2002 16 февраля 13:15-14:00. БГ в прямом эфире на радио "Эхо Москвы". Событие. Справочник

К. ЛАРИНА: В гостях у нас сегодня Борис Гребенщиков. Здравствуйте, Борис.

К.Л.: Я уже сказала нашему гостю, что у нас сегодня такой поэтический день, все читают стихи, наши гости. Я думаю, что эта участь не минует и Бориса Гребенщикова, он обязательно вам что-нибудь прочтет. И споет, естественно, тоже. Сегодня мы представляем новый альбом группы "Аквариум" - "Сестра Хаос". И прежде, чем перейти к разговору, я предлагаю сразу вот одну из композиций послушать. Давайте мы это сделаем. Итак, вещь называется "Слишком много любви".

К.Л.: Итак, альбом называется "Сестра Хаос". Но как вы понимаете, начали мы с такой, самой гармоничной песни, там никакого хаоса не наблюдается. Поскольку мы говорим в преддверии юбилейных торжеств, 30 лет отмечает группа "Аквариум", может быть, немножечко вспомнить о том, с чего все начиналось. Но для начала я попросила Бориса всю фактуру изложить, чтобы уже забыть о ней. Концерты, когда альбом выходит, вы должны все это сказать нашим слушателям.

БГ: Буду счастлив им сказать. Альбом выходит, по моим данным, 19-го февраля, концерты будут 22-го февраля в городе Петербурге, 24-го в городе Москве в клубе Лужники. И я даже не могу сказать, что мы справляем 30-летие, я думаю, что мы справлять его не будем, потому что я не знаю, что справлять.

К.Л.: Ну, надо же все приурочить к чему-то, это естественно.

БГ: Ну, на афишах приятно написать три буквы XXX и сказать, что это 30 лет.

К.Л.: 30-летней группа себя не чувствует, тем более, состав менялся сколько раз.

БГ: Состав менялся, идея оставалась, я оставался. Но дело в том, что неважно, будь хоть 100 лет, хоть 200 лет, приятно, что мы все это время занимаемся тем, что нам нравится.

БГ: Первое выступление было прямо в 72-м году, в каком-то выездном, пригородном клубике, где было человек 20 студентов с моего же факультета. И как они это вынесли, я не понимаю, было очень плохо. Но ко мне после концерта поскольку я играл в одной из тех многочисленных песен, которые мы играли напильником на гитаре, кто-то из знакомых реакционных хиппи, которые там были, подошел и сказал: ништяк, вот это был звук! Я понял, что уже хорошо.

БГ: Нет, к сожалению, что-то с ней стало, я даже не помню, где-то она потерялась. Я ее на самом деле нашел на помойке.

К.Л.: То есть, не покупали за 9 рублей, или за сколько там?

БГ: Нет, нет, нашел на помойке, и отец ее отлакировал, она полностью потеряла звук, зато приобрела какой-то вид.

БГ: Несколько лет. Потом уже, когда я учился в университете, я на сэкономленные от стипендии деньги купил гитару электрическую, которую сразу же украли. А потом я какую-то гитару нашел все-таки, на которой я играл.

БГ: Уже значительно позже. Если бы их начали дарить раньше, вероятно, я бы лучше бы играл на гитаре. А уже в 7.. или 88-м, наверное, году а, собственно, мне Боуи прислал гитару, правда, году в 85-м.

БГ: Ну, какую-то. Думаю, что не свою, но какую-то гитару мне прислал, очень приятно было.

К.Л.: Но вот смотрите, насколько я понимаю, какой-то такой был переломный момент в вашей жизни, это на английском фестивале, да?

БГ: Нет ничего лучше хорошего скандала для промоушен.

К.Л.: Угу, ну, это же все-таки была советская власть. До той поры вы пытались вести такую, нормальную жизнь советского человека, то есть, институт, какая-то работа же была, наверное?

БГ: Работа была, и я считал, что все в полном порядке, потому что я сидел в НИИ, и занимался переводами любимых книг. И в свободное от переводов время делал вид, что я что-то все-таки делаю. Но это никого не убеждало, никого не волновало.

БГ: А потом, после Тбилиси, собственно, наш флейтист работал начальником бригады сторожей, и сказал, ну что париться, иди ко мне, и все. Ну, я пошел в сторожа и успешно отработал лет 6 или 7 до тех пор, пока это не стало вообще никого волновать.

К.Л.: А как восприняли ваши родители вот такие перемены в вашей жизни?

БГ: Мрачно они восприняли. Ну, отец уже умер к этому времени, а мать ну, естественно, она очень волновалась, единственный сын попал в такую передрягу. А я все время в передряги попадал, всю жизнь. И у нас серьезные проблемы были во взаимоотношениях, потому что она считала, что моей жизни уже конец, в черных списках и вообще. Но как-то при этом она все это пережила, и на самом деле очень хорошо ко мне относилась. И по возможности даже помогала. А потом, когда уже все пошло, начала ужасно гордиться.

БГ: Ну, она критиковала песни, собственно, критикует все концерты до сих пор, говорит, заводки мало, не тот ритм, заводки мало.

БГ: Или наоборот, вот смотри у Элвиса, вот как у него хорошо. Ну, я пытаюсь прислушиваться.

БГ: Родители нашли на каких-то антресолях какой-то чудовищный магнитофон, по-моему, первую модель советского магнитофона, экспериментальную. Я начал на него записывать с "Голоса Америки" все, что попадалось. С "Битлз" все началось, и там уж пришло все остальное. Вот это я и слушал все время.

К.Л.: Можно ли, Борис, все-таки словами объяснить, в чем секрет этой группы, которая, если разбирать там, по косточкам, вроде бы, ничего особенного там и нет? Почему она стала явлением, почему она стала историей?

К.Л.: Группа "Битлз" я имею ввиду, не "Аквариум".

БГ: Я считаю, что для меня, по крайней мере, так, что в каждую эпоху какой-то божественный дух спускается, в кого-то вселяется. И поскольку наше время таково, что любой божественный завет, преподанный словами, будет высмеян очень жестоко и потом, что говорить, когда все уже сказано? Все наставления уже даны. И их все равно как-то никто не слушает. То у меня лично такое сверхъестественное ощущение, что божественные заветы в этом веке были преподаны путем музыки. И, собственно, музыка и есть мой единственный учитель. Всем хорошим, что есть во мне, я обязан рок-н- роллу, как сказал Максим Горький.

К.Л.: Ну, "Битлз" это все-таки не рок-н-ролл. Если уж говорить так, по науке.

БГ: Ну, по науке никто не знает, что такое рок-н-ролл.

К.Л.: Наконец-то! Наконец хоть кто-то это сказал, что никто не знает, что такое рок-н-ролл!

БГ: Ну, это правда, рок-н-ролл это любая в то время, когда я был маленьким, рок-н-ролл это любая хорошая музыка, это был рок-н-ролл. Был рок-н- ролл и эстрада. Эстрада была по определению не очень интересной, совсем, скажем, неинтересной. А рок-н-ролл был запретен, и поэтому давал все, что нужно.

К.Л.: Вот кстати, о советской эстраде тоже интересный момент. Вы как-то миновали это ощущение ностальгии. Очень многие ваши коллеги стараются выкопать старые песенки, о главном, или не очень главном, и как-то нежно их исполнить. А у вас такого желания никогда не было? Или вы в принципе чужих песен не поете? А, нет, пели на митьковском диске, точно!

БГ: Пел, и мы записали целую пластинку под названием "Чубчик".

БГ: Потому что я не чужд и романсов, цыганской песни, и все это, выпив полбутылки водки, с удовольствием пою. И иногда меня на этом ловят, и говорят, ну, теперь завтра приходи в студию, и давай споем то же самое. Но это бывает. Но дело в том, что я избежал ностальгии, я избежал влияния на меня всех этих песен, поскольку у меня было очень явное разделение я был бескомпромиссен. Вот, есть хорошая музыка, это рок-н- ролл, которая на меня действует как церковное благословение. А есть музыка, которая откровенно делается ради денег, славы, или в конце концов, комфорта. И эта музыка меня совсем не интересует, и я ее даже никогда не слушал.

К.Л.: У меня тоже, как и у любого слушателя группы "Аквариум", есть свои пристрастия. Я очень люблю ваши ироничные песни. Обожаю "Корабль уродов".

К.Л.: Очень часто ставлю и здесь, по поводу и без повода. Поэтому давайте мы послушаем еще одну вещь с альбома "Сестра Хаос" "Растаман из глубинки". Я знаю, что там такое мироощущение присутствует, хулиганское.

К.Л.: Есть? Давайте ее послушаем, а потом поговорим.

К.Л.: Напоминаем вам, что вы можете увидеть Бориса Гребенщикова с товарищами на концертах в "Юбилейном" в Ленинграде 22-го числа и 24-го в Москве, в Лужниках. Вот вопросы из интернета. Здесь есть из Японии, из Чикаго, из Екатеринбурга, Борис, к вам вопросы. Из Японии, Павел Акимов спрашивает, планируете ли вы гастроли в Японии. Он там живет, и с нетерпением ждет встречи с вами.

БГ: Есть предположение, что мы можем оказаться в Японии, и даже в Австралии после этого, где-то этим летом. Так что, следите за нашим сайтом, aquarium.ru, и там все это будет изложено. Мы надеемся.

К.Л.: Вопрос из Чикаго, от Юрия Валуева: "Борис, менее чем за год вы дважды были с концертами в Чикаго. Мне кажется, оба эти раза были более чем ошеломительны. Прием вполне вами заслуженный. Отличаются ли приемы за бугром и в родных пенатах?"

БГ: Там нет, потому что ходят одни и те же люди, просто одни живут, скажем, в Екатеринбурге, другие в Чикаго.

К.Л.: И из Екатеринбурга философский вопрос: "связано ли ваше творчество с какими-либо философскими или религиозными течениями, и что для вас наивысшая ценность?" От Владимира Злоказова.

БГ: Наивысшая ценность это, безусловно, любовь к живым существам. И вообще любовь. А музыка имеет самое прямое к этому отношение, и поэтому наша музыка связана со всеми течениями, со всеми религиями, которые имеют отношение к любви.

К.Л.: Здесь очень много предложений перечислить 5 любимых книг, 5 любимых групп, 5 любимых людей. Все это, опять же, есть на сайте. Я вчера знакомилась. Я не понимаю, правда, для чего это нужно, но, наверное, что-то человек об этом узнает.

К.Л.: Так, давайте посмотрим на пейджер. "Как впечатления от Коктебеля? Наблюдала вас со своего балкона в бинокль, никак не стареете, так держать. Натали".

БГ: Прекрасное впечатление, второй год подряд приезжаю, и очень хорошо.

К.Л.: Есть еще одна телеграмма, самая лаконичная, как по анекдоту: "Боречка. Светлана".

К.Л.: "Уважаемый Борис, прорывались на ваши концерты в конце 80-х через форточки в Ленинградском Дворце молодежи, любим вас до сих пор. Скажите, пожалуйста", - неожиданный вопрос вдруг, - "как вы относитесь к смертной казни?" Спрашивает Анна.

БГ: А меня вчера по этому поводу спрашивали на телевидении. Я думаю, что если бог дает жизнь, бог и имеет право ее брать. А смертную казнь могут одобрять те, кто может воскресить. Если вы не можете воскресить, наверное, не нужно убивать.

БГ: Вот, нужно тогда подождать, когда научатся.

К.Л.: От Марины вопрос: "как вы относитесь к писателю Виктору Ерофееву?"

БГ: Замечательный человек, я очень тепло к нему отношусь, мы периодически с ним встречаемся. Хотя последние его книги мне читать довольно сложно.

К.Л.: "В 80-х годах я видела ваш портрет, написанный Отари Кандауровым. Как случилось это и что вы можете сказать об этом художнике? С уважением, Ляля".

БГ: У меня самые лучшие о нем воспоминания, потому что он нас в начале 80-х снабжал всей музыкой новой волны, которая была только в Москве. Мы специально приезжали к нему, и дни у него сидели, и переписывали все подряд. Там, "Метнос", "Секс Пистолз", все, все, все, что было. Так что, мы ему очень обязаны. Привет ему.

К.Л.: "Уважаемый Борис, большое спасибо вам за ваше творчество, а еще мне очень нравится, как вы поете песни Вертинского. Постоянная слушательница "Эхо Москвы", пенсионерка Тамара Григорьевна". Да, я тоже об этом забыла. Целый альбом выпустили Вертинского.

К.Л.: Вот с чем связано ваше такое трепетное отношение к этому исполнителю?

БГ: Мне повезло, в детстве, у друзей моих родителей был магнитофон, большой, настоящий, где помимо всякой симфонической музыки, джаза, и всего остального, была кассета Вертинского, и как-то я ее себе переписал, потому что уж больно было не похоже на все остальное. И поэтому автоматически квалифицировалось ну, если не как рок-н-ролл, то как что-то такое сродни. Уж больно было непохоже на Вадима Мулермана. И поэтому он как-то запал мне в память. Я его пел очень долго. Потом меня почти шантажом вынудили записать пластинку.

К.Л.: Вот первая песня была "То, что я должен сказать", да?

БГ: Нет, на самом деле, к этому времени уже много чего было записано. Просто "То, что я должен сказать" настолько точно попадало в створ тогдашней афганской войны, что я просто не мог удержаться от искушения, когда эту песню услышал, немедленно ее, уже на следующий день, запеть.

К.Л.: "Борис, скажите, пожалуйста, как может сочетаться в одном человеке, а именно в вас, то, что вы цените церковное благословение, совершаете, насколько мне известно, паломничество к святым местам, и в то же время публично, и в присутствии женщины можете грубо и иной раз грязно выругаться? Мне кажется, одно с другим несовместимо. С уважением, Ольга".

БГ: Ольга, вы знаете, к сожалению, меня самого это, конечно, смущает, но при мне женщины так часто грязно ругаются, что я думаю, что, если им можно, может быть, и мне тоже. И потом, я это делаю в самых крайних случаях, и только для усиления художественного эффекта.

К.Л.: Вот, кстати, о ругательствах. Я прочитала в каком-то журнале, что вы собираетесь какую-то песню спеть с нецензурными словами.

БГ: Я тоже это сегодня с интересом прочитал. Я это буду иметь ввиду. Если заявка такого уважаемого журнала, чтобы обязательно я пел нецензурные песни, то я даже не знаю, что делать!

К.Л.: Еще вопрос, связанный с вашей группой сегодняшней: "расскажите, пожалуйста, о музыкантах, с которыми вы сейчас работаете". Светлана из Долгопрудного.

БГ: У нас замечательный барабанщик, Алик Потапкин, просто божий дар, который раньше играл он, в принципе, из Екатеринбурга, играл раньше и в "Агате", и в "Наутилусе", и потом мы его он пришел к нам из "Ночных снайперов". Басист Володя Кудрявцев. Он, в принципе, из джазовых людей, и когда Сашка Титов, наш басист, бессменный, сбежал в Англию неожиданно, не поставив нас об этом в известность, нужно было что-то делать, и мы срочно нашли замечательного человека, Володю Кудрявцева, и с тех пор он, с 96-го года, с нами играет, за исключением одного года, когда у нас не было басиста. Потом, дальше, есть такая мистическая сила природы, неуправляемый вихрь под названием Шар, они играет на всех мелких ударных инструментах, начиная от конгов, бонгов, кончая всеми инструментами, названия которых я запомнить не могу. В общем, все, что стучит, трещит, и звенит. И остается наш клавишник, уже года 4 или 5 мы с ним играем, Боря Рубекин. Никогда не было клавишника как такового, если не считать Курехина, который все-таки был не совсем в "Аквариуме".

БГ: Не совсем клавишником. И поэтому Боря первый человек, который у нас играет на клавиатурах, и делает это замечательно. Выносливее еще меня. Я могу сидеть в студии 20 часов, он может сидеть 24 часа. И скрипач Андрей Сурадинов, который тоже очень давно с нами, уже лет 8, наверное, по крайней мере. И я. Вот, 6 человек.

К.Л.: А почему вы не сбежали в Англию? Или куда- нибудь?

БГ: Вы знаете, по счастью, сбегать необходимо тем, кто чувствует себя в тюрьме. А мне очень повезло, потому что с тех пор, как меня начали выпускать, у меня не было ощущения, что здесь тюрьма. И поэтому я живу здесь, живу там, перемещаюсь отсюда На самом деле, дешевле летать. То есть, если я хочу куда-то улететь, то мне из Москвы или из Петербурга лететь дешевле, чем если бы я жил в Нью-Йорке, или в Лондоне, или в Катманду.

БГ: Первый раз я попал из Петербурга прямо в Нью-Йорк.

БГ: Вот, как ни странно, не сошел. Мне очень понравились лампочки на деревьях, я понял, что вот это знак будущего, так будет везде.

БГ: Так оно и случилось, меня это страшно радует.

К.Л.: Ну, что давайте еще одну послушаем вещь.

К.Л.: Это я вот на свое усмотрение выбираю, "Брод". Насколько я понимаю, уже есть клип, который многие наши слушатели видели.

К.Л.: Давайте послушаем эту песню, а я еще раз напомню, что альбом называется "Сестра Хаос", а песня "Брод".

К.Л.: Продолжаем принимать ваши вопросы, уважаемые радиослушатели. Хотела бы передать привет Борису Борисовичу от людей, с которыми он встречался в Калифорнии. И вопрос от Вадима, меняет ли Америка русских?

БГ: Ну, судя по тем русским, которых я видел в Америке, она их совершенно не меняет. Другое дело, что там большая часть русских, которых я знаю, они целиком заняты делом, и находятся на своем месте, что очень хотелось бы замечать про тех наших, которые находятся здесь. Потому что здесь далеко не все при деле, и далеко не все на своем месте.

К.Л.: То есть, вы им предлагаете поехать в Америку?

БГ: Нет, я думаю, что здесь хорошо бы работать, получается, что очень много людей страдает без своего дела.

К.Л.: А правда говорят, что наши эмигранты очень не любят, когда им рассказывают о том, как здесь хорошо, а все время ждут, когда им расскажут, как здесь плохо?

БГ: Мне везет, я общаюсь с теми людьми, которые даже не эмигранты, которые просто сидят там и работают.

БГ: Вот, у них там дом, все дела, они работают, им хорошо.

К.Л.: А много из ваших товарищей уехало, в принципе, вот за все это время вашей творческой жизни?

БГ: Нет, мне приходит в голову только Саша Титов, который уехал, потому что ему здесь с женой было как-то неуютно. Он считал, что ему здесь неуютно. Но ему виднее.

К.Л.: А у вас никогда вот таких столкновений не было с системой, вот таких, откровенных?

БГ: Все столкновения, которые были, были настолько смехотворны, что если бы они были серьезны, было бы обидно уезжать, просто нужно было бы давать сдачи. Они были не серьезные все, достаточно, шуточные. И не из-за чего было уезжать.

БГ: Я не люблю ссориться, я не вижу смысла ссориться, потому что все ссоры возникают из-за гордости. "Ах, ты мне так! Ну, тогда я тебе так!" Ах, ты мне так, ну, ладно, удар все равно пройдет мимо. А ты пока, дорогой, подумай, что ты делаешь.

К.Л.: А как вы, в принципе, относитесь ко всякого рода запретам?

БГ: Ну, запреты очень хорошая вещь, потому что для тех, кто хочет их соблюдать, они очень полезны, а для тех, кто не хочет, зеленый свет, чтобы их не соблюдать.

БГ: Ну, это я думаю, что каждый человек с этим сталкивается всегда.

К.Л.: Ну, бывает вредная музыка? Бывает вредная литература, вредное кино?

БГ: Бываете литература, которую я, скажем откровенно, не люблю читать, потому что либо она скучна, либо она, очень редкий пример, мне омерзительна, например, как писатель Сорокин. Меня от него тошнит. Я думаю, что такой цели он добивался.

К.Л.: Но изменить уже вот вас лично он ничего не может, да, допустим, своей плохой литературой?

К.Л.: А кого-то, может подействовать как-то отрицательно на молодую, изнеженную душу?

БГ: Я думаю, что нет, потому что сколько человеку ни говори, что убивать это хорошо, человек, как правило, не пойдет убивать. Если он пойдет убивать, то значит, он изначально был к этому склонен.

К.Л.: И не важно, скажут ему об этом или не скажут.

БГ: И поводом может послужить все, что угодно, телевидение, радио, выражение глаз случайного прохожего.

К.Л.: Ну, а если говорить о музыке? Вы же общаетесь с аудиторией напрямую, вы же понимаете ту ответственность, которая на вас лежит как на человеке, который отвечает за то, что здесь происходит? Вот, здесь и сейчас, на этом стадионе, или в этом доме культуры. Бывают такие агрессивные проявления. Вас это никогда не пугало?

БГ: У нас на концертах не было агрессивных проявлений никогда. У нас за концертах за 20, наверное, лет концертной деятельности единственные агрессивные люди были сотрудники правоохранительных органов.

БГ: Клянусь! Никогда ни одного инцидента не было.

К.Л.: Это ваша заслуга? Или вам просто с аудиторией повезло?

БГ: Просто на наши песни приходят такие люди.

БГ: Бывают люди, которые неосторожно обращаются с той энергией, которую они выпускают. И она к ним может вернуться, и может им дать по рогам. Это бывает. Но это не вина музыки, это вина того, как люди используют свою энергию.

К.Л.: Еще вопрос, связанный с Петербургом. Во- первых, как вы называете этот город, все-таки?

БГ: Все время по-разному, Ленинград, Петербург.

К.Л.: Ну, и, собственно говоря, есть какое-нибудь отличие между Москвой и Ленинградом? Если говорить о каких-то традициях, о характере.

БГ: А мне близко и то, и то. Я достаточно умный человек, чтобы понимать, что нужно и одно, и другое, и третье, и десятое. И мне все по-своему нравится.

К.Л.: Ну, как к вам относятся ленинградцы, они вас не ревнуют к Москве, или к миру?

БГ: Да нет я никогда с этим не сталкивался. Вернее, когда мы как-то раз привезли впервые в Ленинград программу "Русского альбома", который совсем был русский, то Ленинград так встретил нас на самом деле с пальцовкой, типа, это что еще такое! И довольно холодно встретили, что мне было забавно очень, потому что было понятно, что Ленинград стоит в оппозиции к России. Но с тех пор это постепенно сглаживается, люди все-таки нормальные.

К.Л.: А потом, сейчас такая происходит, питерский наезд такой на Москву постоянный, да? Мы уже совсем стали как братья. Скоро мы будем младшим братом. Мы, москвичи.

БГ: Я вас уверяю, в Питере ничего для старшего брата нет.

К.Л.: Хорошо, заканчивается уже потихонечку время встречи нашей, как всегда, жалко, времени всегда не хватает. Я сейчас вновь обращаюсь к вопросам наших слушателей. Так, "скажите, пожалуйста, как вы относитесь к нынешнему творчеству Андрея Решетина? Хотели ли вы слушать его ансамбль?" - спрашивает Маша.

БГ: Это наш бывший скрипач, который из рок-н-ролла ушел в аутентичную средневековую музыку, и по-моему, блестяще играет. Я очень счастлив за него.

К.Л.: "Какие отношения связывают вас с Сашей Васильевым" - спрашивает Юля.

БГ: Очень теплые, потому что Сашка один из многих людей, которые сейчас пишут песни, и песни мало того, что пользуются успехом, они еще и хорошие. И поэтому для меня счастье, когда Сашка новые песни поет.

БГ: Я у него никогда не спрашивал. Надеюсь, что нет. Я плохой учитель.

К.Л.: "Как вы относитесь к Владимиру Владимировичу?" - спрашивает Александр Александрович. Фамилия не уточняется.

БГ: Ну, с почтением, как к великому русскому гению.

К.Л.: "Употребляете ли вы алкоголь?" Ну, понятно Здесь про траву, кстати, спрашивают, которая прозвучала в песенке.

БГ: Знаете, я потому и пою такие песни, потому что на меня трава вообще не действует, и я на самом деле превращаюсь в корнеплод. Поэтому, если люди хотят превращаться в корнеплод, это их право. Лучше, чем пить водку.

К.Л.: Есть еще крик души от Сергея. ""Но никто из нас не выйдет отсюда живым" - откуда это взялось? Борис, пожалуйста, ответьте, это моя любимая ваша песня".

БГ: Вы знаете, это взялось из непосредственного наблюдения за жизнью. Я поглядел вокруг, и понял, что в конце концов, все вокруг умирают. И за последние несколько тысячелетий в человечестве было ничтожно мало людей, которые не умерли.

К.Л.: Последний вопрос от нашей слушательницы Анны Георгиевны: "в газетах пишут, что вы выступаете за создание на ТВ религиозного канала. Не могли бы вы поподробнее рассказать, в чем польза такого канала?"

К.Л.: Здесь не только одна Анна Георгиевна, там очень много таких. Опять где-то кто-то что-то написал.

К.Л.: Но в принципе, ваше отношение к этой идее?

БГ: Я не понимаю, что бы он делал? Но если бы он что-то делал, тогда нужно было бы разделить между всеми религиями поровну.

К.Л.: Ну, что, на этом мы заканчиваем нашу встречу.

БГ: Мне было очень приятно с вами поговорить.

К.Л.: Спасибо большое. Я только хочу воспользоваться служебным положением, и нашим слушателям сказать, что телевизионную встречу с Борисом Гребенщиковым вы можете увидеть 21-го числа вечером, на канале REN-TV. Заканчиваем мы песней, которую выбрал сам Борис для финала, песня "Кардиограмма", альбом "Сестра Хаос". Еще раз напомним, что концерты 22-го февраля в Ленинграде, и 24-го в Лужниках. Ну, а альбом когда появится, я надеюсь, нам Борис подарит, радиостанции "Эхо Москвы".

К.Л.: И обязательно мы еще услышим все песни, которые сегодня не успели. Спасибо вам большое.

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей