Акустические Воины 60-х
Здравствуйте! Уильям Блэйк сказал однажды "То, что любит, становится бесконечным". А Блэйк точно знал, о чем он говорит – не зря он с детских лет созерцал ангелов. Я постоянно сталкиваюсь с правотой его утверждения в процессе работы над радиопередачей "Аэростат". Вот самый простой пример – казалось бы, музыка 1960-х годов давным-давно должна быть исхожена нами вдоль и поперек, уж столько передач мы ей посвящали, что должны бы уже знать ее наизусть и сбросить ее с корабля современности. Однако, время от времени мои поиски музыки, которую мне хочется с вами разделить вновь приводят меня в Броселинадские леса этого времени – и каждый раз я возвращаюсь из этого путешествия с руками, полными новых неслыханных мною или напрочь забытых песен. Сегодня я хочу послушать вместе с вами еще неизвестных нам бардов и менестрелей этого периода – другими словами, говоря словами Марка Болана, "акустических воинов" 60-х годов.
Ralph McTell – Bright And Beautiful Thing
Интересное слово – акустика. Вообще говоря, "акустика" – это наука о звуке; но в России в 1980-е годы это понятие, как правило, обозначало отсутствие электрических инструментов и барабанов на данном мероприятии. А значит – возвращение песенной культуры к ее изначальному виду: ведь много сотен, если не тысяч лет песни звучали под аккомпанимент ручного органа, арфы или какого-то еще простого инструмента. Сами того не зная, русские рокеры возрождали древнюю традицию пения. "Акустические" концерты (то есть концерты, проходящие без приборов усиления звука и как правило в местах, для этого не предназначенных, например, у кого-то дома) были "акустическими", как правило, только потому, что – во-первых, почти ни у кого не было никакой усиливающей аппаратуры, а во вторых – этих людей никто бы не пустил на официальную концертную площадку: большинство песни, которые пелись на домашних концертах, не прошло бы цензуру концертных организаций.
И казалось бы – чисто советский феномен – акустические концерты. Однако, совсем нет; за двадцать лет до нас точно то же происходило по всему миру. И сегодня я хочу показать вам – как это все звучало.
Gerry Rafferty – Your Father Didn't Like
Вот это, например, был тогда еще совсем юный ирландец Джерри Рафферти. Джерри был одним из самых одаренных... как бы их назвать? По-английски это назвается singer-songwriter; то есть человек, который пишет песни и сам же их и поет. Такие люди, понятно, были всегда; именно они, а не профессиональные композиторы и поэты, как правило, и пишут "народные" песни. Но именно в 60-е годы такие люди стали становиться известными, и не просто известными, а – вместе с рок-н-ролльщиками – героями нового поколения, которое жаждало быть услышанным и поэтому нуждалось в людях, которые скажут правду от его лица. Кажется даже, что название "бард" оказалось присвоено этим певцам совсем не случайно: в древнем мире поющий поэт с арфой считался священной фигурой, озаренной своего рода божественным безумием, и поэтому находящийся во многом вне юрисдикции государства. В песнях, которые барды пели, не только передавался весь свод культуры, но еще и формулировался этический закон сегодняшнего дня и пророчества о будущем. И – как бы странно это не казалось сегодня – барды 60-х исполняли в обществе именно эту роль; их песни, может быть, в неявном виде, несли слушателям ответ на самый главный вопрос – как жить, когда старые правила во многом скомпрометировали себя?
Gerry Rafferty – Keep It To Yourself
Конечно, пение песен под несложный аккомпанемент всегда было любимым занятием человечества – но в простых бытовых условиях обычно исполнялись модные композиторские произведения или романсы. Чем же "барды и менестрели " 60-х отличались от этого? Видимо, тем, что лет за десять годов до этого в моду начала входить так называемая "народная" музыка. Обычно далекие от нее люди представляли ее себе, как нечто, что один бомж может спеть другому где-нибудь в вагоне грузового поезда, идущего из неведомо откуда в неизвестно куда. Скорее всего, в такой песне не будет коммерческих красивостей. А значит, что – чтобы не оскорбить общественного слуха – такие песни вряд ли будут передавать по радио. Поначалу народные песни были, в основном, американские. А когда писались свои, то они, во всяком случае, должны были быть не про любовь и морковь, а про то, как ядрено живется простому человеку. Вот, например, так пел о трудностях существования крестный отец британской народной музыки Юэн Макколл.
Ewan MacColl – Dirty Old Town
Поначалу культура так называемой "народной музыки", в основном, опиралась на песни, написанные, действительно, неведомо кем и неведомо когда: это как бы придавало пению некоторую аутентичность – "это не я придумал, это так сложилось в народе".
Однако, прошло совсем немного времени и люди начали писать свои собственные песни. И одним из первых, кто начал это, был Том Пакстон. Он вырос в дремучей американской глубинке. Поступил в университет штата Оклахома и столкнулся с музыкой патриарха американской народной музыки Вуди Гатри, был ею поражен в самое сердце, переехал в Нью-Йорк, поселился в богемном районе Гринич-Вилладж и всерьез взялся за пение. Он говорит: "У меня никогда не было рок-настроя. Петь песни под гитару – это то, что мне нравилось больше всего в жизни. Я до сих остаюсь парнем с маленького ранчо и больше всего люблю народные песни". Один из столпов тогдашнего "фолка", человек, уважительно прозванный "мэром Гринич-Вилладж", Дэйв Ван Ронк вспоминает: "Обычно основателем новой песенной культуры считается Боб Дилан, но на самом деле начал все Том Пакстон. Он постоянно играл в маленьких клубах и заметил, что песни, написанные им самим, привлекают значительно больше внимания, чем традиционные или написанные кем-то другим – и он задал себе задачу писать по песне в день. И пошел в гору. До этого, даже если люди писали свои песни, они их всегда выдавали их за традиционные".
С тех пор песни Тома Пэкстона вошли в репертуар огромного количества музыкантов. Вот одна из классических его песен, которую в 60е годы не пел только глухой. И кстати, к несчастной жизни пролетариата она не имела ни малейшего отношения.
Tom Paxton – The Last Thing On My Mind
Не нужно забывать, что Америка, в основном, заселялась все-таки выходцами из Великобритании и Ирландии, поэтому немудрено, что песенная культура Соединенных Штатов во многом выросла из песен старой Англии. Поэтому то, что интерес к народным песням вернулся в Британию из-за океана можно считать своего рода иронией судьбы.
Впрочем, начав с пения американских песен, британцы очень скоро вернулись к своей собственной традиции. А традиция была и остается краем, зачастую довольно мрачным и драматическим. Вот еще один "поющий поэт" 60-х, Ян Мэттьюз, начавший свою карьеру в легендарной группе Fairport Convention (считающейся первопроходцами фолк-рока). Когда процентное соотношение фолка и рока в их музыке сдвинулось в стррону рока, Ян ушел из группы, но большинство музыкантов Fairport продолжали сотрудничать с ним и помогать ему в записях.
Matthews Southern Comfort – Castle Far
Россия, естественно, тоже воспитала свою культуру людей с гитарами. И именно в 1960-е годы. Люди эти, взяв музыкальные традиции городского романса и лагерных песен, соединили эту музыку со словами, никак не согласующимися с выхолощенным официальным пафосом. Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, Юрий Визбор, Городницкий, Юлий Ким, Юрий Кукин и многие другие создавали свою песенную стихию, к которой люди по всей стране обращались, чтобы услышать то, о чем не говорят по радио. Особняком в этом ряду стоял петербуржец Евгений Клячкин, песни которого часто отличались удивительной мелодичностью, восходившей к русской композиторской культуре XIX века; а еще он часто брал для своих песен стихи больших поэтов. Много писал на слова Иосифа Бродского. Вообще, я думаю, что давно пора сделать Аэростат, который будет посвящен ему – да и другим русским мастерам этого великого дела – пения песен под гитару.
Клячкин – И Вечный Бой
Если же вернуться к тому, что происходило за железным занавесом, то постепенно привязанность к социальным песням постепенно сменялась песнями, напрямую имеющими дело с реальностью тех людей, которые эти песни писали и пели и которые их слушали. И даже когда песни были о том, как все неправильно, они звучали уже по другому.
Одним из героев поколения поющих юношей с акустической гитарой стал Ральф МакТелл, родившийся и выросшей в бедной шахтерской семье. В детстве мама пела ему старинные шотландские песни; когда же он подрос, музыка Битлз открыла ему глаза и показала ему путь к свободе. Вот, наверное, одна из самых известных его песен "Улицы Лондона", которая в те годы являлась обязательной для всех, кто играл на акустической гитаре.
Ralph McTell – Streets Of London
Многие их тех, кто был тогда "полубогом с гитарой" теперь – бодрые седые старики, которым давно ничего никому не нужно доказывать; периодически их можно увидеть на одной сцене, обычно на особых концертах, устраиваемых в честь кого-то из этого круга друзей; именно друзей, потому что этих бравых акустических воинов было, как и любых настоящих героев, немного, и все они знали друга друга и играли друг с другом. Но были и те, кто не добрался до заслуженной старости. Одним из таких павших в пути и надолго забытых талантов был американец Джексон Си Фрэнк. Сейчас его имя известно только историкам, но в середине 60-х многие теперешние титаны считали за честь сыграть у него на записи. Вот, например, как звучала одна из его песен в исполнении Пола Саймона и Арта Гарфункеля.
Simon & Garfunkel – Blues Runs The Game
А вот и сам он.
Jackson C. Frank – My Name Is Carnival
Все, связанное со временем, рано или поздно кончается. Подошли к концу и 60-е – а с концом 60-х изменилась и музыка. Новая декада требовала нового звука, новой ритмики, новой энергии – и нового подхода к занятиям музыкой; романтики с гитарами начали перемещаться из маленьких клубов на стадионы. Да и песни их тоже начали меняться. Декада "Мы" кончилась, наступала новая декада "Я". Но фундамент, заложенный "акустическими воинами", верой и правдой продолжает служить нам до сих пор. Спасибо!
Crosby & Nash – Southbound Train
Аквариум.ru - Аэростат