Вы находитесь здесь: События - интервью  •  короткая ссылка на этот документ  •  предыдущий  •  следующий

Событие
Когда: 2002 июнь
Название: Интервью с БГ. Виктор Топаллер. Нью-Йорк
Комментарий:

Телепередача "В Нью-Йорке с В.Топаллером - Б.Гребенщиков" была показана на канале NTV-International, 21 июля 2002г.

Топаллер: Добрый вечер, дорогие друзья. Я рад, что прошла еще неделя, и мы с вами снова встречаемся. Вы знаете, я обратил внимание на любопытное обстоятельство: если бы многих своих гостей я представлял согласно с той профессией, которую они получили в юности, было бы очень забавно. Вот сейчас я представлю человека, который сидит напротив меня, именно таким образом. У нас в гостях математик Борис Гребенщиков. Боря, добрый вечер.

Гребенщиков: Добрый вечер. Очень приятно быть математиком.

Топаллер: Вы заканчивали факультет прикладной математики?

Гребенщиков: Совершенно верно.

Топаллер: И сразу бросили это дело, получив профессию?

Гребенщиков: Нет, меня выгнали через два с небольшим года.

Топаллер: За что?

Гребенщиков: За то, что я участвовал в тбилисском рок-фестивале, не получив на это должного разрешения от начальства.

Топалллер: Восьмидесятый год?

Гребенщиков: Совершенно верно.

Топаллер: Фестиваль в Тбилиси.

Гребенщиков: Да.

Топаллер: Но это, между прочим, не так уж страшно, что вас выгнали... "Аквариум" стал широко известен именно после тбилисского фестиваля.

Гребенщиков: Но после того как меня выгнали, я, собственно, начал жить по-настоящему. До этого у меня еще оставались детские иллюзии, что я могу ужиться с советской властью, а потом после 80-го года мне этого уже не нужно было.

Топаллер: А вас не только с работы, вас, по-моему, и из комсомола вышибли.

Гребенщиков: Отовсюду. Даже из дома.

Топаллер: Как это?

Гребенщиков: Так получилось.

Топаллер: А из дома-то за что?

Гребенщиков: Родители моей жены решили, что такой муж бесперспективный их не очень устраивает. И я как-то так исчез. Но это тоже было замечательно.

Топаллер: Выгнали отовсюду и человек начал жить по-настоящему...

Гребенщиков: И всем того же желаю.

Топаллер: У меня сложилось такое впечатление, что вы вообще журналистов не очень любите. По-моему, вы считаете, что они совершенно замучили одними и теми же дурацкими вопросами. Это соответствует действительности?

Гребенщиков: Нет. Такое впечатление создается по описанию плохих журналистов, а хорошие, как правило, мною очень довольны.

Топаллер: А вы ими?

Гребенщиков: Это зависит от человека. Если человеку интересно, почему же не поговорить.

Топаллер: Ну хорошо, давайте попробуем поговорить... Вас в последнее время часто обвиняют в том, что Гребенщиков стал претенциозным и заумным, что в каких-то там божественных сферах витает?

Гребенщиков: Уже устали, уже устали, уже больше в этом не обвиняют, уже несколько лет.

Топаллер: А по тому "Аквариуму" вы скучаете?

Гребенщиков: Я даже не могу понять, почему можно было бы скучать.

Топаллер: Я вам скажу. Я, например, очень люблю и прекрасно помню, если был бы слух, с удовольствием спел "Мочалкин блюз" или "Два тракториста, напишихся пива, идут отдыхать за бугор. Один Жан-Поль Сартра имеет в кармане и этим сознанием горд, другой же играет порой на баяне Сантану и "Weather report". До сих пор помню.

Гребенщиков: Музыка замечательная. Я этим очень доволен. Но это уже сделано и копаться в этом следующие 20 лет, я считаю, было бы нелепо.

Топаллер: Это очень серьезное у вас увлечение Тибетом, буддизмом? Насквозь проникло в душу, и составляет, во многом, основу жизни?

Гребенщиков: Нет, я изучил то, что мне было интересно и отношусь к этому с большим уважением, спокойно, но не считаю себя принадлежащим к какой-либо определенной конфессии, в том числе и этой.

Топаллер: Это правда, что вы познакомились, вернее, душевно сошлись с вашей женой на обсуждении фразы из "Нового завета"?

Гребенщиков: По-моему, это самый лучший метод знакомиться с девушкой.

Топаллер: Расскажите поподробнее, как это можно на трактовке фразы из "Нового завета", познакомиться с девушкой?

Гребенщиков: Там есть забавное место, когда Христос говорит: "Я пришел не мир принести, но меч", и девушки, как правило, эту фразу не очень любят. Мне всегда обидно за Христа - что же на не него бедного девушки нападают... Я всегда пытаюсь его защитить, и пытаюсь трактовать это положительным образом.

Топаллер: И на девушек это действует сногшибательно?

Гребенщиков: На умных - да.

Топаллер: Ну да, зачем нам глупые... Это правда, что после Америки гастроли у вас в Пскове?

Гребенщиков: Да, мы будем играть фестиваль в Пскове. Потом в Петербурге, потом в Москве и потом, если бог даст, мы все-таки на месяц разбежимся отдохнуть.

Топаллер: Борис, какой основной контингент зрительский сегодня, я имею в виду в первую очередь возрастной, а не социальный?

Гребенщиков: Самый дикий разброс – от 15 лет до 75, я не считаю детей.

Топаллер: А не составляют основную массу те, которые любили "Аквариум" и Гребенщикова 10-15 лет назад, повзрослевший такой люд?

Гребенщиков: Нет, по счастью нет. Основная масса - достаточно молодые люди.

Топаллер: Как вы относитесь к своим коллегам? Я не имею в виду людей, которые мне кажутся случайными и заполонившими российскую эстраду. Я говорю о таких серьезных музыкантах, как Градский, Шевчук. Какие у вас взаимоотношения?
Гребенщиков: Взаимоотношения человеческие у нас прекрасные. Музыку Градского я никогда бы не стал слушать дома или в машине, или где-то еще. И по поводу Юрки у меня тоже такое ощущение, что он мог бы на самом деле гораздо больше того, что он дает. То есть степень его таланта, мне кажется, значительно превосходит то, что он обычно делает. Но критиковать его не в праве, поскольку то же самое можно сказать и про меня, наверно.

Топаллер: Вы, в определенной степени, конъюнктурный музыкант? Когда работаете, часто задумываетесь о том, каким будет зрительское восприятие?

Гребенщиков: Если такая фаза и была, то она прошла, потому что в итоге понимаешь, что гораздо интереснее делать что-то, что будет удовлетворять тебя самого. А когда делаешь что-то на публику, всегда за это стыдно, мне, по крайней мере.

Топаллер: То есть вы хотите сказать, что сегодня вам удается заниматься творчеством, которым вам интересно заниматься, и в то же время это дает тот зрительский ответ, которым можно гордиться? Такая замечательная фаза творчества?

Гребенщиков: Да, и так было вчера, позавчера и последние 30 лет. Нам повезло.

Топаллер: Можно нескромный вопрос?

Гребенщиков: Конечно.

Топаллер: Вы богатый человек?

Гребенщиков: Я считаю, что бог снабжает меня всем, что мне нужно.

Топаллер: Но это же не бог вас снабдил гитарой Роджера Далтри из группы "Ху"?

Гребенщиков: Почему? Бог.

Топаллер: Бог, наверно, должен был выдать на это какие-то средства?

Гребенщиков: У меня остальные гитары не менее интересны.

Топаллер: Расскажите.

Гребенщиков: Да ну, что рассказывать про гитары? Технический разговор.

Топаллер: Ну, например, интересно же было узнать, что вы играете на инструменте Далтри...

Гребенщиков: Очень недолго играл. Эту гитара просто фирма "Гибсон" дала поиграть ему. Потом забрала у него, дала поиграть мне. Но я им ее уже не отдам.

Топаллер: Осталась?

Гребенщиков: Осталась. Можно услышать в нашем последнем альбоме.

Топаллер: Расскажите немного о диске с песнями Вертинского. Как вообще пришла эта идея?

Гребенщиков: Получилось так, что песни Вертинского я слышал лет с 8 или с 10, потому что у знакомых моих родителей был магнитофон, где были записаны по тем временам крамольные песни Вертинского. Это было начало 60-х годов. И они у меня были на слуху. И потом, когда я стал более-менее ответственен за то, что я пою, я понял, что мне эти песни вполне интересно петь. Потому что я бы так написать не смог, но при этом они выражают какие-то мои собственные ощущения. И я их очень долго пел и всегда после концерта. Все самое интересное, как вы отлично знаете, как правило, начинается после концерта... И меня много лет просили, чтобы я их все-таки записал. Я не хотел этого делать отчаянно. А потом все-таки друзья уговорили меня.

Топаллер: А какая любимая песня Вертинского?

Гребенщиков: А у меня нет понятия - любимая или не любимая.

Топаллер: Но, наверно, есть какая-то, которая больше нравится?

Гребенщиков: Нет, это зависит от того, какое настроение, какой сегодня день...

Топаллер: Отношение к Вертинскому чисто профессиональное или Гребенщиков может придти домой, и поставить CD с его песнями?

Гребенщиков: Вполне может быть... Но, понимаете, мне очень повезло - я никогда не был профессионалом ни в чем, я остался любителем до сих пор.

Топаллер: Вы не скромничайте...

Гребенщиков: Нет, я не скромничаю, я – любитель. Люблю то, что делаю.

Топаллер: А, любитель в этом смысле?

Гребенщиков: Да. То же самое относится и к Вертинскому. Я слушаю его чрезвычайно редко, но был период, когда слушал очень часто. Сейчас он уже у меня больше в сердце, чем в голове.

Топаллер: Как вы относитесь к бардовской песне?

Гребенщиков: Все зависит от человека. Я не очень понимаю тенденцию всех валить в одну кучу, поэтому для меня, скажем, Окуджава – великий человек. Или Высоцкий. Есть какие-то люди, к которым я испытываю вне всяких причин просто любовь, такие, как Клячкин. И есть огромное количество людей безликих, которые просто пережевывают ту жвачку, которую до них уже пережевали более достойные люди.

Топаллер: Как к вам относятся? Я имею в виду российскую эстраду. Гребенщиков – такая белая ворона, непонятный человек, немного не от мира сего?

Гребенщиков: Я надеюсь, что да. Я в каком-то журнале прочитал фразу, которая мне запомнилась, фраза Мика Джаггера: "Если ты начнешь думать о том, что другие думают о тебе, ты никогда ничего не сделаешь". Она как-то запала в душу и с тех пор меня перестало интересовать мнение о себе других людей.

Топаллер: Если высказывание Джаггера так запомнилось, то логично предположить, что вам достаточно часто в жизни приходилось сталкиваться с негативным отношением к себе и к своей работе?

Гребенщиков: Нет, в то время, когда эту фразу запомнил, мне всего лет двенадцать было. Я думаю, что это у меня с прошлой жизни идет... Я люблю петь, а остальное...

Топаллер: А что вы еще любите?

Гребенщиков: Критиков.

Топаллер: А еще?

Гребенщиков: Суши.

Топаллер: Суши... Замечательно. Критиков и суши... Теперь, давайте попробуем с характером разобраться. Любите комфорт, удовольствия?

Гребенщиков: Естественно, кто их не любит!

Топаллер: Так. Что еще любите?

Гребенщиков: Огласите все меню.

Топаллер: Ездить, выпивать, красивых женщин?

Гребенщиков: Люблю.

Топаллер: Что?

Гребенщиков: Все.Топаллер: Мрак... Попробуем с другой стороны. Что вы не любите?

Гребенщиков: Не знаю...Хамство. Но, с другой стороны, тоже очень полезно.

Топаллер: Чем полезно? Мобилизует?

Гребенщиков: Позволяет философски относиться к действительности.

Топаллер: Удается?

Гребенщиков: Когда как.

Топаллер: А вы заводной? Психануть, швырнуть, заорать?.. Вы хитрый очень, создали себе такой неземной, отстраненный образ и не понятно, то ли наполовину играете, то ли совсем не играете, то ли все время играете... Ну, раскройтесь хоть чуть-чуть!

Гребенщиков: Видите, как получилось... Ну, давайте, раскрывайте меня!

Топаллер: Я стараюсь. Плохо получаетеся...

Гребенщиков: Я-то считаю, что я раскрыт.

Топаллер: Не похоже... Так как насчет психования, бросания, швыряния, матюков?

Гребенщиков: Вы знаете, редко, но случается.

Топаллер: Людям с вами тяжело работать?

Гребенщиков: Если это случается, то бывает очень тяжело.

Топаллер: То есть, если случается, то уже по-крупному, уже серьезно?

Гребенщиков: Наверное...

Топаллер: Вы злопамятны?

Гребенщиков: Зла не держу, но помнить помню.

Топаллер: Долго?

Гребенщиков: Всегда.

Топаллер: Вы действительно считаете, что Лондон – это единственный приемлемый для жизни город?

Гребенщиков: Некоторое время можно жить везде. Всю жизнь я нигде не пробовал жить и всю жизнь не смог бы находиться в одном месте.

Топаллер: Чем так полюбился Лондон?

Гребенщиков: Кстати, Нью-Йорк тоже, давайте будем честными. Просто меня про Нью-Йорк никто никогда не спрашивал... В Лондоне мне лично очень хорошо и очень комфортно, и это место располагает как к бесконечному отдыху, так и к бесконечной работе. Нью-Йорк более тусовочный город. Можно считать, что я в Нью-Йорке живу уже около 14 лет, приезжаю и уезжаю. И это тоже уже часть души, которую не выкинешь. Я приезжаю сюда, как к себе домой.

Топаллер: Так какой город ближе – Лондон или Нью-Йорк, Европа или Новый Свет?

Гребенщиков: Лондон не совсем Европа... Город, который я люблю. Но когда меня спрашивают про Нью-Йорк, я тоже не могу сказать, что я его не люблю. Очень люблю.

Топаллер: А это правда, что в вашей лондонской квартире привидения водятся?

Гребенщиков: У меня никогда не было там квартиры, никогда не было денег, чтобы ее купить.

Топаллер: Вы ее снимали там?

Гребенщиков: Снимал и снимаю.

Топаллер: Так как насчет привидений?

Гребенщиков: Правда. Есть и даже не в одном месте.

Топалллер: Расскажите, пожалуйста, это очень интересно.

Гребенщиков: Просто квартира стояла на кладбище, которое было замаскировано под жилой район. А раньше там было кладбище. И туда свозили висельников с известной виселицы Тайнборн, которая описана еще у Дюма в "Трех мушкетерах". И двое ребят, которых там вздернули, пугали нас по ночам и просили, чтобы мы немедленно убрались. И все время почему-то выставляли утром открытый пузырек корвалола на стол. Ни я, ни жена, ни дети корвалол не пользовали. Но потом мы с ними договорились...

Топаллер: Как?

Гребенщиков: У меня есть методы заставить таких товарищей разговаривать.

Топаллер: Вы действительно видели привидения?

Гребенщиков: Нет, мы их не видели, мы их только слышали.

Топаллер: И действительно с ними беседовали?

Гребенщиков: Действительно беседовали. Один был, как выяснилось, из Уэльса, другой англичанин, его в 17 веке подвесили. Но я не стал спрашивать за что.

Топаллер: С ума сойти.

Гребенщиков: Почему? Это нормально.

Топаллер: Ну, я первый раз вижу человека, который вот так, всерьез, говорит, что беседовал с привидениями.

Гребенщиков: И не единственный раз. Это случается.

Топаллер: Мистика.

Гребенщиков: Нет, это не мистика, это часть жизни.

Топаллер: То, что реально существует?

Гребенщиков: Самое главное, что мы не понимаем, что видимый мир, в котором мы живем, это только часть мира. Часть гораздо большего, того, чего мы не видим. Считать, что невидимой части не существует, значит, во-первых, обкрадывать себя, а, во-вторых, то же самое, что вслепую переходить Пятую авеню в час пик. Если тебя и не задавят, то, по крайней мере, помнут довольно сильно. Вот нас и мнет всех. А мы все время делаем вид, что это просто так... Существует бог, существуют боги, существуют духи, существует огромное количество всяких существ, которые, так или иначе, влияют на нашу жизнь. И хотелось бы, чтобы люди про это знали. Потому что во всех писаниях, во всех религиях сказано, что это есть. И то, что мы закрываем глаза и делаем вид, что этого нет, показывает просто, что мы крайне глупы.

Топаллер: Я так понимаю, что теперь просто не имеет смысла спрашивать, – суеверны вы или нет. Вы должны быть суеверным человеком, должны верить в приметы, в какие-то предзнаменования, в сны и так далее?

Гребенщиков: Некоторые приметы есть. Если тебя останавливает гаишник, значит, скорее всего, придется платить штраф. Верная народная примета. Остальные приметы такого же типа. Но вот число 13, я не считаю, что оно плохое.

Топаллер: Нет, оно замечательное. Тринадцатого я родился, это мое любимое число. Все хорошее, что в жизни у меня случалось, происходило именно тринадцатого. А вот черная кошка, ключи на стол не класть, нож не передавать, соль просыпать, похороны, когда обгоняют?

Гребенщиков: Спокойно к этому отношусь. Как правило, когда "Аквариум" перед концертом встречает похороны или отпевание, то концерт проходит очень хорошо. Старинная примета.


Топаллер: Я знаю, как музыканты "любят", когда вот в такой непринужденной беседе вдруг их по-хамски просят что-то спеть, особенно, "а cappella". Они начинают ругаться и говорить: "Мы так не договаривались!"

Гребенщиков: О`кей (поет на английском)

Топаллер: Спасибо большое.

Гребенщиков: С плохим ирландским акцентом.

Топаллер: Борис, не устали от музыки?

Гребенщиков: Вы знаете, я не музыкант. Я просто люблю петь песни. Я на гитаре играть так и не научился толком. А песни пока мне нравится петь. Если разонравится – перестану.

Топаллер: Вы действительно такой скромный человек? У меня всегда было впечатление, что вы, в определенной степени, заражены "звездной болезнью", немножко "над всеми"... И вдруг такая скромность: "я любитель... на гитаре играть так и не научился"...

Гребенщиков: Вы знаете, что бы я ни сказал, если вы хотите поверить – поверите. Если не хотите, то не поверите. Делайте свои ставки!

Топаллер: Как вы относитесь к попыткам совместить, соединить рок с классикой? Например, опыт Монсерат Кобалье и Фредди Меркьюри?

Гребенщиков: Блядство.

Топаллер: Почему?

Гребенщиков: Потому что это не то и не другое.

Топаллер: То есть, "чай отдельно, мухи отдельно"?

Гребенщиков: Конечно! Хотя, если им нравится, то почему нет? Я хорошо отношусь и к Фредди, и к Монсерат Кобалье. Если им захотелось сделать что-то вместе – отлично. Просто я подозреваю, что тут замешаны деньги. А когда искусство делается ради денег, это всегда плохо. Из этого нет исключения.

Топаллер: Но хорошо... А когда великие классические произведения делают в рок-обработке? Или известные рок-произведения исполняют симфонические оркестры?

Гребенщиков: Когда симфонический оркестр играет рок, значит, кому-то это понадобилось. Не сам оркестр так решил. Оркестру дали ноты, сказали: "Вот вам 20 фунтов за сегодняшнюю смену", поэтому они сыграли. Давайте разбираться, кто им дал ноты... Оранжировщик. Кто заказал оранжировщика? Вот сейчас вы мне и ответите, кто заказал оранжировщику ноты.

Топаллер: Видимо, продюсер.

Гребенщиков: Верно. Продюсеры все делают ради чего?

Топаллер: Конечно, можно сказать, что ради денег. Но речь же идет не только о деньгах. Человек, может, пытается сделать какой-то интересный продукт на стыке двух музыкальных жанров. Почему нет? Почему такое жесткое определение?

Гребенщиков: Вот вы сами и ответили. Если у человека просто желание услышать, что может получиться если песни "Битлз" обработают для оркестра, то это очень хорошо. Я слышал отличные симфонические обработки. Они нашли довольно неожиданные вещи в песнях, которые известны мне с детства. Это было приятно послушать пару раз. Но, как правило, подобное делается ради денег. А ради денег, знаете, не любовь, не музыка не получаются.

Топаллер: Вы так же жестко определили бы вариации Паганини, сделанные Вебером?

Гребенщиков: Да. Но если ему это нравилось... Очень сложно влезть в шкуру человека, который это делает. У него могут быть самые благородные идеи. И поэтому лучше всего поступать, как говорил один человек: "Не суди, и не судим будешь". Поэтому я и не сужу. Если мне что-то интересно, я это слушаю. Если нет, то не слушаю. Тем более говорить о том, что хорошо или плохо, - бессмысленно.

Топаллер: Я никому практически не задаю этот затертый вопрос. Но вас хочу спросить: любимые писатели, любимые художники?

Гребенщиков: Художников очень многих я люблю. Люблю какое-то время смотреть на картины почти всех художников. Больше всего мне нравится примитивное искусство, как-то вежливо это называется по-другому.

Топаллер: Кто конкретно?

Гребенщиков: Вы знаете, их там огромное число этих художников, без образования, без всего, и они мне милее всего. Я люблю настоящий примитивизм... Из писателей я, например, очень хорошо отношусь в Роберту ван Гулику, который писал детективы о средневековом китайском судье Ди. В последний год исключительно его и читаю. К Акунину очень хорошо отношусь, к Пелевину отношусь с большой любовью. Можно перечислять очень долго.

Топаллер: А поэзия?

Гребенщиков: Поэзию закопал Боб Дилан, что о ней говорить. Поэзии не существует с тех пор, как появились люди с гитарами, которые начали эту поэзию петь.

Топаллер: Что значит "не существует поэзии"? Разве сегодня не существует Пастернака, Цветаевой, Мандельштама?

Гребенщиков: Они были до 61-го года.

Топаллер: И что, сегодня их нет?

Гребенщиков: Они существуют в виде книг, в том же виде, в котором существует вся остальная история культуры, записанная буквами. Но сегодня они представляют собой исключительно музейную ценность. В том смысле, в котором Венера Милосская представляет собой музейную ценность. Это существует, это часть мировой культуры.

Топаллер: Очень интересно. Значит, этот пласт мировой культуры вы определяете, как мертвый?

Гребенщиков: Нет, он живой, он вечный, он не мертвый. Но есть многое помимо вечного. Если бы мы все жили в вечном, то сегодняшнего дня бы не было, мы жили бы в музеях. Помимо вечного существует грязное и серенькое, или чистое и разноцветное, трепыхающееся СЕГОДНЯ, которое для меня всегда интереснее, чем вечное и огромное. Потому что вечное и огромное и так есть, оно и так часть меня. Меня интересует то, что сегодня может добавить в эту копилку мировую, интересует то, что я живу сегодня, и чего завтра может уже не быть. С этой точки зрения - поэзии нет.

Топаллер: Вот на словах, что поэзии нет, мы и перейдем грациозно к нашей традиции заканчивать передачу стихами. Итак, учитывая то, что поэзии нет, я вас попрошу, Борис, что-нибудь прочесть. Любые стихи. Свои, чужие, смешные, мертвые, составляющие пласт культуры, не составляющие...

Гребенщиков: Пожалуйста! "Как сказала священнику одна невеста: "Тебя бы, сука, на мое место!".

Топаллер: Блеск! Я это принял на свой счет, спасибо. Я вас благодарю за то, что вы пришли. Мне было очень интересно с вами побеседовать. А стихами, которые вы прочли, я просто горжусь, как своей большой творческой победой! Я вам желаю радости творчества, новых хороших работ, полных залов. Мне было очень приятно услышать, что там контингент зрительский от 15 до 70 лет. Это говорит о том, что вы занимаетесь тем делом, которое пока еще не составляет пласт культуры, который ушел в историю...

Гребенщиков: Спасибо.

Топаллер: Дорогие друзья, наша сегодняшняя программа подошла к концу. Спасибо, что вы эти полчаса были с нами. До встречи через неделю и будьте, пожалуйста, благополучны.

http://www.rtvi.ru/anons/i/grebenshchikov1_a

Дополнительные ссылки:
Событие: 2002 июнь. Концертный тур Аквариума по США


Список исполнений:

No documents found



Created 2004-02-05 16:13:00; Updated 2019-02-14 19:03:57 by Vyacheslav Sinitsyn

Комментарии постмодерируются. Для получения извещений о всех новых комментариях справочника подписывайтесь на RSS-канал





У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей





oткрыть этот документ в Lotus Notes