2001 ноябрь. Интервью в ж-ле "Вояж". Событие. Справочник

Я была первокурсницей и слушала Гребенщикова ночи напролет, пуская дым в открытое окно. Однажды чудом достала билет на его концерт и стояла в толпе завороженных. Потом я вымела песни БГ из своей жизни. Гребенщиков в телевизоре меня раздражал - он был ответственен за то, что я была наивной. Этого интервью я боялась - он-то имеет право быть каким угодно, а у меня не останется даже тех воспоминаний… Мы сидели в старой московской квартире на Остоженке, Гребенщиков наливал чай и честно помогал разобраться в том, что он говорит. А потом я ходила на концерт, и - вот ужас-то! - опять заворожил.

- Одни люди заполняют путешествиями внутреннюю пустоту, другие путешествуют внутрь себя, не выходя из дому. Для вас какой способ перемещения актуален?

- Путешествия нужны для того, чтобы человек соизмерил себя с миром и понял, что с миром он находится в нормальных отношениях. В средние века, например, молодых людей просто выставляли из дому в 16 лет, чтобы они год странствовали перед университетом.

Только на своей шкуре можно испытать и понять, что Индия, Китай, Россия, Америка, Европа - это одно и то же. Человек должен осознать, что мир а) большой, б) маленький и что все абсолютно одинаковые. Вот наших бандитов стоило бы вывозить на долгие вояжи по разным странам, чтобы они перестали стрелять. Путешествия - это ликбез.

- Так многие же выезжают, но культурного прорыва не получается.

- Ну не получается. У многих культурный прорыв может случиться только с помощью бульдозера. Нас всех воспитывали в чудовищной вражде ко всему, чего мы не знаем. Чтобы преодолеть стенку детского сада, нужно выйти в мир и самому там пошастать.

- Лично вам, Борис, много усилий понадобилось, чтобы прорваться сквозь стену?

- Мне было очень легко по неизвестным причинам. Но когда я первый раз оказался в Нью-Йорке, например, у меня не было ни малейшего культурного шока.

- Как насчет представления о городе, где человек подавлен небоскребами?

- Да какой он давящий! Я объясню, что такое Нью-Йорк: это тихая деревня. Это мечта Старого света о том, как построить новый мир. После того как разбомбили небоскребы, я написал в одной статье, что все города в Европе так или иначе изнасилованы, все были разрушены, по всем топтались сапоги чужих армий, а Нью-Йорк - он чистый, в нем никогда ничего не происходило. Путешествия, как я уже сказал, для того и нужны, чтобы человек увидел, что все иначе, чем он представлял. Тогда у него может возникнуть зуд что-то сделать у себя дома.

- Во мне он проявляется единственным известным мне методом. Я приезжаю и пою песни. Это мой вклад в то, чтобы все сбалансировать.

- Дома я редко бываю. Все песни за последние 10 лет написаны в путешествиях.

- Вы как-то говорили, что любите два города - Лондон и Нью-Йорк…

- Полная ерунда, я люблю массу городов. Я люблю даже город Кострому. И город Катманду люблю.

- Везде. Если иметь склонность к уюту, то везде уютно.

- У Томаса Вулфа был роман, который назывался "Домой возврата нет". Расшифровывается просто. Когда человек много ездит, рано или поздно он возвращается домой и понимает, что это просто еще одно место. Как-то раз я приехал в Петербург и понял - да, это еще один город.

- А как же местечковое ощущение - здесь мой дом, моя квартира...

- Остается понимание, что здесь я живу, моя семья живет, здесь мои вещи. А вообще в каждой земле есть свои духи местности, которые формируют людей, культуру. В России они очень своеобразные. Тоскуешь именно по ним. Нам с ними очень хорошо. Есть общее ощущение распиздяйства, присущее всей России, с которым нам очень хорошо живется.

- А вам никогда не хотелось поменять Питер на что-нибудь другое?

- Зачем? Жить в Петербурге мне уютнее, чем в том же Катманду. У меня здесь за многие годы налажена система отношений с людьми, есть друзья.

- Значит, все-таки комфортнее там, где есть система человеческих отношений?

- Да нет. В Лондоне этого нет, но все равно комфортно. Даже более комфортно. Там и налаживать ничего не надо, если деньги есть. Если денег нет, тогда, конечно, пропадешь.

- Есть торные дороги, например, Индия, куда вы ездите ежегодно. Что там хорошего, в Индии?

- Бессмысленно описывать. Одна католическая монашка, которую мы встретили в Индии, сказала: "Здесь везде Бог". На самом деле Бог везде, но там это присутствует очень ощутимо. Смотришь невооруженным глазом и видишь чудеса. При желании, конечно.

- Чудеса, по-моему, тоже есть везде. Что именно в Индии?

- Контрвопрос: вы часто видели чудеса в повседневной жизни?

- Стараться не надо. Явные чудеса с небесными явлениями редки, а в Индии они случаются.

- Нет. Как замечательно сказал Алешковский: ангелы слышат мысли, а бесы - слова.

- У вас не возникает ощущения подавленности, как только вы пересекаете границу России?

- Мы с нашим гитаристом, который впервые попал в Израиль, однажды бродили ночью по Яффе. Чувствую, с ним что-то происходит. "У меня такое ощущение, - говорит он, - что мне не хотят дать по голове. Впервые в жизни". Ощущение, что хотят дать по голове, есть только в России и некоторых мусульманских странах. При том, что страна у нас прекрасная, земля прекрасная, искусство замечательное. Люди воспитываются не так.

- Я ощущаю себя свободным где угодно. Достаточно свободным, чтобы замечать, что я несвободен. Мне легко принять правила, потому что они меня не ограничивают. Я все равно сделаю то, что хочу.

- Неужели здесь вы можете делать все, что хотите?

- Все, что я делаю, делаю здесь. Это внутреннее ощущение, которое из всей жизни проистекает. Мне "Битлы" его раскрыли, когда я учился в 5-м классе. На всех в те годы рок-н-ролл подействовал одинаково - на Макса Леонидова, на Макаревича, на меня. Все, правда, сделали разные выводы. Надо мной как будто разомкнули ларец. Сокровища моей души были в ларце, окружающий мир существовал отдельно. Эта музыка сразу сделала моим весь мир, он перестал быть врагом. Все светом озарилось.

С тех пор то, что у меня есть, нельзя отнять, потому что это я и есть. И то, что я хочу, - мое. Красота находится в глазах смотрящего. В Тибете, в школе Дзогчен, есть такая вещь. Учитель показывает ученику его подлинное сознание, его естественный ум. За секунду до этого ты был обычным человеком, и вдруг тебе показывают, какой ты есть на самом деле. Что-то неописуемое происходит.

- Существует такой специальный прием, прямая передача. Я спрашивал, как это делается. Сами ламы объяснить не могут. Или не хотят. Да и не надо это объяснять.

- А вы сами можете помочь кому-нибудь разомкнуть ларец?

- Мне этой техники никто не передавал. Что могу, я делаю через песни. Судя по количеству писем и слов, высказываемых людьми, что-то происходит. "Аквариум" до сих пор стоит на особом положении не потому, что я гениальный певец. А потому, что я это все имею и мне хочется этим поделиться.

- Вот вы в индийском Ашраме у Сай Бабы чудеса видите, чудотворные православные иконы почитаете и как-то в интервью сказали: "Мы - тибетские буддисты". Как понимать такой духовный винегрет?

- Мы чудотворные православные тибетские индуисты... (Смеется). В Индии есть замечательный святой Баба Вирса Синг. При мне Алена Свиридова спросила его: "Как же быть - индуизм, православие..." И он совершенно резонно говорит: "А Бог про это не знает ". Он не знает, есть индуизм, православие. Сложно себе представить, что один Бог здесь, другой там. Сколько же их, богов? Бог же абсолют, а абсолют только один. А если он один, не все ли равно, на каком языке к нему обращаются. Главное, чтобы сердце было чисто.

- Если кто-то тебе нравится, ты говоришь: я тебя люблю - и объясняешь на пальцах, что тебе нужно. Если знаешь один язык - хорошо, если десять - еще лучше.

- Очень спорный подход для любой религии. У вас внутри эти разные языки не сталкиваются?

- Вполне могут сталкиваться, но это внешний уровень. Если прийти в православный храм и сесть в позу медитирующего йога, побьют. Икона даже может свалиться. Зачем обижать людей и святых, зачем обижать?

- Но зачем вроде бы православный человек едет к Сай Бабе, который называет себя Богом?

- Нельзя идти одновременно двумя дорогами, если есть куда идти. А если некуда, то все дороги одинаковы.

- Я очень хорошо отношусь к мусульманам, но не очень хорошо отношусь к стремлению резать всех гяуров. С раввинами у меня не было никаких точек спора. Все конфликты на самом деле из-за денег. Когда у человека исчезает понятие денег, у него исчезает понятие конфликта. Не из-за чего конфликтовать.

- Но есть конфликты из-за веры, из-за любви в конце концов!

- Ревность и любовь - принципиально разные вещи. Ревность - это мне. Любовь - это тебе. Любовь - когда ты отдаешь, ревность - когда берешь и не хочешь делиться.

- Очень. Я понимаю, что это плохо, что я не прав. Всегда интересно за собой наблюдать в этот момент.

- Я очень жадный, я очень свое охраняю. К счастью, в процессе жизни произошло так, что своего у меня остается все меньше и меньше. Точнее, все, что я могу охранять, меня больше не интересует.

- Так что же больше любите - получать или отдавать?

- Получать я люблю на внешнем уровне, а отдавать на внутреннем.

- К мертвой материи как относитесь? Музей-квартиру Льва Толстого, Пушкина, например, посещали? В детстве?

- Предметы быта меня мало интересуют. Детство у меня правильной ориентации было, гетеросексуальной. По музеям-квартирам не ходил. Не надо туда ходить. Люди ходят с вполне эгоистической целью - чтобы с собой что-то утащить. Стать немножко более Толстым, чем раньше. А там нечего тащить. Отпечатки его энергии есть, но это энергия человеческая. А то, что было у него в сердце, есть в книгах. Меня не интересуют исторические личности. Жили, умерли, слава Богу.

- Вам льстило, что люди приезжают в Питер как в город Гребенщикова?

- Я про это ничего не знаю. Я живу в своем городе. Что там люди придумали, я не знаю.

- Хорошо, говорили. Они же слышат не то, что мы. Они слышат энергию. На самом деле все очень просто. Когда поймешь вкус точки сборки, все становится на место.

- Вкус самого себя. Что ты есть на самом деле. Просто ты ощущаешь этот вкус и понимаешь - а, вот!

- Любой человек может поехать туда, к ламам, и узнать это?

- Как правило, если очень хотеть, то желание встает между тобой и осуществлением. Нам мешают наши желания. Но если надо попасть, то попадешь.

- Вы сознательно планируете жизнь или живете с ощущением, что все произойдет само собой? А чтобы о чем-то мечтать, чего вы еще не видели, такого не бывает?

- Я бы с удовольствием мечтал. Все говорят, что надо о чем-то мечтать. У меня не получается. О чем мечтать?

- Ну, хотеть чего-то, чего еще не было, что будет вам хорошо.

- Ну, чтобы было еще лучше или хорошо, но как-то иначе.

- Скажем, мне захочется на Гавайи, я никогда там не был, говорят, климат хороший, опять же мне интересны духи местности. Значит, обязательно что-то произойдет, чтобы я туда попал. Как правило, человек, который мечтает куда-то попасть, оказываясь там, говорит: я-то думал, тут - о!.. а тут - тьфу!..

- Значит, у вас все-таки были подобные разочарования?

- Нет. Все есть, мечтать не о чем. Люди страдают от того, что они думают, что у них чего-то нет.

- Но есть же такая высокая тоска - о разбитой любви, о несбывшихся надеждах...

- Все хотят вернуться в лоно Отца небесного. Это и есть романтическая тоска.

- Просто люди не понимают, что они на самом деле хотят воссоединения с Богом, который от них не отсоединялся. Которого мы сами выставили за стенку. Все хотят только одного - свободы. Но придумывают этому разные маски. Одна придумывает, что ее жених освободит, другой - что 8 миллионов долларов, а третий считает, что освободится, если какого-нибудь депутата замочить. А выясняется - замочил депутата, счастливее не стал, 8 миллионов есть, а счастья нет.

- Духовное преобразование требует серьезных усилий.

- У меня такое ощущение, что, чтобы избавиться от искушений, нужно им поддаться.

- Я всегда это практикую. Я поддаюсь всем искушениям.

- Но видишь, я еще жив. Просто жадным не нужно быть. Человек умирает от героина, потому что он, попробовав, хочет еще и еще повторения того же самого ощущения. Должен быть баланс. Рецепт, как его достигнуть, я не могу дать…

- Вы коллекционируете впечатления, ощущения, оставшиеся от путешествий?

- Нет смысла. Это есть у меня в памяти, я по ней хожу. Я сейчас сижу здесь, одновременно хожу по Нью-Йорку, Лондону, Индии, Катманду, Парижу, еще десятку мест. Когда я куда-то приезжаю, у меня нет ощущения, что я приехал. Есть ощущение, что мое физическое тело опять здесь. Я все время везде. Я материализуюсь то здесь, то там.

- Куда собираетесь в ближайшее время в смысле перемещения физического тела?

- Хочу переместиться в студию и ковать альбом. Поэтому стараюсь все откладывать, а нужно бы...

- В Индию нужно, в Нью-Йорк. В Нью-Йорке сейчас очень полезно быть.

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей