… Он сказал, что меня интересует, что должен чувствовать человек, чем наполнена жизнь человека, который знает, что свою жизнь он прожил не зря. И ты тогда ответил, что ты воплощаешь идею, ради которой был создан «Аквариум», что это твоя программа и ради этой идеи ты и существуешь. В данный момент «Аквариума» нет. Так что произошла некая инкарнация или трансформация этой идеи?
Никакая идея названия вообще иметь не может. «Аквариум» - это было приближение к этой идее в то время, о котором мы говорили. Вот сейчас время изменилось. Вероятно, изменилось название. Честно говоря, мне до этого нет никакого дела. Мне не очень важно, как это называется.
То есть ты считаешь, что даже тот спор, который у тебя был с Гаккелем, это непринципиально?
С одной точки зрения, абсолютно принципиально. Мне как человеку, который песни пишет, это в общем-то даже неважно. Мне важно выразить в песне, скажем, в музыке, как бы это ни называлось, некие вещи, некие ощущения, вибрации, назови их как угодно, которые я чувствую в окружающем. Как это называется - не суть важно.
Если все-таки вернуться к вопросу о названиях… Откуда эта любовь к загадочным сокращениям, аббревиатурам? Я имею в виду «мастер Бо», «БГ» и так далее.
Понятия не имею. Это все на уровне животного происходит. Я говорил это и говорю еще раз, что человек, который что-то делает, по-моему, в идеале никак не должен отличаться от животного, должен работать только инстинктом и ни грамма, ни доли сознания при этом присутствовать не может. Потому что иначе уже начинается ложь. Сознание - это инструмент анализа, позволять ему вмешиваться в творческие процессы, по крайней мере, глупо.
У тебя еще продолжается твое общение с тем самым игуменом, по-моему, его зовут Герман, на Соловках?
Я не понимаю, о каком общении идет речь. Мы там были один раз. Один раз в течение пяти минут мне с ним удалось побеседовать. Вот и все. Если я приеду еще раз на Соловки, у нас есть повод, о котором можно поговорить еще. Когда я не там, никакого общения, естественно, нет. Указа о возвращении церкви, ее ценностей, ее имущества еще не было, хотя он был обещан, его все ждут, но его так и нет, поэтому все заморожено.
Еще вопрос тоже отвлеченный по поводу нашей музыкальной критики. Ты высказался в свое время, по-моему, очень справедливо, что по сути она не существует и дальше отработанных штампов называть тебя или Майка русским Бобом Диланом она не пошла. Но вот сейчас рождается большое количество рок-н-ролльной прессы. Ты действительно не видишь ничего стоящего в этом ряду?
Дело в том, что я знаком далеко не со всем. Опять-таки, честно говоря, это не имеет к тому, чем я занимаюсь, никакого отношения. Мне, естественно, интересно, что пишут о нас, что пишут о каких-то других людях, которых я знаю. Но не могу сказать, чтобы это каким-то образом влияло и тем более не могу сказать, чтобы это меня занимало с аналитической точки зрения. Их дело анализировать, мое дело – работать. Иногда то, что они говорят или пишут, может оказаться полезным. Как правило, это констатация вещей, о которых я и так знаю. Я придумал очень хорошее начало этому интервью, что-нибудь такого типа: «Привет Борису Гребенщикову! Мы застали его в состоянии глубокого мистического транса. Голос был едва слышен. Белки глаз закачены. Вероятно, он общался со святыми или с кем-нибудь еще»
Может быть, ты помнишь на презентации «Radio Silence» тебе кто-то задал вопрос: «А что вы будете делать, если правые возьмут реванш?» Ты сказал, что было бы неэтично об этом говорить, что ты знаешь, как ты поступишь в этой ситуации. В том спектакле, в который мы все оказались втянутыми в августе, твои мысли, когда ты обо всем узнал, были адекватны с теми, что ты думал тогда, на той презентации?
Честно говоря, признаюсь откровенно, моя фраза на презентации была целиком содрана с отклика группы “UB 40”, которых спросили: «Раз вы такие умные, и правые или левые, и радикалы, и миллионеры, так что ж вы не возьмете на свои миллионы не накопите взрывчатки и не взорвете все к едрене фене? И Али или кто-то из них (не помню кто) сказал: «Ну раз мы такие уж умные, то неужели мы вам, козлам, скажем, что мы делаем со своими миллионами?» И мне захотелось покрасоваться аналогичным принципиальным отношением. На самом деле мне глубоко пофиг. Тот ответ был абсолютно не партизанский. Настоящий партизан никогда а) не подаст виду, что он думает по поводу того или сего, б) никогда не думает по поводу того или сего. Если он видит мост, скорее всего он его взорвет. А может быть, и нет. Зависит от его настроения в данный момент. У меня то же самое. На коронный вопрос «Что вы делали 19-го числа» у меня был ответ: «Да я не помню» К сожалению, я помню: я летел в самолете. И вообще мы выросли в условиях, идеально нас приготовивших к подпольной деятельности. Вообще советские так называемые рок-н-ролльщики прошли настолько хорошую школу политической и уличной закалки, что большинство из них в условиях развитого рынка или, как это называется, развитой мафии или чего-то еще, часто теряются, не понимают, с кем же биться теперь. Это ошибка, потому что ни в коей мере не нужно сражаться с видимым врагом, нужно биться с врагом невидимым. Есть такая фишка: «невидимая брань». Нужно с бесами биться. А уж найти бесов всегда можно.
По поводу бесов. В заявлении по какому-то периферийному телевидению человека, который закончил университет, если я не ошибаюсь, факультет прикладной математики, по поводу бесовства на телевидении.
Если взять простой вопрос, скажем, посмотреть в небо. Вот летит самолет. Если логично думать, как такая махина огромная, железная, которая весит столько тонн, может держаться в воздухе? Какой силой она держится? Или, скажем, маленький ящик, плохо сделанный к тому же, как правило. Советский. Ну что он может показывать? И какой силой это все показывается? Брайан Ино очень правильно как-то сказал: «Поскольку я не смотрю телевизор, то у меня в день от трех до шестнадцати часов больше времени, чем у других людей». Замечательная фраза.
Ты ее на вооружение взял?
Так а зачем? Я это и так знаю. Не только от него.
Тогда еще по поводу бесовства. Как насчет того, заявлений, всевозможных памятников, русофилов и тому подобного, что рок-н-ролл – это и есть та самая энергия, аналогичная той, которая существует в ящиках, летающих самолетах.
Нужно вспомнить, что Константин Леонтьев хотя и глубоко уважаемый человек, но в том, что он говорил, он часто шел против евангельских заповедей. И наши уважаемые русофилы, чьи бороды я глубоко уважаю и преисполнен любовью к Руси, думаю, что не меньше, чем они. И думаю, что водки я пью тоже не меньше, чем они, поэтому по двум статьям у меня полное алиби. Да и происхождения я настолько русского, что многие из них могут мне позавидовать. При этом при всем они забывают, что когда они защищают Россию в ущерб любым другим национальностям, вероисповеданиям, чему бы то ни было, следуя отчасти заповедям Леонтьева, они тем самым выступают против Христа. Русь держалась на Христе. И держится и будет держаться, пока она есть, потому что на самом деле Православие русское, какой бы необычный или удивляющий вид оно ни принимало по временам, держит эту страну, эту нацию, эту культуру вместе. Убери этот позвоночник - и все сразу рассыплется, что мы и имели почти что.
Почему почти что?
Нет, все-таки она не рассыпалась. Я вообще рекомендовал бы, кроме Леонтьева и других, еще, например, почитать Розанова, который человек был достаточно умный. И может быть, они что-то для себя смогли бы понять, потому что я позволю себе напомнить им слова апостола Павла о том, что один делает одно, другой – другое, а третий – третье, а все вместе как бы образуют единый организм. Тело не будет функционировать, если убрать одну руку, или ногу, или желчный пузырь, или сердце. Поэтому любая политика, направленная на изоляцию отдельной культуры от всех остальных, являет из себя и с точки зрения медицины, и с точки зрения культуры, и чего бы то ни было абсолютную полную нелепость. То есть они таким образом призывают к смерти того, чего они якобы защищают. Ну а по поводу рок-н-ролла вообще разговор глупый, поскольку а) эти ребята не понимают, о чем они говорят, b) они с этим никогда реально не сталкивались и с) рок-н-ролл – это форма. Им пора бы научиться видеть не форму, а содержание. Форма не бывает антирусской. Балет же не может быть антирусским или каким-то еще. Это форма. Главное – содержание. А содержание в России того, что мы по глупости своей называем русским рок-н-роллом, хотя это совсем не рок-н-ролл, глубоко русское. То, что мы называем русским рок-н-роллом, с западным рок-н-роллом общего имеет очень мало, кроме использования одних и тех же инструментов.
Играют на гитарах, поют в микрофон.
Да. А все остальное совершенно другое. И в этом особый путь. Я не говорю, хорошо это или плохо. Это совершенно не мне судить. Это, может быть, даже очень плохо, а может быть, очень хорошо. Скорее всего это не то и не се, а хорошие примеры хороши, плохие плохи и так далее. Но это совсем не рок-н-ролл. Это русское явление. Так же как стихи стали русскими, балет стал русским и все остальные искусства стали русскими. Россия не является родиной слона. Многие из форм искусства появлялись в других местах: на западе, на востоке, на юге, на севере. Однако мы их успешно берем и делаем из них что-то свое.
Я хочу сказать, что совершенно не обязательно досконально штудировать Толкиена, изучать, скажем, китайскую философию, зубрить обэриутов и Бродского. Просто достаточно понимать ту идею, ради которой некогда встретились БГ, Фан, Капитан, Тит и так далее, для того чтобы можно было с тобой поговорить интересно и содержательно. Мне тебя было очень отрадно слушать и видеть, как ты так очень корректно отсылал людей, когда вопрос вставал о деньгах. Поэтому, поскольку ты вчера так несколько удивился во время нашей беседы, я объясню, что вопрос не будет так стоять в лоб. В частности, важно ли для тебя, существенно ли то, что узаконивание интеллектуальной собственности стало проявляться только сейчас? Я не знаю, как мыслит музыкант. На мой взгляд, он должен мыслить все-таки альбомами. Поэт мыслит соответственно книгами и так далее. Вот это мышление, насколько я понимаю, проходило в эпоху неадекватного оценивания. Только сейчас, когда уже стали появляться твои книги, твои альбомы, но основная их часть попала на эпоху пиратства, «Мелодии».
Все, что я сделано любым человеком, не должно никому принадлежать, в том числе и этому человеку. Поэтому то, как мы это делали в 80-х годах, я считаю правильным. То, что сейчас происходит, происходит теоретически по западному образцу. И на мой взгляд, является неправильным и сводящим людей с ума, особенно сводящим с ума русских, поскольку вместо того, чтобы что-то писать, они будут выяснять, кто им за это будет платить деньги. Но мне их не жалко, поскольку эти люди не видят, что между деньгами и творчеством существует не то что разница, не то что пропасть, а они существуют в принципиально разных измерениях, в принципиально разных плоскостях. Если они не видят этого, то пусть они падают жертвами своего невежества. С любовью сделанная работа художником, музыкантом и кем бы то ни было не принадлежит ни ему, никому другому.
По поводу упомянутой тобой сейчас западности. Я знаю, что ты не склонен дифференцировать на русскость, западность и так далее, но принято тебя считать человеком достаточно западным. Не знаю, что здесь повлияло. Возможно “Radio Silence”, возможно твое владение английским языком. Но по-западному ли было говорить в Америке о том, что MTV последняя дрянь? Хотя на самом деле это действительно так. Но все-таки говорить в самый разгар работы над этим проектом...
Почему бы не сказать, если это так? Говорить правду легко да приятно.
В определенных кругах у журналистов почему-то бытует мнение, что музыка, которая пишется для фильмов, - это уже смерть для музыканта, для композитора. Я не согласен с этим уже хотя бы по той простой причине, что существует замечательный фильм, который ты, конечно же, знаешь, «Пэт Гэрретт и Билли Кайд», по моему. Да?
Кид.
Там есть замечательная песня «Knockin’ on Heaven’s Door», написанная, как известно, Бобом Диланом. Достаточно послушать эту песню, написанную специально для фильма, чтобы понять, что это не так. К соловьевским работам и к совместной работе, насколько я знаю, ты относишься достаточно трепетно.
Нет. Совсем не трепетно. Сергей Александрович давал мне возможность работать в студии и был настолько добр, что брал то, что мы в студии записывали, в свои картины и платил нам деньги, что для нас тогда было очень неплохо.
Ты не считаешь это музыкой для фильма?
То, что мы делаем, не является музыкой для чего-либо вообще. Вот мы это записываем, и все это становится живым существом и дальше живет уже своей жизнью. Для чего это будет использоваться, как это будет использоваться, в общем, никак не мое дело. Мы записывали много так называемых не очень музыкальных вещей, которые именно шли как фоновая музыка к фильму. Но что касается музыки, то музыка существует сама по себе. А уже фильм существует… Срастаются они или нет, это уже дело другое.
Может быть, возвращаясь к начатой теме, по поводу тотальной коммерциализации и ухода духовной жизни из двух столиц, по поводу этой твоей фразы на известном концерте, которая многих, как ни странно, шокировала, по поводу того, что жизнь теперь только на Волге.
Не только на Волге. Это я преувеличил. Известное название картины – «Всюду жизнь». Жизнь всюду и есть, просто Россия, по крайне мере, теперь настолько чудовищно невежественная и нелепая страна, что спесь из двух городов, которые считают себя интеллектуальными столицами России, Москвы и Ленинграда, он же Санкт-Петербург, считают, не имея на то никаких оснований вообще, только потому что люди, может быть, здесь мастаки поговорить, но я пока не видел, чтобы кто-либо чего-либо делал. Люди либо рассуждают бесконечно, не делая никаких выводов из того, о чем они рассуждают, либо перепродают. Это, естественно, ничего, кроме безграничного омерзения, вызывать не может. И если русская культура когда-нибудь и проявится, будет, наконец, замечательно, потому что сложно без того, чтобы эта культура была выявлена в данный момент. Сейчас она в небесной России, так называемой, конечно, существует, и там она прекрасна. А то, что происходит здесь, в общем очень жалко.
Непонятно только, все-таки почему хронология так изменилась. На мой взгляд, это всегда было отличительно чертой основной массы нашей интеллигенции. Почему собственно модно сейчас об этом говорить, но белое движение даже не получило такой поддержки для того, чтобы было принято говорить, а не делать. Почему-то ты вспоминаешь об этом только сейчас?
Я не то что об этом вспоминаю. Я так в общем в жизни об том не думал. Просто раз уж мы об этом заговорили, то да, Россия была такой и до революции, и раньше она такая была. Может быть, в Киевской Руси было по-другому, до татар. И то сомнительно, судя по поведению князя Андрея Боголюбского, который этот Киев поспешил сжечь, как только вылупился из яйца. В России много прекрасных явлений, но все они по большей части не выражены, не выявлены, существуют в потенциале. А то, что, к сожалению, выявлено, лучше бы не было выявлено.
Как известно, если одним храмом станет больше, верующих не прибавится.
Если бы их и прибавилось, но они при этом пытаться ничего не делали бы, от этого радости никому не прибавится.