БГ отвечает как на исповеди или можно любить, а можно содержать бордель.
Любой альбом для меня как кино. Или как езда по американским горкам. «Территория» - цельное произведение искусства, несмотря на то, что большинство песен были засвечены на других альбомах. Я постарался поставить их так, чтобы не было скучно. Драматургия логически обоснована, но я ее не чувствую.
Могу навскидку назвать города, куда бы я сейчас хотел попасть. Кострома, Саратов, Астрахань, Вятка, Кемерово, Новосибирск, Иркутск, Красноярск, Владивосток, Хабаровск, Южно-Сахалинск, Магадан, Сыктывкар, Мурманск, Архангельск..
У Бориса Гребенщикова насыщенный день. Вечером презентация нового альбома и концерт, днем съемка на телевидении, а утром... Б Г пьет кофе в клубе «Шестнадцать тонн», курит и общается. Журналисты — заходите по одному! — Борис Борисыч, вы еще живы? Ничего, что я тоже пристану к вам с вопросами?
— Единственно правильный метод — относиться к каждому человеку так, как если бы до и после него не было двадцати человек. Я вам отвечаю, как если бы отвечал священнику на исповеди. Для меня этот день — проверка на прочность. То, что нас не убивает, нас делает сильнее.
— Раньше каждое ваше интервью было событием. Теперь вы, похоже, становитесь растиражиро-ванным персонажем. Не боитесь, что это может сказаться на вашем образе гуру?
— Слишком много лет этому образу. Ему уже ничего не страшно. (Смеется.) Я знаю многих настоящих гуру. Они были открыты для вопросов 24 часа в сутки, могли в три часа ночи подняться. А мне интересно, во-первых, попробовать себя — могу ли я не сломаться? — во-вторых, максимально использовать то, что кто-то прочитает газету. Пусть даже ее выкинут через пять минут, но вдруг это может подействовать?!
— Тогда рассказывайте. О новом альбоме.
— «Территория» — это наш метод попрощаться с прекрасным веком, поблагодарить его и сказать: вот приблизительно то, чем мы занимались. Это — сливки. Если вас что-то заинтересовало, то — пожалуйста, есть еще порядка шестидесяти альбомов. К сожалению, ограничено время (76 минут), поэтому пришлось выкидывать очень много вещей. А делать двойник — как-то неприлично.
— Как выбирались «сливки»?
— В Интернете полгода шло обсуждение «экспертов». Надоело читать списки, которыми они обменивались. Потом, в Индии, вдруг понял, что должен решить немедленно. Сел, написал список вещей, без которых я сам этот альбом не представляю. То есть последнее слово в итоге было мое. Есть вещи, которые я считаю не лучшими, но не-об-хо-ди-мы-ми. Без «Дубровского» итоговый альбом обойдется. А без «Последнего поворота», который, может быть, на «Навигаторе» и не был замечен, я себе не представляю нашего канона. И еще вошли четыре очень важных для меня песни, которые волею судеб не были записаны: «Чкалов», «Горный хрусталь», «Новая песня о Родине» и «Та, которую я люблю». Мы сели и наконец их записали.
— Возможен ли концерт «в поддержку альбома»?
— Нет. В песнях задействованы три разных состава, на одной сцене они просто не поместятся. Есть вещи с Дюшкой... Есть вещи с Гаккелем, который сейчас не играет. Для меня альбом всегда был важнее концерта.
— Но у вас сейчас очень много концертов...
— Сейчас нам это интереснее, чем записывать музыку. Мы играем год одним и тем же составом и наконец начинаем нарабатывать то, что я давно хотел. В России ритма нет по определению. Либо мертвое забивание гвоздей, либо искусственный ритм, не соответствующий тому, что люди на самом деле чувствуют. Мне интересно зацепить этот ритм изнутри. Играть, как черные — когда регги играется само по себе. Поэтому для меня каждый концерт — упражнение в том, как из нашего коллективного тела и сознания высечь ритм.
— Где играете?
— Только что были в Германии, уезжаем в Америку, потом, не дай Господь, еще в Японию поедем. Я вместо этого лучше бы поиграл по России! Мы в Костроме не были лет пять или шесть! Я скучаю. Моя нервная система раскидана по всей России. Мне везде хочется сыграть.
— Участие в проекте «Кинопробы», по-моему, никак не связано с музыкой регги...
— Я же не говорю, что мы играем только регги. Витька для меня не чужой человек. Я с удовольствием и майковские песни играю, и витькины, и играл бы еще. На Западе все обмениваются песнями. У нас наконец появилась своя классика, и Витька стал классиком. Здорово!
— Можете ли представить «Tribute to БГ»?
— Об этом шла речь два года назад, но потом фирма, которая это затевала, растворилась в пространстве. Было бы очень забавно послушать. Меня очень трогает, когда другие люди поют мои песни.
— А спеть свои песни как чужие?
— Мы так и делаем. Когда для «Территории» переиграли «Вавилон», мы сделали это совершенно безотносительно к тому, как эта вещь была ранее записана. Песни не свои, а общие. Те песни, которые мы продолжаем петь, для меня фактически стали народными. Я не считаю себя их автором. Их мог бы написать кто-то другой.
— АК Троицкий как-то сказал, что вы пишете песни со скоростью отправления естественных надобностей. Как на самом деле?
—Некоторые песни пишутся годами. Я очень мало песен пишу. Хотелось бы писать больше, но я не умею. Написать песню искусственным способом нельзя, песня должна сама родиться. Чтобы она родилась, нужно очень много вертеть в голове эти слова. Мучительно, но интересно.
— Весной у вас вышел «Пятиугольный грех». Обычно группы выпускают в год по альбому...
— Есть еще три альбома, которые я буду заканчивать в течение ближайших нескольких месяцев. Альбом мантр, альбом русско-абиссинской музыки и альбом симфонической музыки для спектакля Олега Меньшикова. Самое страшное — когда все знают, что ты будешь делать. Тогда я ухожу и делаю что-то совершенно другое.
— Вчера смотрел на видео «Настроение \|/». Запомнилось, как на одном из концертов вы несколько раз падали на сцену...
— Я не падал, я простирался перед Дедушкой. Так мне захотелось. Понял, что в данный момент это имело смысл сделать. Должны же на сцене происходить неожиданные вещи? Концерт — это цирк.
—А шоу-бизнес?
— Попытка людей, которых не очень интересует музыка, сделать деньги, эксплуатируя людей, которым музыка близка. В этом нет ничего плохого. Можно любить, а можно заниматься содержанием борделя. И то, и другое почетно, но я предпочитаю первое. Шоу-бизнес для меня — бордель. Большинство людей, участвующих в так называемом шоу-бизнесе, даже не понимают, что есть альтернатива. Для меня важно, чтобы люди осознали, что у них есть свобода.
— Простите за банальность: как вам удается быть счастливым?
— Всех нас без исключения делает несчастливыми ложная изолированность. Все мы считаем, что я-де такой неповторимый, уникальный, со своим сложным внутренним миром, и мне нужно его оберегать, мне нужно сохранять границу между собой и другими. Это бред, нет никаких отдельных людей, все мы часть одного и того же. Чем больше я понимаю, что «я» — это ложная придумка, тем радостней я себя чувствую. Это постепенно может войти в привычку.
— Жена тоже вошла в привычку?
— Любимое не может надоесть.
— Появлялись ли у вас новые друзья?
— Наш ударник, он работает у нас год — новый человек для меня. Когда все время видишь человека день за днем — это больше чем друг, это член семьи.
— Андрей Новоселов, режиссер нового фильма о вас, кажется, очень этого хотел. Он ведь не отходил от вас целый месяц?
— Не обязательно становиться членом именно нашей семьи. Важно перестать ощущать себя изолированным от человеческого рода... Что-то мы заговорили уже совсем о философских вещах. Странно, я просто пою песни...
— Где вы бываете? Вас недавно видели на выставке Уорхола...
— Знакомые из художественных кругов заманили меня туда, заставили прочесть речь... Все к тому же. У нас в России все грешат узкой принадлежностью к цеху. Если я художник, то я только художник, если я музыкант — то только музыкант. Надо просто держать свою раковину открытой и смотреть, что еще есть в мире...
Максим ГОРЕЛИК Газета "Вечерняя Москва" от 24.11.2000
Дополнительные ссылки: Событие: 2000 1 ноября. "Территория" Событие: 2000 15 ноября 21:00. Пресс-конференция к выходу фильма "Настроение Пси" Событие: 2000 16 ноября. Интервью с БГ после концерта в "16 Тонн" для "Звуки.Ру"