова, бывшего солиста и автора слов группы «Аквариум». Он вырос в семье ленинградских интеллигентов и с юношеских лет увлекался роком, Бобом Диланом, кельтским фольклором и философией хиппи. Его творчество — удивительная смесь западной и русской культур. Для альбома, записанного CBS, он сочинил стихи ко всем песням и, подобно многим другим советским рок-музыкантам, старается быть не только успешным, но и умным и содержательным. Он хочет повторить на Западе то самое сообщение, которое с таким успехом распространил у себя на родине. Эта цель всячески поддерживается CBS; для записи «Radio Silence» — пластинки, выходящей в июне 1989 года, — был приглашен Дэйв Стюарт из «Eurythmics» на роль продюсера, а также целый ряд известных музыкантов и вокалистов (включая Крисси Хайнд и Рэя Купера). История приездов Бориса в Нью-Йорк, Лос-Анджелес и Лондон, репортажи о сеансах звукозаписи и встречах со звездами, а также описание концерта, который он сыграл в Ленинграде вместе с «Аквариумом» и Дэйвом Стюартом, стали канвой для полнометражного документального фильма Майкла Аптеда «The Long Way Ноmе». Надеюсь, что это честный фильм, в котором рассказывается не только о волнующих и сенсационных сторонах культурного крестового похода, но и о менее приятных вещах. Как, например, о том крайне печальном факте, что контракт с западной фирмой разрушил «Аквариум», потому что CBS выбрала только Бориса, а остальных участников группы, игравших вместе с ним более десяти лет, попросту отвергла. И теперь, без солиста, они обречены на безвестность даже в собственной стране. Грустная или счастливая, история Бориса и «Аквариума» является символичной. Я бы не сказал, что советский рок сейчас умирает, — он перевоплощается. Одна миссия выполнена, ко второй он только приступает. Никто не может сказать, что случится с Совроком на следующем этапе. Остается надеяться, что выход из изоляции и влияние мирового рок-сообщества не ограничатся деструктивными тенденциями, а помогут советским музыкантам в их поисках художественного самоопределения и новой роли в обновленном обществе. Небольшой путеводитель по советскому року: Альбом «Zvuki Ми», записанный группой «Звуки Му» («Land Records», продюсер Брайан Ино), — это эксцентричный джазовый рок, полный контрастов и небольших музыкальных изобретений, нечто среднее между «Talking Heads» и Фрэнком Заппой. Альбом «Kruiz» группы «Круиз» («Warner Bros.») — хеви-ме-тап-рок, тексты по большей части на английском языке. Фирма грамзаписи «Leo» выпустила два хороших альбома: «Introduction in Popular Mechanics» и «Popular Zoological Elements». «Insect Culture» («Ark Records») в исполнении биг-бенда Сергея Курехина совмещает все элементы популярной музыки: от народных танцев до чистого шума, от кок-тейль-джаза до скрежета. Альбом «Red Wave» («Big Time Records») — это сборник четырех ленинградских групп: «Аквариума», «Алисы», «Кино» и «Странных игр». Скоро наша новая звукозаписывающая компания «Снежок» («Snowball») выпустит интересные записи советского рока, современной классической музыки и этнической музыки. «Point East», подразделение «Recommended Records», также записывает советские авангардные группы. К сожалению, в продаже нет фильмов о советском роке, хотя снято их было не менее дюжины. Помимо этого в издательстве «Omnibus Press» вышла книга Артемия Троицкого «Back In The USSR: The true story of Rock in Russia». Артемий Троицкий — советский музыкальный журналист, живет в Москве. Документальный фильм Майкла Аптеда о русской рок-музыке «The Long Way Home», снятый по заказу телекомпании «Granada», будет демонстрироваться в понедельник, 29 мая, в 10.30 (ITV). («The Listener), 1989 г., перевод с английского Е. Колосовой, 2007 г.) А. Троицкий "Гремучие скелеты в шкафу". Том 2 https://biography.wikireading.ru/h4P7oV9A6k