БИБЛИОТЕКА ВАВИЛОНА
фото: О. Подберезный
Kаким должно быть предисловие к интервью Бориса Гребенщикова - вот вопрос на который у меня отсутствует ответ. Двадцать пять лет истории "Аквариума", вероятно. Полное собрание сочинений и воспоминаний. Своего рода "Библиотекa Вавилона".
Слушая альбом "Лилит", я обнаружила cтpoки, как нельзя более подходящие к данному случаю. Итак, вместо предисловия:
Ван Гог умер, Дарья, а я еще нет. Так что Дарья, Дарья, не нужно рисовать мой портрет. Ты можешь добиться реального сходства Или феноменального скотства - Ты все равно рисуешь сама себя, меня здесь нет.
ПОТЕРЯТЬ НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ
А.Р.: В первом отделении твоих концертов с "Лилит" играет "Сплин". Откуда взялась кандидатура Александра Васильева?
Б.Г.: Я услышал его по радио и подумал: ох, какая группа! Точнее, нет, первое, что я подумал, как, однако, "Агата Кристи" стала хорошо петь. Потом понял, что, это не "Агата Кристи"! А потом "Лама" появился, мне все это начало нравиться, мы с Васильевым познакомились... очередной раз, и мне совсем понравилось. В нем есть уже забытый... интерес к рок-н-роллу. И умение писать песни, не являющиеся просто набором слов. Песни, за которыми стоит какая-то очень мощная эмоция, и он... грамотно ее выражает. У него все время попадаются строчки, которые ставят все с ног на голову.
А.Р.: Я понимаю, о чем ты говоришь. Но "интерес к рок-н-роллу"... И это мы слышим от человека, который снова заявил, что в России нет рок-н-ролла?
(Б.Г. недоумевает.) В программе "Добрый вечер" ты это заявил.
Б.Г.: А я не помню, что я там сказал?
А.Р.: Ты сказал, что РОК-Н-РОЛЛА здесь нет, а то, что есть, - все, что угодно, только не рок-н-ролл. Это взбудоражило умы. Все стали обсуждать: что это опять Гребенщиков с рок-н-роллом придумал?
фото: С. Лосева (1986г.)
Б.Г.: Хорошо. (Задумался.) Тот рок-н-ролл, который мы знаем, - это музыка, делаемая людьми, не защищенными социально, грубо говоря, хулиганами с улицы. И когда эта музыка делается непрофессионально, она делается только для собственного удовольствия - музыка от кайфа. От кайфа жизни. Это все была шпана: и Эдди Кокрэйн, и Элвис... И таким рок-н-ролл в принципе и остался. А учитывая, что рок-н-ролл пошел от черных - черные ведь очень веселые ребята, и с ними не соскучишься, - весь рок-н-ролл такой, что НЕ СОСКУЧИШЬСЯ. А вот у нас такого рок-н-ролла никогда не было. У нас берется предпосылка, что да, мы неблагополучные молодые люди, и сейчас мы вам устроим. И устраивается (заунывно поет), "Ой... вышел я на седьмую версту...".
А.Р.: А ты сам этим не страдаешь, да?
Б.Г.: Ты знаешь, я этим, будем говорить, перестрадал. Я не знаю, рассказывал я тебе или нет, но когда Сашка (Башлачев) умер, я долго глядел на его фотографию, и у меня было такое ощущение - лично мое, я его не навязываю, и, может, даже печатать это не стоит, я просто тебе рассказываю, - а кто же теперь это будет петь? Ощущение, что мне как бы говорится, ну давай, поднимай свой угол! Абсолютно об этом не думал, но прошло время, и песни начали писаться, все эти "Волки и вороны"... Для меня это тогда была такая психоделия - больше ПСИХОДЕЛИЯ, чем все остальное. И одновременно я открыл русскую традицию... для себя. И эти песни пошли. И шли семь лет. И хватит уже, я довел это до маразма. Я написал все самое красивое, самое прямое... все штампы уже собрал, все. И когда я полностью от этого отделался, стало понятно, что "Аквариум" - тот, который был - дальше идти не может. Потому что мы дошли уже... делали "Гиперборею", в принципе, как еще один альбом, и он получился таким... абсолютно точно прощальным, где было сказано все. Этот поезд наконец-то пришел, и поезд-то ничего, а люди, которые на нем были, дальше ехать не могут. И поэтому поезд стоит на запасном пути, и песни пошли другие, как раз ТОТ РОК-Н-РОЛЛ, ГДЕ МАЖОРНЫЕ АККОРДЫ ВМЕСТО МИНОРНЫХ. И четыре четверти вместо трех. И поначалу я очень обрадовался, а потом обрадовался еще больше, когда понял, что это уже освобождение, я из русской подземки выхожу.
фото: О. Беликов
А.Р.: К вопросу о "Лилит". Когда ты ТАК называл альбом, был ли ты готов к вопросу:" Скажите, почему вы назвали свой альбом именем известного демона?"
Б.Г.: Я не знал степени всероссийского невежества. Потому что я абсолютно в другой традиции воспитан, скажем, в традиции европейской магии, в которой Лилит - абсолютно другое. И когда я в России... Сначала мне сказали, что Лилит - это демон, потом я заглянул в энциклопедии и понял, что во всех энциклопедиях написано одно и тоже. Я залез в Интернет. И там, включая то, что написано в наших энциклопедиях, имеется масса каббалистических сказаний, мне неизвестных, о том, например, что Бог сделал ее своей женой. У меня волосы стали дыбом. Я такого не предполагал совершенно. И каббалисты смиренно просят Бога: "Уйми эту свою"... Но каббала - это каббала. А поскольку я все равно исходил из другой традиции, у меня был культурный шок - Лилит, оказывается, просто демон. На самом деле это просто женщина, такая же, как мужчина, с равными правами, обязанностями и с равными возможностями. Ничем не отличается. Стандартное изображение Лилит - до пояса женщина, ниже пояса - огненный столп.
фото: О. Подберезный, А. Прохоров
А.Р.: Я слышала, что в городе Санкт-Петербурге Виктором Соллогубом готовится ремикс альбома "Лилит".
Б.Г.: Он делает римейки отдельных вещей "Аквариума".
А.Р.: А ты как-то участвуешь в этом процессе?
Б.Г.: Я перепеваю все.
А.Р.: Ну это понятно, а вот непосредственно в создании музыкального полотна?
Б.Г.: У меня нет времени реально. Я бы хотел, но у меня не получается.
А.Р.: А вообще ЭТА музыка тебя привлекает?
Б.Г.: Учитывая, что у меня дети слушают Prodigy не переставая... У меня года четыре назад была история в Испании. Я созерцаю собор Гауди в Барселоне и вдруг в воздухе образуется светящаяся собака и говорит мне: "Что-то ты давно не обращал внимания на британскую техно-психоделику!" И испаряется. Причем без всяких наркотиков - все чисто! Собака большая была, я запомнил. Я приезжаю, забираю у Африканца (Сергей Бугаев, он же - Африка, он же -Африканец, известный русскому народу по киноленте - Асса") 18 компактов и слушаю ночью - до восьми утра. Послушал и понял, что да, зря я это бросил. И с тех пор держу ухо востро. Сам бы я это делать не стал. Работать с кем-то, кто это делает, интересно, тем более с Витькой. Это просто приятно.
А.Р.: Возвращаясь к детям... бывает, что они тебя изумляют своими музыкальными пристрастиями?
Б.Г.: Глеб, например, не так давно.
А.Р.: Сколько ему сейчас?
Б.Г: Уже исполнилось 13 наконец - он стал тинэйджером. (Судя по интонации, кто-то этого события очень ждал, а кто-то отнесся с отцовской иронией.) Он сказал: папа, мне нравится тяжелый металл. Я ему поставил то-се, пятое-десятое, "Black Sabbath", ему это все не подошло, и он принес...Where... zombie... cops dead, такое название из восьми неприличных слов, вот, говорит, это то, что надо. Но это я еще не успел послушать.
А.Р.: Я читала, что твоя старшая дочь Алиса снялась в киноленте?
Б.Г.: Я что-то слышал про это. Снималась. У Месхиева, по-моему.
А.Р.: Думаешь ли ты о старости? Я имею в виду не то, что ты вдруг представляешь себя с клюкой, а весь этот сладкий процесс старения, ощущение которого, например, есть в стихах Бродского?
Б.Г.: Ощущение очень классное. Чувствуешь себя... как коньяк. И естественно, очень много силы появляется, потому что меньше энергии тратится на делание ненужных вещей. Раньше приходилось мириться с этим, терпеть ЭТО, делать ТО. А потом понимаешь, что и не нужно делать, не хочется, не надо! И освобождается масса времени.
А.Р.: Но всегдашний страх, как раз и заставляющий "мириться", "терпеть" и "делать", с чем связан момент его исчезновения? (Пауза.)
А.Р.: Ну ты понимаешь, о чем я говорю.
Б.Г.: Понимаю, да. Думаю. Вроде с тем, что нечего терять.
А.Р.: Ну как нечего терять? Так не бывает. Ты же не один в поле воин, у тебя дети, например. Есть люди, которые от тебя просто зависят. Правильно?
Б.Г.: Понимаешь, если даже прямо сейчас, не сходя с места, я умру, то все равно КАК-ТО они проживут. Я не обещал им, что у них будет жизнь детей миллионеров. У них и так жизнь гораздо лучше, чем была у меня, но они, в принципе, готовы без этого всего обходиться. Есть компьютер - хорошо, нет - так нет. И Ирка (Жена Ирина) тоже вполне проживет. И потом - дело даже не в этом. ПОТЕРЯТЬ НИЧЕГО НЕЛЬЗЯ. Как пел Том Пэтти, большинство вещей, которых ты боишься, все равно не происходит. Поэтому я и говорю - терять нечего. А раз терять нечего - появляется свобода. Ты можешь сказать "да" или "нет". И ни у кого не спрашивать разрешения.
фото: А. Егоршев
А.Р.: Был период, когда ты пришел к православию. Потом переместился, насколько я в этом понимаю, в сторону Тибета. Почему это произошло?
Б.Г.: Две вещи. Первое - вся моя религиозная эпопея началась с Индии лет в пятнадцать. Потом быстро меня перебросило в Китай, я очень долго все это читал и чувствовал, что да, в этом есть правда. И потом через все остальное я пришел к православию и нашел в нем то же самое - то есть истину. И пути, ведущие к этой истине. И прокопал я очень серьезно, И целиком согласен с далай-ламой, который говорит: "Зачем вам буддизм, у вас есть своя замечательная религия".
А.Р.: А он так говорит?
Б.Г.: По определению он должен уважать чужие религии.
А.Р.: Да, но одно дело уважать, а другое - ТАК говорить. Это разные вещи, согласись.
Б.Г.: Далай-лама - он же умница, он все понимает. Любая религия приводит в одну и ту же точку. У нас ЭТО называется Богом, Спасением, у них это называется Освобождением, Просветлением. А по сути одно и тоже.
А.Р.: Но при этом ты все равно направился вот туда?
Б.Г.: Да. Православие... Я очень его уважаю и знаю, что это ПУТЬ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ, но есть вопросы, на которые православие не отвечает...
А.Р.: Например.
Б.Г.: Космогонические вопросы. О происхождении того-сего, пятого-десятого. Я понимаю, что ответы там есть, но они просто так глубоко закопаны, что нужно в каббалу лезть. А у меня нет времени. А во-вторых, у нас осталось мало практикующих православие. В России мало православных. По-моему, Бердяев говорил, что бытовое православие хуже язычества.
...Религия сейчас стала государственной, и это в принципе то, о чем говорил Христос, когда он изгонял торгующих из храма. У нас сейчас ситуация такая, что торговцы в храме занимают главное место. Религия должна ничего не получать от государства: ни акциза на водку, ни что-то еще. Есть вещи, которые не позволяют мне говорить, что православие - это самое лучшее, что есть. По идее - да. Вера замечательная. Небесная церковь-замечательная. Земная - немножко подкачала. Когда они крестным ходом идут на НТВ с призывом сжигать его, это поступок, по-моему, вполне политический. А в Тибете... Буддизм не является религией - там некому верить. В принципе, это психология, система работы со своим собственным сознанием. Скажем так, мы полагаемся на наших святых, на старцев, на Христа, на Божью Матерь, а там особо полагаться не на кого. Там ты работаешь с тем, что ты сам сможешь сделать.
фото: С. Бабенко
А.Р.: Давай я задам тебе топовый журналистский вопрос про творческие планы. Ваши творческие планы?
Б.Г.: Ездить, ездить, ездить.
А.Р.: Вы сами организуете гастроли?
Б.Г.: С тех пор, как "Аквариум" кончился, все мои связи с шоу-бизнесом прекратились. Мы вернулись к тому, с чего начинали, опять есть эстрадная музыка, которая официально признана, рядом с ней - "неофициальная", которая... не очень признана, и по радио особенно ее не услышишь. Но есть возможность пробиться и выгрызть себе пядь земли в нейтральной зоне. И после того как ты это сделаешь, ты одновременно и инди, и шоу-бизнес. Но ты можешь выгрызть себе кусок земли и стать независимым, а можешь с тех же позиций мягко перейти... в "Райс/Лис'С". Я не порочу "Райс", я просто их не знаю, но... Большие фирмы, как показал опыт Айзеншписа и "Кино", быстро приводят к тому, что творческий потенциал у людей начинает падать, гонорары - возрастать, а потом все это кончается взрывом.
А.Р.: С каким чувством ты подходишь к факту давания интервью? Вряд ли ты приходишь на тот же "Добрый вечер" с предвкушением того, что сейчас состоится какая-то супербеседа? Или тебя это вообще не волнует?
Б.Г.: В данном случае - не-вол-ну-ет. После того как поезд шоу-бизнеса ушел, я остался в поле один - то есть беру гитару и еду. Хочу еду, а хочу - не еду, и никому я не обязан. И тоже самое и с интервью. Ты позвонила - я тебе дам интервью, позвонит кто-нибудь другой - извините. Мне по фигу, будет пластинка продаваться или не будет, и от интервью это тем более не зависит.
А.Р.: Как это тебе по фигу?!
Б.Г.: (Галантно.) От отдельных журналов зависит.
А.Р.: Я не про "зависит"!
Б.Г.: Мы опять пришли к тому, что было раньше. Вот есть эстрада, а есть независимый рок-н-ролл. И опыт - и тогдашний, и теперешний - показывает: люди, которые нас слушают, они все равно нас слушают, вне зависимости от того, будут об этом писать или не будут. А те, что не слушают, тоже не начнут под влиянием статьи в газете. Помочь никто ни в чем не может! И не надо.
P.S. Несмотря на имеющееся в журнале пояснение про то, "что мнение редакции может не совпадать", хочу отдельно отметить, что в ряде случаев я абсолютно не согласна с давно и нежно любимым мною Борисом Гребенщиковым.
Анастасия Рахлина Журнал "МузОбоз", февраль 1998г.
Сохранил Вячеслав Синицын