2001 10 февраля. Интервью в Ижевске телекомпании "Арсенал". Событие. Справочник

Согласно расписания тура, мы ожидали прибытие "Аквариума" утром в день концерта. Накануне вспомнился аналогичный случай, когда вопреки всем планам артисты приехали на сутки раньше. Вечером, 8 февраля, предчувствия подтвердились звонком от телекомпании "Арсенал" и просьбой принять участие в интервью.

Признаюсь, ждала музыку и не готовилась ни к каким серьезным разговорам. За несколько часов до назначенного времени, попыталась отказаться от беседы, пообещав помочь журналистам. По пути в гостиницу передала им пару листов с новостями группы и прочей с информацией. Меня уговорили.

Признаюсь, отсутствие опыта работы на камеру сильно смущало. Микрофон в руке казался ужасно неудобным и тяжелым. Я спутала пару фамилий и цифр, которые в предлагаемом ниже тексте исправлены.

Спасибо Борису Гребенщикову за искренность и поддержку, информационной службе телекомпании "Арсенал" за предоставленный видеоматериал, а также Ю.Красноперову за дешифровку его.

- Добрый день. Хотелось бы поговорить о том периоде, который прошел со времени последнего концерта "Аквариума" в Ижевске.

- Насколько я помню, в последний раз мы приезжали сюда с программой "Новый Электрический Пес".

- Да. Интересно, что изменилось. Мы знаем, что вышло много новых альбомов, начиная с "Песен Булата Окуджавы"…

- "Пси", с котором тоже связана интересная история для нашего города…

После того, как мы закончили годовой тур "Новый Электрический Пес", в течение которого мы играли много старых песен, кстати, по-другому решенных и нового ничего принципиально не писали. Но за это время материал, конечно, накопился. Состав разошелся в творческий отпуск. Навсегда. А… с Олегом Сакмаровым и Борькой Рубекиным, нашим клавишником, мы сели втроем, сидели все лето в Петербурге, в студии, и втроем пытались… В итоге записали то, что позже стало альбомом "Пси".

Затем мы поехали в Лондон его микшировать, поскольку мой приятель, Дейв Стюарт, очень милостиво предложил свою студию. Он сказал: "Что вы там будете мучаться, приезжайте ко мне и работайте бесплатно". Мы поехали, доделали альбом за месяц. И начали думать, как нам его играть живьем. Три человека – это мало. Постепенно собрались старые кадры и новые кадры. Мы получили "Аквариум" в том виде, в каком он есть сейчас. Последние полтора года ездим, играем, записываемся в этом составе. Пока все у замечательно.

Записали мы, как ты правильно заметила, "Песни Булаты Окуджавы". Зачем, что, почему, как – я не знаю, но как-то я понял, что пришло наконец время сесть и записать песни, которые я всю жизнь пел. Потом вышел "Пси". Зимой прошлого года, год тому назад, мы подумали, что пора наконец начинать новые песни записывать, которые так или иначе набираются. Сели и… неожиданно отвлеклись. В один прекрасный день было решено записать песню-другую на слова Толи Гуницкого, человека с которым вместе я организовал "Аквариум" энное количество лет тому назад. Обманом, шантажом и всем остальным я выманил у него пачку новых текстов. Мне захотелось человека немного оживить, потому что он в довольно плохом состоянии был.

Мы записали одну песню, другую… В итоге, четыре месяца не выходили из студии. А чтобы все было не так предсказуемо, как обычно, я решил, что раз все равно заходят в гости какие-то люди, каждого из них цеплять за пуговицу и говорить: "Вот послушай, что мы делаем. Хочешь тоже спеть?" На это откликнулись и Сашка Васильев из "Сплина", и Макс Леонидов, и Чиж сыграл, и Настя спела. Ну и Бутусов, естественно, тоже. Макар сказал, что конечно, конечно, но сейчас я занят - уезжаю на Сейшелы, потом на Мадагаскар, потом куда-то еще, потом куда-то еще. Но, простите, время не ждет. Шевчук сказал: "С большим удовольствием, но мне нужно год посидеть в деревне и подумать как это писать". А до Гарика Сукачева я просто не дозвонился. И еще могли бы быть разные люди, но и так состав получился очень смешной.

- Мне кажется, получился интересный живой альбом.

- С моей точки зрения, он ближе всего к духу "Аквариума", которым "Аквариум" всегда славился. Когда что-то делается не только не думая о каких-либо деньгах, а даже без всякой надежды, что кто-то когда-то за это заплатит. Просто делается для удовольствия и ни для чего больше.

- В этом альбоме особенно чувствуется отсутствие эго…

- Первое впечатление – каждый музыкант играет в удовольствие…

После такой хорошей встряски мы поехали играть дальше. Поиграли – поиграли... Потом записали четыре новые песни для "Территории", сборника лучших песен, и две старые переписали. Это неожиданно заняло не два дня, а полтора месяца. На самом деле, мы записали огромное количество песен, и большая часть из них просто не пошла. Мы решили, что нужно оставить и "Рок-н-ролл Мертв", и ряд других песен в том виде, в каком они были. Поскольку новые получались уж очень радикальные.

- Но, в принципе, читается альбом цельным произведением, имеющем некую тему, как если бы человек взял и написал письмо таким образом…

Я всегда исхожу из того, что если человек покупает пластинку, то он имеет право получить от нас полнокровное произведение. Если он знает эти песни – хорошо, если он не знает – еще лучше, но у него создастся впечатление - что мы есть такое.

- Пластинка воспринимается одинаково хорошо, людьми разного возраста. Она рассчитана не только для поклонников "Аквариума", хорошо знающих творчество группы.

- Крис предлагал, насколько я помню, сделать переводы песен для немецких слушателей. Что-то удалось?

- Да, но поскольку пластинка была изначально предназначена для выпуска в Германии, потом в Европе, потом во всем мире, мы решили, что в России ее тоже необходимо выпустить. И в России все было в порядке по времени, а немцы очень заторопились. В итоге, этот альбом едва-едва успел выйти к концу гастролей. Они просто не успели сделать переводы в том виде, в котором они должны быть. Английские переводы есть, покуда я сам присматривал за процессом. За немецкими, к сожалению, не успел присмотреть. Поэтому буклет вышел только на английском. Но может быть, если когда-нибудь они решатся его переиздавать, там будет и немецкая, и японская, и другие… инфраструктуры.

- Наши друзья из Германии, из Японии, из Америки, из наших русских городов, с которыми дружим благодаря Интернет, практически в один голос сообщают, что группа сейчас звучит весьма слаженно. Впечатление такое, что играть вам комфортно, и чувствуете вы себя с этим составом музыкантов замечательно. Мне попалось несколько отзывов от музыкантов, в былые годы игравших в "Аквариуме", которые, как правило, достаточно ревностно реагируют на все эти вещи. Так вот, они говорят, что последний состав звучит интересно и выражают надежду услышать много нового.. Действительно вы чувствуете себя так комфортно, как слышится?

- Я не очень знаю по поводу комфорта… Я чувствую себя вполне надежно с ними. И как с людьми, и как с музыкантами. Наверное, это и есть комфорт. Когда все время проводишь в гастролях, то необходимо, чтобы люди, которые тебя окружают, были милы твоему сердцу. И чтобы не было проблем с коммуникацией. Это наш аналог семьи.

Если можно, расскажи, пожалуйста, о проекте с Габриэллой Рот, с ее "Зеркалами". Это будет вторая версия русско-абиссинского оркестра, или это будет что-то совершенно новое?

- Мы с Габриэллой Рот и всей ее компанией нью-йоркских шаманов знакомы около 12 лет. И все время нам хотелось что-нибудь сделать вместе. Были какие-то попытки использовать меня в ее проектах, но ничего интересного не получилось, мы не стали этого делать. А музыку русско-абиссинского оркестра они хотели выпустить очень давно. По разным причинам ее выпускать не стали, и я очень благодарен этому, потому что в итоге мы решили взять то, что записали в Ленинграде и переделать в Нью-Йорке.

Когда начали, я не очень предполагал в какую сторону это развернется. Но теперь на этой пластинке, которая состоит из вещей с русско-абиссинского оркестра, уже записалось несколько интересных музыкантов, включая клавишника Питера Габриэля Дэвида Санчеса и еще смешных очень людей. Музыка повернулась неожиданной для меня стороной, и я даже думаю съездить и перепеть пару песен. Поскольку все это стало очень интересным. Замечательное чувство, когда знакомая тебе музыка, знакомая мелодия, поворачивается другой гранью. Если она удивила меня, думаю удивит и всех остальных. В принципе, я хотел бы закончить данный проект и перейти к новым проектам с ними. Потому что оба раза, и с пластинкой "Прибежище", и в случае с последней, берем понятный материал и делаем. А мне бы хотелось сделать что-нибудь, что и для меня самого будет загадкой. Может быть, когда-нибудь это случится. Если нам будет до этого, потому что у нас уже стоит ряд новых песен, с которыми нужно проводить очень много времени в студии. Теперь мы, наверное, будем немного ужимать гастроли, к несчастью, потому что мне требуется сесть и поработать с новыми песнями в другом ключе, чтобы люди не сразу ассоциировали эту музыку с "Аквариумом". А то все привыкли уже, что мы все такие вот пушистые, умненькие, ровненькие. Но у нас есть и другие грани.

- Мы только что общались с Андреем Суротдиновым. Он рассказал свой очень занятный сон, который приснился ему в Ижевске, когда Вы приезжали к нам с программой "Лилит". Интересно, какие то памятные случаи связаны для Вас с Ижевском? Может быть не личные, творческие, что-то, что сказалось на дальнейшей Вашей работе.

- Я знаю, что зрители телевизионных программ любят, когда им рассказывают курьезные вещи. В данном случае я вынужден разочаровать по причине очень простого обещания, данного самому себе. Мне не хочется отвлекаться от музыки. И поэтому когда меня спрашивают: "А какие курьезы у Вас были за сценой?", я, честно говоря, не знаю, потому что любой курьез отвлекает меня от главного. Главное – выйти на сцену и петь.

- Ничего кроме этого я не замечаю и даже не запоминаю. То, что происходит на сцене – да, для меня важно, а что…

- Ощущения везде особенные. Поэтому было бы несправедливо говорить, что у меня только в Ижевске особенные ощущения. Да, они особенные. И город ваш отличается от других. И имеет свое особое место в моем сердце. Но если меня спросят в любом другом городе, я честно скажу, что там тоже особенные. Все русские города я более-менее помню. У меня большая библиотека городов в сердце.

- Я бы не был так смел в высказываниях. Есть новые песни, которые я хочу вертеть и так, и так, и так, пока они не станут тем боком, который хочу услышать. Это потребует несколько большей работы. У нас, вообще в России, привыкли делать немножко тяп-ляп. Как замечательно поет Шахрин, "я думал будет хорошо, а вышло не очень". Вот у нас всегда выходит "не очень", а хочется все же добиться… Если у нас хорошо делают винтовки в одном известном вам городе… и автоматы, то хорошо бы…

- Нет, ну пистолеты… это ладно. Но делают их все равно хорошо. И музыку хочется сделать не хуже. Вот хочется сделать пистолет, который не будет ломаться.

- Сальвадор Дали говорил, что любую картину надо писать 6 дней, поскольку Господь создал мир за шесть дней. Но это не означает, что ее надо закончить за шесть дней. Доделывать можно бесконечно долго. Никто не знает сколько ее будешь доделывать. Для Вас существует какое-нибудь магическое число, связанное с "деланием песни"?

- Нет, и для него тоже не существует. Это типичный рекламный трюк.

- Понятно.

- Ваши новые работы отодвигают каким-то образом обещанный ранее "Черный ящик"?

- "Черный ящик", я думаю, выйдет только после моей смерти…

- Потому что он черный. Потому что в любом случае у нас остается материал, который не попадает на пластинку. Иногда становится известно, что в такую-то пластинку не вошла такая-то песня. Чаще ничего не известно. Где-то там лежат записи, которые никто не слышал. Поэтому в "Черный ящик" войдет все, что не вышло. Куда торопиться? Сейчас все равно выходит доисторический "Аквариум", качество записи которого настолько ужасно, что я, положа руку на сердце, рекомендую - увидев эти пластинки, бегите от них, ни в коем случае не покупайте.

-Тот альбом, который выложен сейчас на официальном сайте (демо-версия четырех песен, записанных с Курехиным), он будет иметь какое-нибудь свое воплощение? Есть какие-нибудь планы по этому поводу?

- Нет, он не будет иметь никакого воплощения, потому что пленки все были украдены. А потом, вдова Сережи Курехина выпустила обработанные двадцать раз, перепетые, переделанные песни, но, к сожалению, выпустила то, что забраковал сам Курехин. И мы это, собственно, выпускать не будем. Четыре песни есть в Интернете, больше их нигде не будет. Я их выпускать не собираюсь. Любители могут скачать. Пожалуйста. А навязывать ни в чем неповинным людям рабочие записи считаю не тактично.

- Они звучат довольно приятно. Но музыка, с моей точки зрения, должна валить с ног. Довольно приятно – не критерий. Мне бы хотелось выпускать такую музыку, которая валит с ног.

- Существует шаблонное мнение, что рок-культура так или иначе пересекается с наркотиками. Значит люди имеют некий опыт применения их. Вопрос в следующем: есть ли какой-то другой способ достижения того же самого трансового состояния, минуя пагубной привязанности, ломающей жизни? Что Вы думаете о легализации наркотиков?

- Есть сотни способов достичь любых странных состояний и духа и тела, и все они более действенны, чем наркотики. Проблема в том, что дети употребляют наркотики не потому, что они хотели бы достичь трансового состояния и не знают, как это сделать, а потому, что старшие друзья с улицы или кто-то еще наркотики им впаривает. Это престижно. Если бы государство взяло на себя продажу наркотиков, это бы перестало быть престижным, потому что окружено ореолом незаконности. Как всякое незаконное это тянет людей с большой силой.

Но государство не будет легализовать наркотики, потому что государству выгодно получать взятки от наркоторговцев. Милиции выгодно получать взятки от наркоторговцев. Милиция покрывает все эти дела. Нелепо думать, что в государстве, где велась слежка за каждым вшивым диссидентом, который усомнился в Сталине, Хрущеве или ком-то еще, люди не знают кто продает наркотики. Все всё знают. Пока нашей милиции выгодно покрывать наркоторговцев, у нас будет наркоторговля, и дети будут гибнуть. Причем, ладно бы они травой торговали, они торгуют героином. Героин убивает сразу. Милиция это покрывает. Что я могу сказать? Пока государство не образумится, у нас ничего хорошего не будет. Но это происходит не только у нас, в штатах то же самое.

- В штатах наркотики не легализованы. ЦРУ их успешно обменивает на оружие, на что-то еще… Тоже с нелегального соглашения государства. Мы не исключение. К сожалению.

- Ваше любимое дело, песни… Это просто профессия?

- У меня нет профессии – я потерял трудовую книжку.

- Или это путь… Как это вообще можно назвать?

- А никак это не надо называть. Нет никакой необходимости вешать на меня какой-либо ярлык. В первую очередь, у меня самого нет такой необходимости. Мне не нужно говорить, что я композитор или певец, или кто-кто еще. Мне не важно. Пока есть замечательная возможность, данная мне Богом, писать песни и быть услышанным людьми и еще жить на это… Чего можно больше просить?

- Мы вчера с Вами разговаривали на очень интересную тему. Вы сказали, что песня – один из самых ответственных видов искусства, потому что человек прикладывает к ней свое дыхание. Ответственность на авторе и исполнителе песен лежит гораздо большая нежели на сценаристах, актерах на других деятелях искусства…

- Это безусловно так, и, кстати, все старые культуры это знали. Музыка всегда была связана с религией, потому что песня в первоначальном виде – это молитва. Просто прошло так много лет, что люди забыли. Песня – это молитва. А когда молишься, следует быть осторожным, чтобы не попросить того, с чем бы ты не хотел столкнуться. Поэтому когда слушаешь те ушаты помоев, которые выливаются все время на нас из радио, из ларьков, из всего остального… я, например, содрогаюсь. Думаю, ладно, мы-то выдержим, мы все выдержали и помои выдержим, а вот людей, которые это поют, мне искренне жалко. Они себе уготавливают, мягко говоря, очень неприятную жизнь. И до смерти, и после смерти. Так что, мне жалко наших певцов.

- В таком случае мне хочется спросить именно Вас по поводу нового гимна России.

Гимн исторически и традиционно является хвалебной песней Богу, обращением к богам с просьбой о помощи. То есть, гимн страны - не столько хвалебная песня стране, сколько обращение к Всевышнему сделать эту страну благополучной, может быть. Как вы считаете, в новом гимне эта традиция сохраняется? Будет ли этот гимн действительно программировать государство на расцвет?

- Я не слышал нового гимна, старый, по счастью, не помню. Хотя, вероятно, слышал его тысячи раз. Но я с сожалением должен констатировать, что согласен с Солженицыным, который разумно заявил, что неплохо бы страну сначала вывести куда-нибудь, а потом придумывать ей гимн. Может быть, Путин и прав, что коммерческую поделку сейчас выдает за гимн, чтобы что-то звучало, что-то сплачивало. У меня такое ощущение что, как и современное православие, теперешний гимн – это коммерческий ход. Слишком мало искренности в авторах, в музыке… С музыкой связано масса тяжелых ассоциаций… советских… По счастью, я не нахожусь на месте президента, и мне не нужно это решать. Если бы я это решал, я решал бы это, вероятно, каким-то другим образом. Поскольку у меня нет реальной возможности влиять на власть в той мере, в которой это можно было бы делать, я снимаю с себя эти вопросы и не думаю об этом вообще. Если весь народ проголосует, чтобы этого гимна не было, этого гимна скорее всего не будет. Но народ у нас, как известно, по правильному выражению господина Пушкина, безмолвствует. Пока народ безмолвствует, ему будут давать любые гимны, хоть частушки, что угодно… Когда он перестанет безмолвствовать, что-то изменится. Но мы не перестанем. Мы жили и живем. Непонятно как мы выживаем, но видно что мы выживаем, и, на самом деле, все живут не так плохо, все живут гораздо лучше, чем кажется на первый взгляд. Я думаю, что мы претерпели массу всяких передряг и с гимном как-нибудь справимся.

- Смеем ли мы надеяться что услышим сегодня на концерте какие-то новые ваши произведения?

- Что-то будет, но с уверенностью я смогу сказать только во время концерта.

Вопрос от журналиста телекомпании "Арсенал":
- Сейчас модно говорить, что многие иконы мироточат. Есть в ваших иконах что-либо подобное?

- Знаете, в этом нет необходимости. Иконы мироточат, когда нет другого средства. Когда все работает, им нет необходимости прибегать к таким крайним мерам. Иконы существуют не как источник миро, для этого существуют пальмы и другие процессы. Иконы мироточат, только когда уже дошло до крайности. А в обычной жизни в этом нет необходимости. По счастью.

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей