Урок БГсловия БГ - как много в этом звуке для сердца русского слилось, как много в нем отозвалось... Хотя, если честно, чисто фонетически именно такое сочетание букв несколько царапает ухо. "Бэ", а потом еще и "Гэ" - не очень-то, понимаешь, благолепно. Что, впрочем, нисколько не мешает исступленным поклонникам питерского гуру считать своего кумира первейшим бриллиантом в сокровищнице отечественной культуры, лучезарным гением, коего можно сравнить разве что с Пушкиным. Да, так прямо и заявляют: мол, на Руси всего два поэта и есть - Александр Сергеевич да Боб Бобович. А Вознесенский Андрей так и вовсе договорился до того, что БГ - это просто-таки напросто Господь Бог собственной персоной. Скажите, мог ли я в таком случае пройти мимо этой могучей, вселенского масштаба фигуры, этого хранителя ключей от вечности, этого властелина перстней, которых у Бориса, как известно, совершенно чудовищное количество? Конечно, не мог! И не прошел...
- Ну-с, приступим, помолясь. Борис Борисович, вас никогда не одолевало жгучее желание попасть в хрестоматию для средней школы?
- Вы знаете, я меньше всего об этом думаю. Такого желания, тем более - жгучего, не было, нет и вряд ли оно появится в будущем.
- А как насчет полного собрания сочинений?
- А оно уже есть.
- И давно издано?
- Полтора года назад. В него вошли как тексты песен, так и то,что называется прозой.
- В этой связи хочу спросить. Кто вы по самоощущению - поэт или музыкант, серьезно работающий со словом? А может, если вспомнить ваше определение "Аквариума" как монастыря-цирка, вы - полумонах, полуциркач?
- Я человек, который сочиняет песни и потом поет их на концертах. Мне очень нравится этим заниматься. В студии или на сцене возникает чрезвычайно необычное и редкое чувство сопричастности чему-то настоящему, важному, вечному. И не в том радость, что вот, отыграли все номера и сейчас начнем в полный рост оттягиваться. Никакой оттяг не сравнится с возможностью быть два часа на сцене, привлекая внимание достаточно большого числа людей.
- А "Аквариум"? Он еще существует? По крайней мере, как идея?
- Я бы обозначил "Аквариум" скорее как сущность, причем живую сущность. И она не сгинула никуда, однако то, что я делаю сейчас, я бы "Аквариумом" назвать не осмелился. Это некий побочный проект. Просто мои друзья помогают мне исполнять новые песни. Примерно так.
- То есть в прошлом они не имели отношения к "Аквариуму"?
- Самое непосредственное. Саша Ляпин, например. Но, повторю, это не "Аквариум".
- Если альбом "Лилит" записывался в Америке, означает ли сие, что есть две его версии - американская и русская?
- Нет. Ведь песни-то одни и те же. Дело в том, что записывались они там, а играются здесь. Я бы, может, и в России "Лилит" записал, но в Штатах условия для работы показались мне получше.
- Это вообще технически сложно было - откомандировать себя за океан, арендовать студию, ангажировать именитую группу?
- Это не очень сложно. Это дорого. Работа продолжалась два месяца, а на саму запись ушло три дня. Притом что период предварительной подготовки занял где-то полгода.
- Нынешний "The Band" - те же самые люди, что аккомпанировали в свое время Дилану?
- Да, те же самые.
- Кстати, о Бобе Дилане. Можно ли считать его вашим "духовным отцом"?
- Нет, у меня нету "духовных отцов". А Дилан - это действительно один из самых почитаемых мною деятелей рок-н-ролла. Он - идеальное воплощение рок-н-ролльного способа восприятия мира.
- Его вот и на Нобелевскую премию по разряду литературы выдвигали.
- Точно. А на днях "Грэмми" вручили. За прошлогоднюю программу.
- А вы сами-то, Борис Борисович, о "Нобелевке" не грезили, часом?
- Не грезил. Я свое, в отличие от Дилана, получил. Я имею в виду премию "Триумф".
- Относительно "Триумфа"... Когда-то вы пели о людях в больших машинах и о том, что не хотели бы быть одним из них...
- Уважаемый мой, милый мой друг! Я объясню разницу. Люди в больших машинах находятся в них, потому что их туда поместили. Они - рабочая часть мафии, которая правит нашим государством. Даже если бы у меня была машина гораздо больше, чем у них, я бы ездил в ней, осознавая, что сижу за рулем исключительно по своей воле. Не завишу ни от кого, как те - из "членовозов", не исполняю чью-то чужую волю. И ощущения внутренней свободы терять нельзя. Иначе, с потерей свободы, человек теряет и себя самого и себе уже не принадлежит.
- Что вы считаете главным своим достижением в жизни?
- Не то чтобы главным... В общем, эта вот возможность, время, желание писать песни, делать что-то весьма любопытное - для меня это очень ценно.
- А дара не боитесь лишиться?
- Я не представляю, что это значит - дар?
- Ну, скажем, талант, способности, силы к творчеству.
- Я люблю интересную музыку. Я люблю ее слушать - это самое главное. Если она перестанет меня прельщать, займусь, вероятно, чем-то другим.
- А забвения или провалов не страшитесь?
- Разве только провалов в памяти. А если серьезно - и то, и другое меня мало волнует.
- Припомнил одну вашу мысль о том, что человек рок-н-ролла исполняет очень важную для планеты и народов, ее населяющих, функцию. Какую, не поясните?
- Вы знаете, боюсь, что я не в праве рассуждать по этому поводу. Есть люди, которые рассуждают, а есть люди, которые делают. Так вот, я - делаю. В данную минуту у меня есть куча новых идей, песен, но заговаривать все это, обсуждать? Это довольно глупо. Да и зачем?
- А что это за духи, вещающие через рок-музыкантов? Вы о них не раз говорили...
- Да это не совсем духи... Просто все песни присутствуют в воздухе, в атмосфере. Важно уловить настроение, вибрацию, гармонию, мелодию и передать их в форме песни. У человека с хорошим слухом это получается... Надо меньше слушать собственное "я", а больше прислушиваться к тому, что тебя окружает. Что-то подобное прекрасно понимал Кастанеда.
- Вам необходимо, чтобы в ваши песни публика "въезжала"?
- Вовсе не обязательно. Основная моя задача донести до слушающего меня ощущение данной песни. Я знаю массу народа, которые самые сложные вещи сперва чувствуют, а потом уже у них и головы включаются. Такая штука.
- Вы всегда довольны тем, что делаете?
- Нет, конечно, нет. Я ж не идиот.
- Тоска по 80-м не одолевает? Неописуемая "аквариумомания", ломовые аншлаги, Гребенщиков - мессия и пророк?
- Да никогда я мессией быть не стремился. А относительно мании могу сказать, что она и теперь есть, судя по толпе, собирающейся у задних дверей. Естественно никакая "мания" нравиться не может. Это болезнь, а болезнь следует лечить. Ну, а тоска по прошлому нападает на людей, которые не могут найти себя в сегодняшнем дне. Чего про нас не скажешь.
- Борис Борисович, вас интересует чье бы то ни было мнение о вашем творчестве?
- Разумеется. При условии, что оно умное и по делу. А уж приятно нам его слышать или нет, не имеет значения. Потому что если тебе доказывают, что что-то где-то ты делаешь не так, стоит принять это к сведению, а не отмахиваться.
- И много вам в жизни давали скажем так, советов, которым вы вняли?
- Массу, массу. Причем они исходили от самых разных людей знакомых, незнакомых, близких подруг и т.д.
- Ваша судьба удачно складывается, как вам кажется? И была ли она предопределена заранее?
- Судьба тут ни при чем. Сегодняшние поступки закладывают фундамент того, что с нами будет завтра. Все зависит от тебя самого. Как будешь себя вести, так и жизнь сложится.
- Какая у вас самая неприятная черта характера?
- Таких черт много. Мне, по счастью, не приходится часто об этом думать.
- Есть у вас какой-либо грандиозный замысел на будущее?
- Пожалуй, ничего грандиозного. Песни, концерты, альбомы - все как обычно. Да и не хочу я ничего загадывать.
- Статус "живой легенды" ко многому обязывает?
- Нет. Ни с какой стороны. Я отношусь к нему крайне иронично. Но если людям так удобнее - пусть забавляются. Я не против.
- Мужчине нужна жена, дети, семья? Спрашиваю потому, что недавно довелось пообщаться с Петром Николаевичем Мамоновым, который утверждает: есть жена и дети - хорошо, а нету -тоже неплохо. Не в этом счастье.
- У меня точка зрения от Петиной отличается. И на моей стороне много веков развития человечества. Один мужик или одна баба сами по себе мало на что годны. А вот вместе... Истинными монахами могут быть не более двух человек из миллиона. Остальные, "мирские" люди, которые думают, что могут быть одни, по-моему, здорово заблуждаются.
- Борис Борисович, вы можете назвать себя буддистом?
- Вполне могу. Впрочем, так же, как православным или последователем философской системы дао. Абсолют-то один, как его ни обзови. Нам повезло. Нам выпала редкая удача совершить в этой жизни что-то стоящее. Надо этим пользоваться.
- И "на посошок". Вопрос несколько игривый, но не теряющий актуальности. Есть мнение, что похмелье - плодотворнейшее состояние для творческой личности. Вы согласны?
- Хороший вопрос. Знаете, в этом есть определенный смысл. Потому, что с похмелья голова функционирует совсем не так, как в трезвом состоянии. Преобладает не логика, а интуиция, что для творчества весьма полезно. Но я не могу рекомендовать это широким народным массам. Чревато потерей здоровья и запойными эксцессами...
Так говорит БГ.
Беседовал Игорь РЕЗНИЧЁНКО "КАРАВАН-РОС", № 9, 4 марта 1998 г.
Интервью сохранил Вячеслав Синицын