Курёхин устроил показательную репетицию «Поп-механики» для английского телевидения в Театре у Горошевского на проспекте Чернышевского. Это была типичная «Поп-механика», которая на тот момент включала почти всю группу «Кино», «Странные игры», «Аквариум», а также индустриальную группу во главе с Тимуром Новиковым и Африкой. Наша струнная группа сидела прямо под орудиями индустриальной группы. Я чувствовал себя не очень уютно, поскольку на горьком опыте знал, что когда играют индустриалы, то в ход идет все. Публики было может быть человек двадцать, среди которых был атташе по культуре американского консульства Дэн Гроссман. Мы его давно знали, и он везде тусовался. Его всегда пасли, но в этот раз, видимо, решили взять, что непременно повлекло бы скандал… В самый кульминационный момент концерта, когда в ход вступила вся индустриальная группа, в зал вошли какие-то люди. Никто ничего не понял, вошедшие тоже слегка опешили, поскольку был сплошной грохот, в воздухе носились утюги и другие «музыкальные» предметы. Никто не орал, что надо прекратить безобразие, но в какой-то момент всё стало ясно, и музыка остановилась. Никто не знал, как реагировать, потому что никто никого не винтил. Но, вероятно, у комитетчиков не было точных инструкций, как действовать, и они боялись превысить свои полномочия. Через некоторое время пришли менты в форме, которые тоже остались стоять в стороне. Мы собрали инструменты и тихо вышли. Никого не арестовали, таким образом наличие американского дипломата было гарантом того, что никого не свинтят. Мы с кем-то пошли на Восстания. Я чувствовал себя несколько возбужденным, мне не очень нравилось быть игрушкой в руках Африки и Тимура. Какой бы ни была концепция «Поп-механики», она была основана на музыке. И когда эти молодые люди начинали веселиться, не обращая внимания на музыкантов, для меня это теряло всякий смысл. Я сказал Курёхину, что не вижу для себя никакого смысла в моем дальнейшем участии в «Поп-механике». Он не возражал. Моя роль там была скорее декоративной. Я был законченным типажом и такой персонаж в его коллаже был уместен, но ничего не определял. Потом я всё-таки узнал, что кого-то свинтили. Среди них оказалась жена Вани Бахурина Алла, которая и привела Дэна Гроссмана. Всеволод Гаккель. "Аквариум как способ ухода за теннисным кортом", 2000 Весной 1985 года группа телевидения Би-би-си приехала в СССР снимать документальный многосерийный телефильм «Товарищи». Каждый из двенадцати телепортретов самых разных советских людей представлял определенный – профессиональный, социальный, географический – срез советской реальности. А все вместе они должны были передать широкую человеческую панораму советских людей, «товарищей», зафиксированную в самый последний момент перед началом грандиозных тектонических перемен. Большинство героев фильма были самыми обычными советскими людьми – учительница, военный, колхозник и т. п. Чуть ли не единственной знаменитостью был очень тогда известный и популярный офтальмолог академик Святослав Фёдоров. Так как фильм делали журналисты Би-би-си, то их коллега и наш приятель Лео Фейгин, разумеется, постарался, чтобы они вышли на связь и с нами. Связь мгновенно переросла в профессиональный интерес и человеческую симпатию, и продюсер фильма Оливия Лихтенстайн и режиссер Ричард Дентон были полны решимости сделать андеграундного музыканта и обаятельного человека Сергея Курёхина одним из героев фильма. Я был непосредственно задействован практически на всех этапах этого удивительного проекта. Не будем забывать – весна 1985 года; Михаил Горбачёв только-только избран Генеральным секретарем ЦК КПСС ни о перестройке, ни о гласности еще нет и речи. Горбачёв, правда, уже побывал в Англии, встретился с Маргарет Тэтчер, которая сказала, что «с этим человеком можно иметь дело». По крайней мере, очевидно, что относительно молодой энергичный генсек прервет растянувшееся на доброе десятилетие царство геронтократии в Кремле. Газеты пишут о «свежем ветре перемен»; какая-то надежда теплится, но не больше. В реальности ничего пока не меняется, и английским телевизионщикам каждый свой шаг необходимо, разумеется, согласовывать с советскими властями – не обязательно с КГБ, конечно, но уж с Гостелерадио всенепременно. В Гостелерадио, скорее всего, понятия не имели, кто такой Сергей Курёхин. Но элементарно наводимые справки дали, с их точки зрения, картину, прямо скажем, не очень приглядную. Диссидентствующий молодой человек, играет в полуподпольных рок-группах, издает пластинки на Западе. Никакого одобрения эта фигура не получила. «В Советском Союзе все творческие люди делятся на официальных и неофициальных. Полтора года мы добивались разрешения от властей на съемку фильма о Курёхине. Ответа мы так и не получили и, заручившись согласием его собственным и его друзей и коллег, мы решили снять неофициальный фильм о неофициальном музыканте», – говорится в преамбуле к фильму. «Неофициальный» характер фильма придал ему особую ауру. Попытка снять полноценный концерт «ПМ» – а таковых за время пребывания группы Би-би-си в Союзе было два-три – успехом не увенчались. Без санкции свыше о разрешении со стороны администрации ДК на съемки британским телевизионщиком не могло быть и речи. В итоге «Поп-Механика» собралась все в той же полуподвальной квартире «Клуба-81» на улице Петра Лаврова. Публики никакой не было – пусть и довольно большая, но все же всего лишь комната едва вместила в себя курёхинскую команду и телевизионщиков, специально для которых, собственно, все действо и было организовано. Команда была представлена во всей красе: Гребенщиков, Цой и Титов на гитарах и бас-гитаре, струнная секция – Гаккель и Райскин на виолончелях, Диканьский на скрипке, Кондрашкин на барабанах, Чернов на саксофоне и самая многочисленная индустриальная секция – Тимур, Африка, Гурьянов и еще пяток их товарищей. Именно от индустриалов исходил и наибольший грохот и самый яркий визуальный эффект. Курёхин с голым торсом отчаянно дирижировал. В кульминационный момент Густав скинул с себя излюбленную майку, в которой он неизменно появлялся что в «Кино», что в «ПМ», переоделся в строгий черный костюм с галстуком-бабочкой и неумело, но страстно запел неаполитанскую песню на итальянском языке. Вокальную эстафету у него перехватил Диканьский с самой что на есть кондовой советской эстрадной песней «А ты люби меня такой…». Веселье было безудержным и совершенно отвязным. Александр Кан. "Сергей Курёхин: Шкипер о Капитане"
Было это в августе 1985 года, вскоре после родионовских спектаклей. «Поп-механика» Курехина давала концерт на все том же чердаке на улице Чернышевского. Среди немногочисленных гостей было несколько иностранцев — в основном их привел я: среди них был и американский дипломат, сотрудник консульства США в Ленинграде. «Поп-механика» гремела, и мы не сразу услышали стук в дверь. Даже не стук — дверь вышибали ногами. Перепуганный до смерти Эрик Горошевский вбежал в зальчик, где шел концерт: «Дом окружен!». Оказалось, что КГБ подготовило целый план осады здания. Внизу они заявили, что пришли будто бы по требованию соседей, жаловавшихся на шум, но, поднявшись, даже не стали скрывать, что именно их интересует. «Где иностранцы?» Отряд возглавлял корпулентный мужичок в светло-зеленом костюме: столь нелепо выглядел этот наряд, что помню его до сих пор. Началась паника, смешались музыканты, зрители и гебисты. Понятно, что только один иностранец мог их интересовать — мой приятель-дипломат: молодой, склонный к авантюрам парень. Увидев, что началась облава, он изрядно испугался. Счет шел на секунды, и я (не знаю даже, откуда взялась отвага), воспользовавшись суматохой, схватил консула за руку, вытащил его через кухню в подсобку, а оттуда на соседний чердак. Путь был мне хорошо знаком, мы часто выбирались на крышу — выпивали там и загорали. Сверху было хорошо видно, что вход в наш подъезд перекрыт, но мы спокойно перепрыгнули на крышу соседнего дома и, пройдя по другому чердаку, выбрались на улицу. У нашего побега был замечательный финал: мы с консулом, ошалевшие и напуганные, устроились на скамейке перевести дух. Там уже сидел седой благообразный старичок. Взглянув на нас, он вдруг всплеснул руками, рухнул на землю и забился в эпилептическом припадке, картинно пуская пену. Эта дикая сцена, словно придуманная Родионом, достойно завершила безумный день. Как вскоре выяснилось, гебисты были крайне недовольны итогом облавы: главная дичь ускользнула. Они долго рыскали по нашему театральному чердаку и проверяли у всех документы. Сама странность этой операции (даже в 1985 году иностранному дипломату не запрещалось посещать частные вечеринки) объяснялась желанием во что бы то ни стало поймать именно этого человека, искали любой повод. Летом 1985 года я операцию сорвал, но уже на следующий год, когда США выслали 80 российских дипломатов-шпионов, мой приятель оказался в ответном списке. Дмитрий Волчек https://oteatre.info/tam-gde-shurshat-platja/