Вы находитесь здесь: События  •  короткая ссылка на этот документ  •  предыдущий  •  следующий

Событие
Когда: 2021 28 сентября    Лунный день: 22-й день Луны (ссылка ведет на описание системы расчета лунных дней)
Название: Интервью с БГ для Culture.pl Варшава
Комментарий:



Борис Гребенщиков: Песня — это энергетическая формула [интервью]

На днях в Варшаве с концертом впервые побывал знаменитый российский рок-музыкант Борис Гребенщиков. Специально для Culture.pl Игорь Белов побеседовал с легендой русского рока о магии творчества, истории группы «Аквариум», старых песнях и новых альбомах, смерти рок-н-ролла, дзэн-буддизме, судьбах России и демократии, алкоголе и нашем времени, ностальгии, самосовершенствовании и смысле жизни.

Мы сидим в холле варшавского отеля «Sofitel Warsaw Victoria» с видом на площадь Пилсудского и могилу Неизвестного солдата. В кресле напротив меня — человек, о котором герой фильма Сергея Соловьева «Асса» сказал: «БГ — это бог. От него сияние исходит». Нимба над головой, правда, не видно, зато Гребенщиков поражает колоссальной харизмой и олимпийским спокойствием. Внимательный взгляд серых глаз из-за слегка затемненных очков, седая борода а-ля Джерри Гарсия, в левом ухе хулигански посверкивает серьга. На вопросы отвечает лаконично, но по существу.

О Польше

Игорь Белов: Борис Борисович, Вы впервые оказались в Польше. С какими чувствами? Вы ждали этого визита?

Борис Гребенщиков: Я очень давно хотел приехать в Польшу! И приехал сюда с чувством радостного ожидания.

ИБ: В одной из Ваших песен упоминается Шопен. А какие еще ассоциации — культурные, политические — вызывает у Вас Польша?

БГ: Ну, Шопена вы уже назвали... Называть имена всех поэтов-классиков я, пожалуй, не буду. Леха Валенсу я тоже не буду называть, хотя это, безусловно, знаковая фигура. Вообще, несмотря на давнюю историю «любви» между Россией и Польшей, эти две культуры всегда были очень близки, и как бы они ни боролись между собой, они все равно питали друг друга.

ИБ: В Вашей авторской программе «Аэростат» на «Радио России» Вы однажды поставили композицию польской фолк-исполнительницы — краковянки Марии Помяновской...

БГ: Я Марию очень люблю, мы с ней вчера переписывались! Очень надеюсь с ней повидаться.

ИБ:А каких еще польских музыкантов Вы слушали?

БГ: Довольно многих... Я ходил на концерты польского рока, я слушал Чеслава Немена в Ленинграде, к нам приезжали «Czerwony Gitary», устраивались подпольные джем-сейшены с польскими музыкантами, все это было. Но, честно говоря, все они оказали на меня меньшее влияние, нежели «Битлз». Просто потому, что они так или иначе были вторичны по отношению к оригиналу. Хотя, с другой стороны, что такое оригинал?..

ИБ: Какие у вас впечатления от Варшавы? Многие считают, что в этом городе многовато серого цвета...

БГ: Если бы мы с Вами сидели в Париже, зеленого или красного цветов тоже было бы не очень много. Я думаю, люди просто почему-то привыкли видеть в сером плохое. Но то, что вижу я — красиво.

ИБ: То есть, красота в глазах смотрящего?

БГ: Абсолютно. Всегда. На сто процентов. И, кстати, этот город не такой уж серый — смотрите-ка, вон красная крыша, вон зеленый сад...

ИБ: За этим домом с красной черепичной крышей, на который мы сейчас смотрим, находится отель «Бристоль», где в свое время около двух лет прожил Александр Вертинский.

БГ: Так вот почему меня туда так тянуло! Вы знаете, мы должны были жить там, но потом планы поменялись. А вот в Шанхае мне доводилось останавливаться напротив дома, где жил Вертинский...

ИБ: У него в Польше была большая армия поклонников...

БГ: Ну, еще бы.

ИБ: Кстати, в Польше Вас слушают не только здешние россияне, украинцы и белорусы. Мои знакомые польские интеллектуалы тоже любят Ваши песни.

БГ: Вот это очень интересно! Знаете, мы только что были с концертами на Украине, и я, хорошо зная тамошнюю публику, специально подбирал для исполнения на концерте песни, где много слов. «Зимнюю розу», например. И когда мы летели сюда, я в самолете прикидывал, что сыграть завтра в Варшаве. Клуб, где мы будем выступать — он «стоячий»?

ИБ: «Stodoła»? Да, там танцпол. Кстати, «stodoła» по-польски значит «сарай» или «овин».

БГ: Представляете полный сарай людей, которые больше двух часов будут стоять и слушать слова? Нет, они не смогут. Они устанут.

ИБ: То есть слов не будет, станете звук играть?

БГ: Ну, не звук...Песня — это энергетическая формула. Мне кажется, людям будет тяжеловато слушать длинные песни с тысячами слов. Они же наверняка захотят подвигаться, попританцовывать...

О песнях

ИБ: Где Вы пишете свои песни? Как Леннон и Маккартни, сочиняете в гостиницах в перерывах между концертами?

БГ: Вот этого у меня не получается, к сожалению. Я был бы счастлив, но...

ИБ: Значит, дома?

БГ: Нет, я пишу там, где у меня есть возможность от всего отключиться и просто посидеть с гитарой. Чтобы была некая пустыня, куда бы я мог уйти.

ИБ: Вы полностью контролируете творческий процесс или Ваши песни пишут себя сами?

БГ: Хорошие песни складываются помимо меня, помимо моей воли, я их просто записываю. Записываю то, что я слышу. И уже потом — иногда через несколько месяцев или лет — песня может наконец получиться.

ИБ: А у вас песня идет от слов или от музыки?

БГ: На этот вопрос на самом деле нет ответа, потому что если я скажу «от слов», я упущу что-то важное... Песня идет от магии. Если в двух или трех словах эту магию можно услышать, значит, песня состоится.

ИБ: А если не услышать?

БГ: Ничего не будет. Будет халтура. Или подделка.

ИБ: Как Вы определяете, хорошая песня или плохая получилась?

БГ: А я не определяю, я не знаю, что такое хорошая или плохая песня. В некоторых магии много, в некоторых меньше.

ИБ: Это правда, что для того, чтобы написать хорошую песню, нужно сначала написать несколько плохих?

БГ: Нет, не обязательно. Но лучше все время писать, это да.

ИБ: Вы часто говорите, что считаете себя кем угодно, только не музыкантом. Но Вы прекрасно поете, отлично играете на гитаре. Нет ли здесь противоречия?

БГ: Я не очень хорошо играю на гитаре, как мне кажется. Есть люди, которые делают это гораздо лучше. Но мне всегда казалось, что «музыкант» — это понятие достаточно несвободное. Музыкант — это человек, которому дают ноты, и он по ним играет, чтобы заработать денег и прокормить семью с двумя детьми, заплатить за квартиру и так далее. Вот это музыкант. Я ведь вырос среди музыкантов, у нас дома часто собирались прекрасные музыканты из симфонического оркестра филармонии, друзья моих родителей. Поэтому я музыкантов знаю не понаслышке.

О нашем времени, Бобе Дилане и смерти рок-н-ролла

ИБ: Совсем недавно Вы выпустили просто рекордное количество альбомов — «Знак огня», «Тор», «Дань», «Услышь меня, хорошая»...

БГ: Да, но, знаете ли, большая часть из них делалась много и много лет. Просто у меня наконец появилось время их закончить.

ИБ: Это пандемия поспособствовала?

БГ: Конечно. У меня появилось свободное время.

ИБ: У Вас есть проект «Подношение интересному времени». Сразу вспоминается старинное китайское проклятие «Чтоб ты жил в интересное время!» Почему именно сейчас происходит так много неприятностей?

БГ: Что происходило, то и происходит. Нет ничего нового под солнцем.

ИБ: А как не растратить себя в это «интересное время»?

БГ: Нет, себя как раз лучше тратить! Тратить и растрачивать. Иначе Вы умрете с нерастраченным собой, и все хорошее, что в Вас есть, пропадет впустую.

ИБ: Почему из Вашего концертного репертуара исчезла песня «Поезд в огне»? Ведь сейчас она очень актуальна.

БГ: Знаете, мне кажется, тогда, в конце 1980-х, она была абсолютно уместна. У меня тогда зародилось робкое ощущение, что всё движется... в правильном направлении. Мы исполняли ее еще несколько лет тому назад. Но мне кажется, что сейчас петь эту песню было бы позорно.

ИБ: Почему?

БГ: Это значило бы, что мы пытаемся торговать своими достижениями... Мол, смотрите, какие мы бунтари! Ну-ка, быстренько нам еще орденов подкиньте за наш бунт. Нет, нет.

ИБ: А что, разве в рок-н-ролле нет этого бунтарского начала?

БГ: О, это любимая тема журнала «Ровесник» и Тёмы Троицкого... Еще в советское время была такая книга «Тигр в гитаре», про то, как рокеры на Западе бунтуют против буржуазной действительности. Да ну, какой бунт был у Элвиса Пресли? Ему денег хотелось заработать и женщину в постель.

ИБ: А Боб Дилан с его песнями протеста?

БГ: А что, Дилану не хотелось того же самого? Почитайте его интервью тех лет. Он там просто чудовищную пургу журналистам гонит. Ему еще и деньги платили за это. Молодец!

ИБ: Вас обрадовало присуждение Дилану Нобелевской премии по литературе?

БГ: Ему было глубоко наплевать на это, и мне глубоко наплевать.

ИБ: Почему Вы не любите Достоевского? Ведь это самый рок-н-ролльный русский классик...

БГ: Погодите, у меня к Вам встречный вопрос. Я просто начинаю замечать, что Вы понимаете рок-н-ролл как музыку бунта. Что ж, хорошо, давайте возьмем, например... Литл Ричарда. Он против чего-нибудь бунтовал? Он что-то хотел изменить?

ИБ: Ну, сложновато ему было в послевоенной Америке с ее расизмом и пуританской моралью... Наверное, хотел.

БГ: Да бросьте, насколько я могу себе представить Новый Орлеан в то время, они отлично там все жили. Проблемы могли начаться разве что с приходом нового шерифа. И тем не менее я не думаю, что Ричард Пенниман хотел что-то изменить. Он хотел счастливой жизни.

ИБ: А почему рок-н-ролл умер?

БГ: Кто Вам это сказал?

ИБ: Вы и сказали. Я имею в виду Вашу песню «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет». Что ж, послушаешь современные группы, вроде «Black Keys» или «Fleet Foxes», и хочется с этим согласиться...

БГ: Да ну, там не о чем говорить вообще. Эти ребята даже не думают о том, чтобы что-то сделать. И это даже не называется рок-н-роллом. Недаром один даос за четыреста лет до нашей эры сказал: «Это рок-н-ролл умрет, а не я».

Об «Аквариуме» и старых добрых временах ИБ: Как появилось название «Аквариум»? Правда ли, что вы назвали свою группу в честь знаменитого ленинградского пивбара?

БГ: Нет, это миф. Надо сказать, что в те времена — в 1970-х — я не ходил в пивбары. Я вообще никогда в них не ходил. Даже в Лондоне я в паб захожу раз в полгода.

ИБ: А куда же вы тогда ходите?

БГ: Я просто хожу. Пива я, как правило, не пью. Разве что с большого похмелья. Я не понимаю, зачем мой друг Джордж Гуницкий распространяет эту легенду про «Аквариум» и ленинградскую пивную. Тем более, я что-то не замечал, чтобы и он ходил в пивбары. Да и место это было достаточно далеко от нашего дома... Нет, мое воспоминание полностью другое. Три дня мы ходили по городу и просто перебрасывались словами в попытке найти нужное название. Так мы перебрали несколько десятков тысяч вариантов. И в какой-то момент возникло слово «Аквариум»... и словно тумблер щелкнул. Это было на мосту, соединяющем Марсово поле и Петроградскую сторону.

ИБ:Бывший Кировский мост?

БГ: Он самый.

ИБ: Вы ностальгируете по «старым добрым временам»?

БГ: Ностальгия — это глупое щемящее чувство человека, которому в шестнадцать лет казалось, что ему любая баба даст, а в пятьдесят лет ему уже этого не кажется. И вот у него ностальгия!

ИБ: А по себе самому времен «Равноденствия» или «Дня серебра» Вы не скучаете?

БГ: Даже представить себе этого не могу. У меня хватает ума сообразить, что в шестьдесят с лишним лет петь песни, написаные мной в двадцать — не всегда хорошо. Я думаю, что даже святой Роберт Циммерман не взял бы на себя теперь смелость перепевать «With God on Our Side». Песня хороша в свой момент.

ИБ: Мне давно не дает покоя песня «Тень» с Вашего альбома «Лилит». Тот, к кому Вы в ней обращаетесь — это Ваш «черный человек»?

БГ: Я давал подписку о неразглашении этой информации. Как я могу навязывать Вам свою точку зрения?.. Ведь каждому свое. Песня пишется для того, чтобы любой человек увидел в ней то, что он хочет увидеть. Так что это Ваш «черный человек».

О России, демократии и феминизме ИБ: Еще лет десять назад мне казалось, что Россия — вполне европейская страна. Но сейчас я вижу, как мы от Европы стремительно отгораживаемся...

БГ: Кто-то из людей, профессионально этим занимающихся, говорил, что если посмотреть на устройство Европы со стороны Уральских гор, то можно увидеть сплошное, единое пространство, которое и Россия, и Европа... И это правильно. А если кто-то хочет отгородиться, это их дело.

ИБ: Варшавские таксисты, узнав, что я из России, любят порассуждать о том, что русский человек органически не способен жить при демократии. Они правы?

БГ: Дело не в политических режимах, понимаете... В конце концов, Пушкин никогда не призывал к подавлению демократии. Но я боюсь, что мы смотрим на это немного не с того конца. Существуют люди образованные и необразованные. Люди, причастные к культуре и люди, которые этой культурой сформированы, но никогда в нее особенно не вникавшие. Люди более или менее связанные с интеллектуалльной деятельностью, люди, способные думать, придерживаются одних правил. И есть люди, неспособные думать — то, что раньше называлось толпой, — и спроса с них никакого. Каждый человек развивается в зависимости от своего желания развиваться.

ИБ: А если этого желания нет? И человек просто смотрит телевизор...

БГ: Ну, стадо и есть стадо.

ИБ: Но ведь с этим нужно как-то бороться?

БГ: А как Вы собираетесь бороться со стадом?

ИБ: Может, наша беда в том, что у нас нет национальной идеи?

БГ: А я не знаю, что такое национальная идея. У меня были знакомые, которые очень усердно искали русскую национальную идею. Но я этого совершенно не понимаю. Откуда бы ей взяться, этой идее? Когда одна нация противопоставляет себя всем остальным, это ведет, как правило, только к войне. Если я говорю кому-то «Я лучше тебя», это означает: «Отдай мне всё, что у тебя есть».

ИБ: Вы много ездите по России с концертами, знаете ее как мало кто. Где живет душа России — в столице или в глубинке?

БГ: Она живет в поэзии Пушкина. Она живет в музыке Мусоргского.

ИБ: Что будет с Россией?

БГ: Что было, то и будет.

ИБ: Ваша новая песня «Бой-баба» посвящена феминизму. Вас не пугает, что женщины могут начать командовать мужчинами?

БГ: Если мужчина позволяет собой командовать, то это его собачье дело.

Об алкоголе, душевных импульсах и нашем «я» ИБ: Меня, как и многих русских людей, волнует дилемма: так все-таки, метать стаканы на стол или выливать всё, что стоит на столе?

БГ: Я дам философский ответ: всему свое время. Есть время разбрасывать камни, и есть время их собирать. Есть время метать стаканы на стол и время выливать всё, что стоит на столе.

ИБ: А как понять, когда наступил тот самый момент? Сердце подскажет?

БГ: В общем, и голова тоже.

ИБ: Ну, а Вы-то сами живете сердцем или головой?

БГ: А я не разделяю эти вещи.

ИБ: Почему? Голова отвечает за рациональное мышление. А сердце — за внезапный чувственный импульс.

БГ: Секундочку, давайте разберем это поподробнее. Откуда берется этот импульс?

ИБ: Из глубины души.

БГ: А что в глубине души?

ИБ: Наше «я», некая подлинность...

БГ: Ага, то есть в глубине души подлинность есть, а в голове ее нет... Если есть подлинность, значит, все остальное — неподлиность. Так может быть, нужно держаться подлиности?

ИБ: У Вас есть песня «Как нам вернуться домой». Но у меня такое ощущение, что домой мы так и не вернулись, все блуждаем по пустыне...

БГ: Вы знаете, один народ уже когда-то блуждал по пустыне. И за годы блуждания из них всё рабское ушло. Но я боюсь, что мы все и каждый по-своему блуждает в пустыне. Однако сейчас проблема в том, что нас еще и отвлекают от этого блуждания.

ИБ: Значит, надо не отвлекаться? И мы к чему-то придем?

БГ: Мы в любом случае к чему-то придем. Взять хотя бы нашу собственную смерть... Мы к ней придем, это совершенно точно. Да и ко всему остальному тоже.

ИБ: А как вы боретесь со страхом смерти?

БГ: А я с ним не борюсь.

ИБ: Просто не боитесь?

БГ: Да.

ИБ: Как это у Вас получается?

БГ: Нужно просто подойти к самому краю и заглянуть туда, чтобы понять, что бояться нечего.

ИБ: Но мне очень комфортно с моим «я» и совершенно не хочется с ним расставаться...

БГ: Ничего, я Вас утешу — следующее Ваше «я» будет еще лучше нынешнего.

ИБ: Вспоминаются слова Андрея Битова о том, что наше «я» — это всего лишь мозоль от трения нашей подлинной души об окружающий мир...

БГ: Я знаком с этим высказыванием... Но Андрей — человек специфический. Он, как и многие москвичи, видит мир как конфликт.

ИБ: А Вы как его видите?

БГ: А я не вижу почвы для конфликта.

ИБ: Даже сейчас, когда все ополчились друг на друга?

БГ: А что, разве когда-то было по-другому?

О буддизме и смысле жизни ИБ: Один из персонажей Ильи Стогова говорил, что человек, который хочет стать буддистом, уже является буддистом. Ваш путь к буддизму был столь же легок?

БГ: А у меня не было пути к буддизму. Никогда. Да, у человека время от времени возникает желание разобраться в некоторых вещах. Но, насколько я помню, Лао-Цзы говорил, что желание найти путь является главным препятствием. Если такое желание есть, значит, ты никуда не придешь. А вообще всем, кто интересуется, я мог бы посоветовать прочитать несколько классических книг и сделать свои выводы.

ИБ: Каких, например?

БГ:«Дао дэ цзин», «Упанишады», «Бхагавадгиту»...

ИБ: ...которую Вы, кстати, перевели. Трудно было переводить?

БГ: У меня это заняло лет двенадцать, если не больше. В юности на меня эта книга оказала очень... радостное действие. Я понял тогда: оказывается то, что я знаю, известно и другим людям. И мне стало любопытно — а что еще им известно?

ИБ: Какую книгу Вы бы взяли с собой на необитаемый остров?

БГ: Я никакую книгу не взял бы.

ИБ: А гитару бы взяли?

БГ: На необитаемом острове гитара тоже не очень-то нужна. Играть-то кому?

ИБ: Создателю и себе.

БГ: Это можно делать и без гитары.

ИБ: Я знаю, что некоторые православные критикуют Вас за то, что буддизм в Вашей картине мира сочетается с православием...

БГ: Меня может критиковать кто угодно. Меня все критикуют, слава тебе Господи. Хотят критиковать — пусть критикуют. Это их проблемы.

ИБ: А вас не печалит, что в России шельмуют людей, пытающихся возражать тому, что говорят по телевизору?

БГ: А разве когда-нибудь было иначе? Так было всегда.

ИБ: То есть, всё в порядке?

БГ: Всё всегда в порядке.

ИБ: И не нужно по этому поводу переживать?

БГ: Вот по этому поводу точно не нужно переживать. Нужно переживать по поводу того, что ты несовершенен. Вот это в самом деле повод для переживаний.

ИБ: А как достичь совершенства?

БГ: Становиться лучше. Если Вам что-то в себе не нравится — исправляйте. Иначе для чего жизнь дается?

ИБ: Откройте тайну — в чем смысл жизни?

БГ: А в чем смысл прихода бодхисатвы с юга?

ИБ: Ну, это же Майк Науменко: «К Джоконде пристали Казанова с Пеле: / “Мадам, разрешите наш спор. / В чем смысл прихода бодхисатвы с юга? / Мы не можем понять до сих пор”»...

БГ: А тут и понимать нечего. Он шел себе и пришел. Смысла жизни искать не надо. Любой смысл меньше, чем жизнь. Это же элементарно: наша способность осознавать и выражать словами происходящее во Вселенной настолько меньше Вселенной... Вселенная бесконечна, а наша способность конечна, потому что мы ограничены словами.

ИБ: Но мы же тоже бесконечны...

БГ: Мы-то бесконечны, но та область нашего «я», которая занимается словами, очень ограничена. Климент Александрийский говорил, что Бог начинается там, где кончаются наши представления о нем. Слов может быть сколько угодно, пожалуйста, просто нужно понимать, что истина — не в словах.

ИБ: После того, как мы всё выяснили про смысл жизни, нелепо спрашивать о чем-либо еще. Спасибо за беседу, Борис Борисович!

БГ: Вам спасибо!

Автор: Игорь Белов
Фото: Елена Голосий
https://culture.pl/ru/article/boris-grebenschikov-pesnya-eto-energeticheskaya-formula-intervyu

Список исполнений:

No documents found



Created 2021-10-07 09:50:39 by Vitalii Minaev; Updated 2021-10-09 23:47:46 by Vitalii Minaev
UNID: D805DC8E83841AC943258767001D0094

Комментарии постмодерируются. Для получения извещений о всех новых комментариях справочника подписывайтесь на RSS-канал





У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей





oткрыть этот документ в Lotus Notes