2014 30 ноября. Радиопередача "Аэростат". No 498. Событие. Справочник

Здравствуйте!
Как говорил великий суфий Хазрат Инайят Хан, "простота естества - знак святых". Сегодня я хочу рассказать вам про одного такого человека. И звали его - Кевин Айерс.

Кевин Айерс был одним из великих "почти-звезд" британского рока. Бескомпромиссная акула пера Ник Кент писал: "Кевин Айерс и Сид Баррет были двумя важнейшими людьми в британской поп-музыке. Все, что было после, обязано своим существованием именно им". А легендарный покровитель новой музыки ди-джей Джон Пил заметил: "Талант Кевина Айерса так точен, что им можно делать серьезные глазные операции".
Но - к сожалению или к счастью - его дар предполагал, что его песни должны быть непохожи на что-либо другое. Как писали: "Благозвучный баритон Кевина Айерса украшает песни, диапазон которых - от странно привлекательных до начисто придурочных".

Кевин родился в семье известного поэта и тележурналиста Роуэна Айерса, но никаких особенных отношений между отцом и сыном не произошло. Позже на вопрос о семье, Кевин спокойно вспоминал: "я не знал, что такое семья".Детство его прошло в Малайзии, куда увезла его мать, вторично вышедшая замуж за британского дипломата.
И тропическая атмосфера и ненапряженный образ жизни произвели на него сильное впечатление на всю жизнь. Одним из - либо сводящих с ума, либо очаровательных - аспектов карьеры Айерса было то, что каждый раз, когда он оказывался на пороге успеха, он спокойно разворачивался и отправлялся в какие-нибудь солнечные края, где в изобилии были еда и хорошее вино.

В 12 лет он вернулся в Англию и начал эпопею обучения в частных школах вокруг Кентербери. Там-то он и сошелся с людьми, которые потом определили легендарный Canterbury sound.
Я думаю, особенность "Кентерберийской музыки" была в том, что ей там занимались очень хорошо образованные люди, отлично воспитанные ребята из небедных семей. И все они захотели играть поп-музыку и вскочили на этот поезд. Если посмотреть на остальной рок, то, в основном, его играли ребята из рабочего класса, а эти, образованные, вдруг сказали "А пошло все к черту! Не нужен мне этот диплом, не хочу я быть ни доктором, ни юристом, я хочу играть музыку". Больше такого нигде не происходило.
Первой группой Кевина Айерса была группа Wilde Flowers ("Цветы Уайлда"), в которой с ним играли будущие члены группы "Караван", а также юный Роберт Уайатт. Кевин позже замечал в интервью, что, видимо, основной причиной, по которой его взяли в группу, было то, что у него были длинные волосы.

Скоро Wilde Flowers превратились в Soft Machine, одну из ключевых групп британского "underground". А Soft Machine вместе с Pink Floyd часто играли вместе в лондонском клубе UFO, колыбели британской психоделии. Первый их альбом "The Soft Machine" стал классикой. В 1968 году Джими Хендрикс избрал их в качестве разогревающей группы. "Он увидел нас и решил, что мы очень милые и совершенно не можем соревноваться с его сенсационным сценическим образом. В чем был совершенно прав".

Но столкновение с нелегким бытом "рок-звезд" и беспощадным графиком гастролей быстро утомило и разочаровало Кевина. "Поначалу я был в упоении от всего этого: бесплатная выпивка на каждом шагу и девушки, стоящие в очереди у твоей двери".
Но очень скоро он устал от такого рок-н-ролла. "Я перешел на строгую макробиотическую диету и перестал принимать участие в общем веселье. Мне стало не по себе от того, как все происходило вокруг- из-за чрезмерности и грубости. И все превратилось в самолет, отель, концерт, отель, самолет, концерт. В общем, я лежал в номере на полу и смотрел в потолок. К концу 1968 я больше не выдержал". Он продал свой белый Fender Jazz Bass басисту Хендрикса Ноэлу Редингу и удалился на пляжи Ибицы. Именно там он и начал писать песни, вошедшие в его первый альбом "Радости Игрушки".

Хоть Кевин и ушел из Soft Machine, но остался с ними в самых лучших дружеских отношениях, поэтому на его первом альбоме играют они все. Для второго альбома "Shooting at The Moon" ("Стреляя в Луну"), он собрал исключительных музыкантов, включая молодого Майка Олдфилда на басу (кстати, все демо Олфидовского шедевра "Tubular Bells" были записаны на Кевиновский магнитофон).
Альбом вышел, пресса взвыла от восторга и окрестила его "новым Дэвидом Боуи". Но, сыграв несколько концертов, Айерс отменил тур - и свою будущую карьеру вместе с ним."Мне кажется, что играть в игры музыкальной индустрии могут только люди, у которых не все в порядке с головой - или уж нужно очень рваться к деньгам и славе. А у меня это не очень хорошо получается".

Айерс говорил: "Я потерял амбицию когда-то давным-давно, а может, у меня ее вообще никогда не было".
В этом у него было много общего с другим символом британской психоделии - основателем Pink Floyd Сидом Барретом. В жизни они не были особенными приятелями, но относились друг к другу с уважением, и на одной из песен с "Радости Игрушки" Сид подпевал и играл на гитаре. Во всяком случае, на демо записи. К тому времени, когда пришло время по-настоящему идти в студию и записывать ее, Сид уже находился в Стране Чудес, и не мог запомнить ни аккордов, ни мелодии. Поэтому Кевину пришлось сыграть "в его стиле"; так до сих пор никто и не может разобраться - где играет Кевин, а где Сид Баррет. А вот сама эта песня:

"Вся история с Soft Machine и мной в том, что я никогда не стремился к другой профессии. А моим вторым желанием всегда было - делать как можно меньше. Честно, я просто исхожу из того, что то, что должно со мной случиться - все равно случится. Так и идет: кто-то есть, кого-то нет. Появляется девушка, появляется еда, все происходит как-то без моего участия. Мне кажется, умные люди - это те, кто делают так мало, как только возможно".

Эти слова более или менее объясняют принцип жизни Кевина Айерса. Проведя 1960-е и первую половину 70-х в самом центре музыкального водоворота, одной из кульминаций которого был страшно разрекламированный концерт 1974 года с Брайаном Ино, Джоном Кэйджем и Нико, Кевин послал музыкальный бизнес подальше и переселился на берега Средиземного Моря, где - по убеждению многих - Господь и заповедал людям жить
Именно там он провел львиную долю своей оставшейся жизни. И провел в своем стиле - подальше от городов, сидя на солнце в безупречном белом костюме, с бутылкой, и не одной, хорошего вина, окруженный красавицами. Как сказал один его тогдашний знакомый: "Все, кто знали его, мечтали либо быть им, либо оказаться с ним в постели".А он говорил: "Я не могу писать песни, если я не влюблен. Я всегда был таким. Если я не влюблен, для меня ничего ни имеет никакого значения. У меня просто нет энергии".

Так и шла его жизнь - в удалении от высшего света, в средневековой французской деревне. И провел он там не один десяток лет, принимая жизнь так, как она есть, особенно, ничем не заморачиваясь, на краю бедности. Казалось бы - он мог бы быть звездой первого калибра, а вместо этого заживо себя похоронил.
Но это только с первого взгляда. Эпикур, довольно хорошо разбиравшийся в жизни, сказал: "Веселая бедность - вещь честная". А в ответ ему Сенека Луций заметил: "Какая же это бедность, если она веселая? Беден не тот, у кого мало что есть, а тот, кто хочет иметь больше". А Кевину было вполне достаточно того, что у него есть. Поначалу он еще иногда ездил в Англию, что-нибудь записывал, а потом и вовсе перестал. И 15 лет никто даже толком не знал, где и что он.
Жил он себе, жил на солнечных берегах, злоупотреблял всем, чем мог и как умел, получал удовольствие от жизни. А в конце 1990х где-то на берегах Средиземного моря он познакомился с американским художником Тимом Шепардом и начал заходить к нему домой с гитарой и петь. Услышав новые песни Айерса, Тим был (по его словам) "глубоко тронут" и решил помочь ему записать их; а начав наводить справки, выяснил, что пока Кевин отдыхал в обьятиях нимфы Калипсо, выросло целое поколение музыкантов, которые относились к Кевину с религиозным почтением и были бы счастливы помочь с процессом.
Первый за 15 лет новый альбом Кевина Айерса "Unfairground" был записан с помощью Teenage Fanclub, Ladybug Transistor, Gorkys Zygotic Munci и многих других величин современной альтернативной музыки; к тому же к записи присоединились его старые коллеги по Soft Machine Роберт Уайятт и Хью Хоппер. Альбом был принят и слушателями, и критиками на ура - "Кевин Айерс вернулся! " - а он никогда никуда не уходил.

Если помните, Пифагор сказал однажды: "Жизнь подобна игрищам; иные приходят на них состязаться, иные - торговать, а самые счастливые - смотреть".
Сказано, как будто точно про нашего сегодняшнего героя. Он был подлинным представителем богемы. После его смерти у его кровати нашли листок бумаги, где была написана фраза - то ли записка самому себе, то ли идея для песни: "Невозможно светить, если не горишь". Он делал и то, и другое - своим неподражаемым образом. Спасибо ему за то, что он был таким, как был; и спасибо вам - за то, что слушали сегодня мою историю. С Богом!

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей