Фрагменты интервью Глеба Фирсова с Борисом Гребенщиковым (май 2005 года) Глеб Фирсов: Ты мог бы представить, что ты живёшь в каком-нибудь провинциальном городе - скажем, на Волге? Борис Гребенщиков: Нет, честно говоря, представить этого я не могу, потому что я не могу себе позволить жить спокойно жить даже в Петербурге. Я не успеваю - я заезжаю домой максимум на два-три дня. А фантазировать по этому поводу очень интересно, но сложно. Моя жизнь в последние 15 лет не предполагает, что я могу задержаться где-то больше, чем на день-два. ГФ: Тебе бы не хватало коммуникации? БГ: Очень может быть. При этом я к столицам не очень хорошо отношусь. Мне всегда кажется, что спокойнее творить в провинции. В столице всё очень хорошо продаётся, а делается всё - даже если человек живёт в столичном городе - где-то в другом месте. Для меня, скорее, важна уединённость. ГФ: Что для тебя Волга? У тебя ведь, если не ошибаюсь, волжские корни? БГ: Я до сих пор очень сильно благодарен этому региону. Мои предки с отцовской стороны - из-под Саратова, с материнской - из-под Костромы. На Волгу я всегда приезжаю с удовольствием, поскольку для меня это особое место. Астрахань и Волгоград я пока не очень понимаю, а вот города, расположенные выше Волгограда, очень люблю. ГФ: Что можешь сказать о Нижнем Новгороде? БГ: Для меня Нижний Новгород - это, наверное, центр волжской культуры, центр русского купечества. Для меня это всегда был самый здоровый, самый надёжный, самый прочный город на Волге. Центр России, как я её воспринимаю, - России XIX века, - могучей, безбрежной. И для меня всегда очень большая радость приезжать в Нижний. Глеб Фирсов: В одном интервью 1992 года ты говоришь о том, что есть песни АКВАРИУМА, которые все знают, типа "Поезда в огне", но к внутренней жизни группы они не имеют никакого отношения, и перечисляешь песни 1980-х годов, которые менее известны, но в большей степени отражают настоящий АКВАРИУМ. Можно ли наметить контуры такой истинной истории АКВАРИУМА для периода с начала 90-х и до настоящего момента? Борис Гребенщиков: Да, такие контуры можно наметить. Это очень хороший вопрос. Песни действительно делятся на два класса. Есть песни, которые пишутся сами по себе в результате того, что я живу в современной жизни. И есть какие-то вещи, которые могут очень много лет во мне "бродить" и постепенно отливаются (или тоже могут быть написаны сразу), но которые скорее ближе к тому, что я на самом деле имею в виду, что мне на самом деле интересно. Части альбома "Любимые песни Рамзеса IV", например. Потом, какие-то куски на "Навигаторе" - точнее, движение звуковых пейзажей в самой этой песне и "Удивительном мастере Лукьянове". "Горный хрусталь", который с 80-х годов идёт, и мы до сих пор его играем и играем, потому что он близок к тому, чего на самом деле хочется. На последних альбомах этого много - "Нога судьбы", например. Какие-то маленькие кусочки подобного рода есть и на новом альбоме - "Братья Забадай" близки к тому, что я считаю самым истинным лицом АКВАРИУМА.
Глеб Фирсов: Я хотел бы поговорить о географии. Существует ли для тебя "гений места" и в чём он выражается: в людях или, скорее, в самом месте? Когда вы приезжаете куда-то с концертом или просто так, что важнее: побродить одному и ощутить что-то или пообщаться с людьми? Борис Гребенщиков: "Гений места" есть в каждом месте, и для меня стопроцентно важнее общаться с самим местом. Люди, естественно, перенимают что-то от места, в котором живут, но с людьми я вообще общаюсь очень мало. ГФ: Как место влияет на переживания человека? Какую роль играет, например, то, что песни из нового альбома ZOOM ZOOM ZOOM были написаны в Испании, и есть ли какая-то закономерность в том, что они записывались сначала в Англии, а потом в России? БГ: Человек с высокоразвитой психикой, наверное, мог бы испытывать сильные переживания в любом месте. Но такие люди выбирают места, которые им больше подходят по своей энергетике. Для нас, для простых людей (смеётся - ГФ), чем сильнее энергетически место и чем оно чище, тем лучше получается то, что мы делаем. В Испании мне повезло - я просто жил в месте, которое было очень чистым и там было легко писать песни. Записывались они в Лондоне, поскольку, во-первых, у меня старая любовь к Лондону, я знаю лондонское качество, и оно меня вполне удовлетворяет. Но помимо этого у меня есть ещё свои связи с Англией - днём я записывал музыку, а по ночам гулял по каким-то местам, которые меня располагали к новым мыслям, новым ощущениям, которые уже на следующий день выражались в записях. Но то, что было сделано в Англии, оказалось для России слишком комфортабельным, слишком мягким, а то, что происходит сейчас в нашей стране, требует больше ритмики, больше жёсткости, больше "зазубренности" - поэтому мы решили переписать часть песен уже здесь. ГФ: Не мог бы ты поподробнее рассказать о своих любимых местах в мире и о том, за что ты их любишь? БГ: Вот этого я как раз делать, скорее всего, не буду, потому что я недостаточно квалифицирован для того, чтобы советовать какие-то места людям. Для меня самого в данный момент, в последний год, стал важен юг Европы, потому что для меня это места малознакомые и со мной там много чего происходит, что мне нужно, чтобы со мной происходило. Но конкретные места я, наверное, назвать не смогу, потому что я их ещё не слишком хорошо знаю. Могу сказать только одно: старые соборы построены в неслучайных местах и поездки по ним мне много чего дают. ГФ: У Бродского есть строчка, где он рассуждает на тему взаимоотношений времени и пространства: "Так точится идеей места на Хронос зуб". Ему очень хочется, чтобы пространство каким-то образом победило время. Что для тебя важнее - пространство или время? БГ: В данный момент моей жизни для меня важнее пространство. Потому что времени у меня остаётся мало, а пространства, нетронутого, неизвестного мне, очень много. Поэтому я сейчас впитываю в себя пространство, а время, собственно, я даже не воспринимаю как серьёзную единицу. Газета "Культурная столица Поволжья"