«Музыка – это всегда брачное объявление» Студенческая газета - Молодежь Татарстана
Грандиозный трехчасовой концерт дал знаменитый «Аквариум» 25 апреля в КСК КГУ «УНИКС». Музыканты представили новую программу, основанную на материалах с альбомов «День радости» и «Лошадь белая».
Настоящий «День радости» – настолько светлой и гармоничной была музыка БГ и атмосфера в зале. Музыканты пели «на бис» и не покидали сцену почти час. Любимые публикой лирические хиты «10 стрел», «Моей звезде», «Анютины глазки», «Пока шел снег», «Дерево», «Мне было бы легче петь» и множество других. Песни философские и щемящие душу, забойные рок-н-роллы, ироничные регги…
– Да, в этот раз было много песен, которые нам еще хотелось подарить людям, – согласился Борис ГРЕБЕНЩИКОВ в своей беседе с нашим корреспондентом после концерта. – Поэтому мы никак не решались покинуть сцену окончательно.
– Изменилась ли казанская публика с момента вашего последнего приезда? – Думаю, что люди не меняются в принципе, не меняется их отношение к нашей музыке. А кто конкретно пришел на концерт – зависит от ценовой политики организаторов концерта. Танцуют и выражают эмоции всегда одинаково.
– Рок-н-ролл – это, в первую очередь, протест или развлекательная музыка? – Рок-н-ролл никогда не был протестом. Поначалу это была развлекательная музыка. Молодому 18-летнему парню надоедает медленная музыка, и он начинает играть быструю и ритмичную – получается рок-н-ролл. Возьмите ранние песни Элвиса Пресли. Он может петь про любовь, а другие думают – я тоже так хочу. А почему бы не спеть то же самое про правительство? Вот и получается: вроде бы протест, а на самом деле «кричу, что хочу», музыка выступает в качестве железнодорожной платформы. А суть крика – одна и та же.
Вот в Нью-Йорке в 1950-60-е годы все пели песни протеста и пили дешевый портвейн. А у нас в это время распевали лагерные песни. Так было принято. Изначально музыка начинается с того, что девушки и парни смотрят друг на друга – это первичная энергия рок-н-ролла. Молодой человек пытается обратить на себя внимание. Девочка с гитарой тоже хочет обратить на себя внимание юношей. Музыка – это всегда брачное объявление.
– А как вы относитесь к современной музыке, которой увлечена сейчас молодежь – электронная, транс, клубная и т.д. Почему у молодого поколения изменились вкусы? – Отношусь к такой музыке спокойно, я ее знаю, но это немного не мое. Прежде всего, это другой образ жизни. А про молодежь могу сказать, что у каждого поколения должна быть своя музыка. И обязательно та, которую не понимают их родители. Если дети будут слушать то же, что и родители, – это опасно. Общество просто перестанет развиваться. Молодые люди должны бунтовать. Чтобы включить на полную громкость свою любимую музыку, а папа и мама чтоб забегали в комнату с криками: «Выключи этот ужас немедленно!» Думаю, если так происходит, тогда с обществом все нормально.
– Не планируете ли вы выпустить книгу с рассказами про знаковые альбомы «Аквариума»? – Я не думаю, что мне про альбомы стоит рассказывать. Есть музыка, есть песни – в них все сказано. Люди их скачивают, слушают, любят…
– Люди, прикрываясь религией, совершают злодейства – теракты, убийства. Ваше отношение ко всему этому… – Если серьезно подойти к этому вопросу, любая религия – это метод массовым образом ощутить божественные переживания. Как возникает религия? Есть один человек, который что-то пережил, почувствовал. Он думает – надо поделиться этим с другими. Вокруг него собираются ученики, которые на самом деле не чувствуют и не понимают того, что ощущал учитель, но хотят поучиться у него. Затем они начинают драться друг с другом за то, кого же учитель любит больше. При этом изначальные переживания и чувства учителя уже никого не волнуют, о них забыли. Так было недавно, когда умер наш духовный учитель ШриЧин Мой – словно корабль остался без рулевого. Со временем религия становится чем-то вроде пересказа божественных истин. А вообще любая религия вырастает из того, что люди не знают, что делать. Человек идет в мечеть, церковь, пытаясь найти ответы на свои вопросы. И в таком виде религия – сама по себе, а священники – сами по себе, они могут быть любыми и трактовать религию, как хотят. Помните, в 1990-е годы священники стояли на обочинах и предлагали освятить машины: для «Мерседеса» – одна такса, для других – подешевле. Какое это имеет отношение к религии?
Не существует и опасных религий, есть желание некоторых использовать религию в своих целях. Вот, например, джихад. Он должен быть внутренним. А у нас сейчас джихад – значит, нужно идти подрывать, стрелять. Религия – это институт, который может служить и во благо, и во зло. Я кое-что слышал про буддизм, иудаизм, чуть больше – про православие. Я вижу бога и честно пытаюсь интерпретировать то, что от него идет. Любая попытка осмыслить бога – в принципе, одно и то же, только на разных языках. И кто я такой, чтобы говорить, что одна религия лучше другой? Для каждого – свое.
– Во многих ваших альбомах использованы индийские мелодии. Насколько индийская философия актуальна для современного русского человека и нет ли здесь противоречия с православием, исламом? – Как музыка может находиться в противоречии с религией? Музыка – это пища для души. Например, когда мы слушаем Баха, не думаем о том, что он был немцем. А индийская музыка – она еще старше.
– Как в вашей группе появился потрясающий ирландский флейтист Брайан Финиган? – Когда мы играли в Лондоне концерт в «Альберт Холле», была возможность набрать первоклассных музыкантов. Люди нашли Брайана, сказали, что должно получиться интересно. Я знал эту музыку, но когда он заиграл, я подумал, что мне это снится. Дальше возникла идея проехать по России, чтобы наши люди его тоже услышали. В Казани он впервые появился в августе 2008 года на фестивале «Сотворение мира». Я обещал вам его привезти и обещание свое сдержал.
– Составы ваших музыкантов меняются с годами. Поддерживаете ли вы отношения с нашим земляком, бывшим флейтистом «Аквариума» Олегом Сакмаровым? – Конечно, мы хорошо дружески общаемся, я даже его крестный отец. Олег нас, по сути, и привез в Казань в 1980-е годы, открыл для нас ваш замечательный город.
– На сцене вы всегда прекрасно и очень органично двигаетесь. Нужна ли музыканту физкультура? – Физические упражнения нужны, прежде всего, для того, чтобы сфокусировать сознание. Вот у монахов Шао Линя вся их система упражнений возникла от малоподвижного образа жизни и необходимости двигаться – для того, чтобы сознание было ясным.
– Кажется, сейчас на ваших концертах звучит больше старых песен. – Это происходит само по себе. Нужно передать какой-то оттенок чувств – смотрю, это уже есть среди того, что мы написали лет 20 назад.
– А можно с вами общаться в Сети? – Конечно, можете присылать свои письма на bg@online.ru. Если у меня есть возможность отвечать людям, чем-то им помочь, что-то прояснить – почему бы этим не воспользоваться?
– Борис Борисович, как вы думаете, почему в России за последние годы так и не появилось талантливых групп уровня «Аквариума», «Кино»? Почему так и не появилась «шпана, которая стерла бы вас с лица земли»?
– Спасибо, конечно, за высокую оценку. Я лично уже 20 лет жду, когда это произойдет. Но не происходит. Не знаю, с чем это связано. Последним музыкантом, который меня поразил, был Виктор Цой. Остается ждать. А пока творить самим немотивированные акты красоты.
– Как вы относитесь к Казани? У вас, должно быть, накопились впечатления о ней?
– В культурном плане Казань очень двойственный город. С ним у меня связано много духовных воспоминаний, о которых мне не хотелось бы распространяться. Это личное.
– Ваши движения и интересные ходы на сцене – это импровизация или они продуманы заранее? – Нет, конечно, все идет от души. Заранее не репетируем. Когда-то давно я отказался от театра, потому как режиссеры просто имитируют реальную жизнь на сцене. А мы и есть реальная жизнь.
Дарья КАЙБИЯЙНЕН, КГТУ-КАИ
Фарид ХАЙРУЛЛИН
http://moltat.ru/menu/culture/muzyka-%E2%80%93-ehto-vsegda-brachnoe-obyavlenie
Дополнительные ссылки: Событие: 2010 26 апреля. Борис Гребенщиков в Петропавловском соборе г.Казань