"Я - новый викторианец"
Если взять железный гвоздь, положить его на наковальню и начать плющить, вместо круглого гвоздя выйдет плоская лента. Её можно спиралью обернуть вокруг пальца и получится кольцо. Такое кольцо носит Борис Гребенщиков … Я тоже ношу на пальце кольцо в виде гвоздя, только у меня гвоздь золотой, а у Гребенщикова — природный, железный. Потому что я служу Мамоне, а кому служит Борис Гребенщиков?
— Борис, какое колечко у вас! И у меня такое есть! — Но у вас золото! — Это от хорошей жизни. А у меня не от хорошей жизни. У меня проблемы с тем, что в астрологии называется транзитом Сатурна. Сатурн — планета, влияние которой приносит большие неприятности на протяжении довольно длительного периода времени. Не потому что Сатурн плохой, а потому что таково его действие. У меня сейчас как раз такой период жизни, и ношение железных колец, сделанных из гвоздей, это утихомиривает.
— А я думал, что кольцо в виде гвоздя — мое личное изобретение. Нет. Причём настоящее кольцо должно быть не просто из гвоздя, а из гвоздя, вынутого из лодки, которая перевозит покойников через реку Ганг в районе города Варанаси. И когда там лодки начали рассыпаться, потому что туристы тащили из них гвозди, лодочники прекратили этот базар, и теперь настоящих гвоздей из лодок просто не достать. — Их теперь там, наверное, как сувениры продают, эти гвозди? Прекрасный бизнес. Не только там, но и в Интернете можно заказать и пришлют. У меня это кольцо уже около трёх лет. — И как? Помогает? Я два раза был в не очень хорошей ситуации, и, возможно, без кольца мне было бы гораздо хуже. Как теперь узнать? — Может, вы и в левитацию верите? Я сам этого никогда не видел. И я ни во что не верю, с чем лично не сталкивался. Но знаю двух людей… Один из них — мой знакомый профессор, который лично видел, как тибетский лама, читая мантры, поднимался над землей примерно на метр. Второй настоятель горного тибетского монастыря, с которым мы познакомились, когда жили в Катманду. Было это в девяностые годы. Думаю, сейчас китайцы его шлёпнули, судя по тому, что он пропал, — как они шлёпнули тысячи тибетских монахов. Так вот, когда я спросил его про левитацию, он ответил: «Ну, кто же по молодости этим не баловался!». — Вы знаете, мне хирург Галина Сергеевна Шаталова рассказывала, что она тоже видела левитацию. Чувак сел в позу лотоса и начал медитировать. Поднялся на полметра над землей. Шаталова даже палкой под ним поводила, чтобы удостовериться. И пока он висел, к нему со всех сторон поползли змеи, мыши… Конечно, там энергия совершенно особенная. Ничего в этом нет удивительного. — Нет, это удивительно! Почему вы не попросили этого настоятеля из монастыря научить вас летать? Зачем?
— Так пробки жуткие в городе. Облетать. Думаю, если вы полетите над Москвой, вас пристрелит первый же мент. Или второй. Или поймают, посадят на минус второй этаж Лубянки, и профессора будут тыкать в вас разными датчиками, чтобы использовать в оборонных целях. И никто больше про вас ничего не узнает.
— Вот так обламываются мечты… Вы тут про Непал говорили. Я знаю, вы много ездили не только там, но и по Индии тоже. Это страна большой духовности. Мне одна знакомая рассказывала, что она хлебанула там коктейль, а лёд в коктейле был не из бутылочной воды, а из водопроводной. Пронесло — дальше, чем видишь! Чуть не околела. Вот видите, какие у нее возвышенные воспоминания об Индии. Я рад, что она вынесла из Индии так много!… Знаете, я думал сегодня по этому поводу. Есть такой стишок в переводе Маршака: «Где ты была сегодня, киска? — У королевы у английской. — Что ты видала при дворе? — Видала мышку на ковре». Человек приезжает на родину духовной культуры всего человечества и видит только зловоние, туалеты, грязь… Это неизлечимо. — Но отравиться на родине духовной культуры действительно можно запросто. Отравиться можно и в Москве. Но я за шестнадцать лет поездок как-то обошёлся без этого. — Значит, пили бутилированную воду и не ели вместе с грязными индусами, как и советуют путеводители. Какие путеводители? Которые пишут те люди, которые специализируются на зловонии? Ни в Индии, ни в Непале со мной ничего подобного не случалось. Индия — страна нездешней, чудовищной красоты, удивительных памятников, высокой духовности, где можно многому научиться. Я сейчас как раз составляю книгу об этом. Книга не только и не столько об Индии. Это будет путеводитель по святым местам Индии. — И чему вы научились в Индии? Я езжу в Индию не учиться, мне там просто хорошо. К культуре нужно относиться именно так — получать от неё удовольствие.
— Когда пал железный занавес, вы приехали в Индию впервые. Что поразило в Индии советского человека, впервые вырвавшегося за границу? Во-первых, это было не «впервые» — до этого я несколько лет ездил в Америку и Европу, около года прожил в Англии. А во-вторых, я никогда не был «советским» и считаю этот термин унизительным. Человек, уважающий себя, не может быть «советским» (в том смысле, который сейчас вкладывается в это слово). Почитайте… да хоть Булгакова! Разве его можно назвать «советским» человеком? — Да ладно вам играть в слова! Все мы родом из советской шинели. Я не из шинели. И это не игра в слова. Позволяешь ли ты решать все свои вопросы за тебя или нет вот в чём разница между советским и несоветским. И это не предмет какой-то гордости, это вопрос выживания. Я всегда был отдельно. Когда все слушали Эдуарда Хиля, я слушал Битлз. И я читал не те книги, которые всем рекомендовали, а те, которые хотел. Находил в библиотеках, а потом друзья мне их привозили из-за границы… Я не люблю, когда мне говорят, что мне можно, а что нет. Я предпочитаю сам решать. — Я тоже. Может быть, поэтому мы оба носим гвозди на пальцах? Может быть. Быть советским мне казалось неправильным. Совок не нравился мне серостью мышления. Наши руководители культуры были людьми далеко не высшей интеллектуальной пробы. Поэтому самое лучшее, самое вкусное в культуре, самые витамины проходили мимо нас. И потому у советских людей была культурная цинга.
— А вы с вашим «Аквариумом» — культурный витамин для народа? Не берусь себя оценивать. Давайте подождём лет двести. Но если я сделал что-то, что помогло людям, я рад. — Вы конкретный буддист или реальный христианин? А одно другому не противоречит. Буддизм — это не религия, а система психологического тренинга, система духовных практик. — Вы сами-то этими практиками занимаетесь? Мой образ жизни к этому не располагает. Я занимаюсь только медитацией. — Зачем? Дабы сравнить себя с собой, чтобы не заносило. Иногда нужна коррекция от раздвоенности, потому, что реальная жизнь разводит внутреннее и внешнее я.
—А кундалини хотите пробудить? Мой одноклассник напробуждался — в психушку попал от этих восточных практик. Церковь вот именно против такого и предостерегает! Когда ты выходишь в неизведанные сферы сознания, можешь столкнуться с такими сущностями, которым обвести тебя вокруг пальца не составит труда. — Вы что, в чертей верите? И в бога, небось? Существование бога ведь доказать невозможно. Он приборами не измеряется. А существование любви можно доказать приборами?… Знаете, как определялся Бог умными людьми? Бог — это окружность бесконечного диаметра, поэтому её центр — в каждой точке. А стало быть, в каждом из нас. Каждый человек есть всё. И Бог тоже. — И вы бог? И вы Бог! — Ну, про себя-то я давно знаю… А что вы думаете по поводу эвтаназии — например, для раковых больных, которые испытывают страдания? Самоубийство — это грех? Я не был в такой ситуации. Поэтому не мог судить. А если в такую ситуацию попаду, буду принимать решение. И не стану смотреть на религиозные нормативы. Религиозные нормативы интересны в том смысле, что они — опыт огромного количества людей с большим духовным опытом, пренебрегать которым, конечно же, не стоит. Но решать всё равно придется самому. Для того и даётся человеку жизнь, чтобы её решить самому.
— Вы говорите прямо как пророк какой-то! Признавайтесь, вы пророк? Будущее закрыто от меня. И я не хочу его видеть. — Может, просто гуру, учитель? Я не знаю, чему я могу научить. — Как это? А что вы хотите донести до людей через свои песни? Через песни я делюсь красотой этого мира. — То есть разбрасываете на голытьбу розовые лепестки песен, как какой-нибудь Христос от искусства? Не помню, чтобы Христос делал подобное. Хлебами он делился, потому что за неимением поблизости ларьков кто-то же должен накормить народ. — А вы сами обильно окормляете свою паству? У меня нет паствы, поскольку я не пастух. У меня даже нет поклонников. Поклонники есть у моей музыки. Но мне она тоже нравится! И здесь я с людьми на одном положении… А поклонников у меня нет и быть не может — я простой средний человек. Я не признаю за собой права отличаться от остальных. Потому что не хочу. — Вот я вас и поймал: вы говорили, что не были совком даже при социализме. В то время как основная масса людей совками была. А еще основная масса не пишет песен. А вы делаете это. Значит, вы уже не средний. Я средний среди тех, кто выделяется. А люди… Люди были совками и до Совка! Я не думаю, что население Новгорода XII века сильно отличалось от сегодняшнего. Те же самые проблемы — проблемы восхождения по ступеням личностной эволюции.
— Но совершенствовать человека можно по-разному. Как вы относитесь к генетическому апгрейду человека? Чтобы с помощью генной инженерии менять геном человека, как конструктор, и обретать ранее невиданные свойства — зоркость, как у орла, морозоустойчивость, как у яка, способность видеть ультрафиолет, как пчела? Я думаю, паниковать по этому поводу еще рано. — Я и не паникую. Напротив, жду с нетерпением. А если вам это не нравится, вы старомодный человек! Мне очень нравится быть старомодным! Я новый викторианец. Я стремлюсь в 19 век. Вы вспомните, как раньше делали вещи. И посмотрите, как их делают сейчас. Телефон делают так, чтобы он служил год. Ну, два. — Естественно. Он морально устаревает через полгода. А в 19 веке вещи делались так, чтобы они могли служить десятилетиями и передаваться по наследству. Кто мешает сделать такое же с телефоном, чтобы менять только внутреннюю начинку? — Потому что начинка и есть самое главное. А пластмассовый корпус стоит копейки. А я не хочу корпус за копейки! Я хочу, чтобы мне было приятно его брать в руки. Я хочу корпус прочный, изящный и красивый. Но корпорациям невыгодно это. Поэтому у меня телефон все время разваливается. Почему нельзя сделать телефон, как часы «Патек Филипп» — на поколения? Я уважаю умение делать настоящие вещи. Я считаю, что и ботинки должны делаться на десятилетия — сменил подошву и передал внуку. И ноутбук хочу вечный — только начинку поменять… Я люблю надёжность и качество. Я хочу, чтобы вещи, которыми я владею, перешли другим поколениям, и музыка была сделана так хорошо, что её будут слушать через 200 лет. Существуют же произведения искусства, которые хорошо воспринимаются сейчас и так же воспринимались 500 лет назад. — Люди любят новенькое. Боюсь, вас никто не поддержит с вашими немодными ботинками, которые достались от деда. Как я счастлив! Я понимаю: то, что я говорю, поддержит один из ста тысяч. И я останусь в меньшинстве — в небольшой, но хорошей компании. — Радоваться тут нечему. Если вы не попадаете в мейнстрим, вы пролетаете мимо денег, поскольку заточены на ограниченную аудиторию. Прекрасно. Я всю жизнь испытывал проблемы с деньгами, пока не понял, что это не проблема. Проблема в запросах. И если запросы соответствуют деньгам, проблемы нет. В восьмидесятые годы, когда никто из нас вообще ничего не зарабатывал, как-то ведь выжили. — На что же вы жили? Понятия не имею! Сдавал бутылки… — И сейчас вы наверняка живёте хуже попсовиков, которые чешут по корпоративам. Живу я лучше! Просто денег у меня меньше, это факт. Вопрос не в том, сколько денег человек зарабатывает, а в том, сколько ему надо. Зачем человеку деньги? Для того, чтобы получать какие-то удовольствия и блага. — Да и просто жить. Для этого ведь тоже нужны деньги. Для просто жизни деньги не нужны. Жизнь наша находится в руках Бога, не совсем в руках человека. Поэтому на деньги можно купить только блага. И проблема многих людей только в том, что они тратят время жизни на зарабатывание, а на трату самой жизни времени не остается. И когда они, наконец, останавливаются, то обнаруживается, что на заработанные деньги уже не купить того, чего они хотели, — время ушло, здоровье ушло… Так не лучше ли просто жить? Это даже просто логично!… На Ямайке, например, именно так и обстоит — там толком никто не работает. Оно и понятно: Ямайка это страна, основанная беглыми рабами. И в центре Ямайки в горах до сих пор существует государство беглых рабов, куда лучше не соваться. Я был только на побережье, но мой знакомый рассказывал, как он ездил туда с местными ментами на бронетранспортере. Дорога становится всё уже, уже, а потом перестает быть и вовсе. И появляются люди с автоматами. — Вот видите — чтобы путешествовать, тоже нужны деньги. А для этого их надо зарабатывать, зарабатывать, зарабатывать… Мне Бог дает ровно столько, сколько мне надо. …И в этот момент нам принесли чек. Мы разговаривали в кафе, и официант положил на стол счёт за два чайничка с чаем и две плошки меду, которые скушал Гребенщиков, ибо он питается нектаром. Посмотрев на цифры, Борис полез в кошелёк, вытащил оттуда все деньги, пересчитал и положил на стол. А пустой кошелёк убрал в карман. После чего довольно сказал. — Вот видите! Синхронизм. Это значит, что, когда человек находится в состоянии, правильно сориентированном по отношению к физическому миру, события происходят сами по себе. Причём происходят так, как надо. Видите, мне принесли счёт как раз на сумму, которая лежала у меня в кошельке плюс десять процентов чаевых.
— И вы остались с пустым кошельком! И что же вы дальше делать будете? Достану ещё денег. — Где? Из любого места, где они есть. — Слушайте, да вы реальный буддист какой-то! Нет. Я настоящий православный. — Ах, так! Тогда скажите мне, как вы относитесь к клерикализации — к слиянию церкви и государства, которое сейчас происходит в России? Христос взял монету и сказал: богу богово, а кесарю кесарево. Государство и религия находятся на противоположных сторонах качелей. Если они сближаются в средней точке, баланс нарушается, движений уже нет. А жизнь — это гармоничное движение. «Царство моё, — говорил Христос, — не от мира сего». И если религия становится от мира сего, это уже не религия, а аппарат репрессий. Это как вчера я слышал: философы обсуждали вопрос — в чём состоит русская идея. …! Мы живём в центре огромной страны, населённой русскими, о какой ещё русской идее вы мечтаете?!. — Лучше пусть о душе подумают. Кстати, душа бессмертна? Я просто никогда об этом не думал. — Не может быть! Не верю! Каждый человек с юношеских времен задумывается о смерти и о том, что с ним будет после смерти и будет ли вообще. Может, я не человек? Меня это не волнует и никогда не волновало. Что толку об этом задумываться? — То есть вы не верите, что будете существовать после смерти? Само слово «существовать» — термин для философской дискуссии на много лет. Что значит «существовать»? — Существовать — значит как-то проявлять себя в этом мире. Кого «себя»? Кого вы называете «собой»? Кто я есть? — Попробуем по-другому. После смерти вы себя будете как-то ощущать? Вы сможете про себя после смерти сказать: «Это я — Борис Гребенщиков». После смерти меня не будет. А мое имя останется лишь в истории. Я с наслаждением сниму этот ярлык, который был на меня навешен в день рождения. Я расстанусь с ним вместе с его телом.
— Ага, значит, вы всё-таки будете продолжать существовать! Я? Кто я?
— Так. Ладно. Ну а в рай-то вы верите? Поскольку в данный момент мы находимся в этом месте и в этом теле, имеет смысл говорить про рай, как про состояние души. И если рай — это состояние души, мы можем испытывать его здесь и сейчас. Я, например, периодически испытываю рай на сцене и в жизни. А в неправильном состоянии духа никакого рая быть не может. — Как вы полагаете, современному человеку будет хорошо в библейском раю, где сидел Адам? Ведь современный человек испытывает рай, когда приобретает вещи — автомобиль, например. А какой в раю автомобиль? Там деревья и яблоки. И еще, небось, комары. Хм. Человек умный может заметить, отчего испытывает положительные эмоции, и, проанализировав это внимательно, поймёт: то, что он испытывает, мало связано с тем, что он делает! Вроде бы человек испытывает положительные эмоции как результат определённых действий — но если он не будет совершать этих действий, а только представит, что он их совершает, случится то же самое… Не верите? Ну, вот ответьте мне: когда вы смотрите на красивую женщину, то эта самая красота — она где? — Вот здесь (и я постучал себя пальцем по лбу). Во-от! — обрадовался Борис. — Выходит, вы меня обманывали всю дорогу! Вы всё сами прекрасно понимаете! Вы-то и есть Будда!… Всё в нашем сознании. А если все в сознании, окружающий мир уже не нужен. Поэтому когда мы говорим о рае, мы говорим о том, что рай у нас тоже внутри и нам не нужны внешние стимулы, чтобы туда попасть. Мы уже в раю, нужно только открыть глаза…
Интервьюировал — Александр Никонов Фотографы: Игорь Мухин, Сергей Семёнов, Валентин Барановский, Иван Куртов, Алексей Филиппов Опубликовано в журнале Story, в июне 2010 года.
Архив и сканирование — Алек Байков
http://menestreli.ws/Minstrelsy/Pisanina/01/Circumstances_of_life.html