2012 4 марта. Михаил Файнштейн-Васильев в передаче А.Липницкого "Содержание". Событие. Справочник

Русский рок в лицах: группа "Трилистник" Дюши Романова

В гостях: Михаил Файнштейн-Васильев, российский рок-музыкант, участник группы "Аквариум".

ЛИПНИЦКИЙ: Здравствуйте, в эфире программа "Содержание" на радиостанции "Финам FM" 99,6, и ваш ведущий Александр Липницкий сегодня в гостях у человека, у которого он очень любит бывать в гостях в Санкт-Петербурге, у моего старого друга Михаила Файнштейна-Васильева, бас-гитариста золотого состава "Аквариума". Привет, Михаил. Хотя, на самом деле, ты меня поприветствовал, когда я вошел в твой дом.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Еще раз с удовольствием поприветствую. Здравствуй, Саша.

ЛИПНИЦКИЙ: На самом деле, 2012 год объявлен как бы годом "Аквариума" вслед за "Машиной времени". Славная группа из Санкт-Петербурга отмечает свое 40-летие. И как бы мы ни относились к изменениям внутри состава этой группы, тем не менее, лидер ее жив-здоров, группе 40 лет, и я потихонечку подбираюсь к тому, чтобы в нескольких передачах поближе к юбилею, а это будет в начале лета... Насколько я понимаю, "Аквариум" был придуман в 1972 году. Ты мне не дашь соврать, Михаил?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: С удовольствием бы дал, но, похоже, что так.

ЛИПНИЦКИЙ: Если вы помните, первый эфир нового года, 2012 года дракона, открыл виолончелист группы "Аквариум" Сева Гаккель, партнер Михаила Файнштейна-Васильева, у которого я нахожусь в гостях. И сегодня мы снова подбираемся к основной истории этой группы, но я хочу зайти с неожиданной стороны. Дело в том, что недаром "Аквариум" в свое время назывался и отождествлялся в сознании многих любителей нашей рок-музыки, вообще искусства, как "ателье искусств". Так и названа одна из пластинок группы "Аквариум". Миша, немножко об этом, прежде чем я раскрою главный секрет, о чем мы будем сегодня говорить. Что такое "ателье искусств" в рамках ансамбля "Аквариум"?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Исторически сложилось так, что почти все первые группы петербуржские, они кучковались вокруг студии Андрея Тропилло – это человек, который записал первые альбомы всех легендарных групп: "Аквариум", "Зоопарк", "Кино", – и все, кто вращались вокруг этой студии, они все друг другу помогали. Иногда возникают воспоминания о том, что кто-то играл в группе, к которой он никакого отношения даже не имеет, но просто он был там, надо было что-то сыграть.

ЛИПНИЦКИЙ: Кто-то из той группы пришел на репетицию, да?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Кто-то не пришел, и, на самом деле, относились недостаточно серьезно ко всему этому. Это просто был образ жизни, что репетиция-запись – вот вся жизнь. Какие-то концерты: первое время домашние, или, крайне редко, в каких-то залах. И там, вероятно, и выработался петербуржский стиль, который узнаваем легко, отличается от свердловского, от московского и по настроению, и по музыке.

ЛИПНИЦКИЙ: В двух словах, как бы ты его определил? Что такое петербуржский стиль рок-музыки конца 70-х, начала 80-х?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Хороший вопрос. Мы были более ориентированы на Запад, чем все остальные, потому как…

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: У нас, да, портовый город, у всех есть какие-то матросы знакомые, иностранцы, и мы слушали… Я, например, с 1968 года уже у меня были пластинки западных групп, и слушали только исключительно западную музыку. И, кстати, у меня забавная история: когда попал в армию, и спросили: "Кто умеет на чем-то играть?" Я сказал: "Я умею играть на бас-гитаре". Пришли, сели, стали играть джемы. А потом говорит: "Давайте теперь, – не помню, что, но, по-моему – песню "Дрозды". А я спросил: "Что?". На меня этот руководитель посмотрел и говорит: "Давайте какую-то другую". А я вообще этих песен не знал. У нас была установка не слушать средства массовой информации вообще, в частности, телевизор, и мы просто не знали этих песен. И руководитель группы армейский – он совершенно просто обалдел, что как бы человек вроде умеет играть, а ни одной песни не знает.

ЛИПНИЦКИЙ: А классики советской эстрады не слышал?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Просто вообще. Не то, что не знаю нот, а просто не слышал. Я говорю: "Вы напойте, а я сыграю, это не проблема". И действительно, за час они мне напели все, я все это и сыграл. И, кстати, мы потом заняли все места, какие там существовали вообще, включая самые верхние. И меня, в результате, демобилизовали на месяц раньше, чем нужно.

ЛИПНИЦКИЙ: Итак, "ателье искусств". Для меня это понятие, в первую очередь, в "Аквариуме" связано, как ни странно, именно с Дюшей, потому что, может быть, ты не согласишься, Миша, но самым музыкальным человеком в группе 1980 года был именно твой лучший друг, а именно Андрей "Дюша" Романов. Мне так кажется. Или я ошибаюсь?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Мне трудно выбрать между двумя моими лучшими друзьями.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да. С Джорджем мы на дне рождения сейчас сидели долго, обсуждали все эти вопросы. Мне трудно выбрать, кто более музыкальный: Гребенщиков или Романов.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Или Севка. Или я. Совершенно не понимаю. Дело-то сложное, потому как все, что делалось, делалось вместе. Схема была такая: автор приносит, а мы уже потом из этого делали что-то частенько совсем другое. И, собственно, так стиль-то и возник. То, что сейчас называется аранжировкой, было коллективное.

ЛИПНИЦКИЙ: Давай-ка, Миша, познакомим радиослушателей "Содержания" с давно забытой прекрасной мелодией, с которой "Аквариум" отличился еще на знаменитом фестивале "Весенние ритмы" в Тбилиси. И, естественно, это будет песня нашего главного сегодняшнего героя – флейтиста группы "Аквариума" Андрея "Дюши" Романова, "Гиневер".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Для справки (может быть, не все знают): Гиневер – это была жена короля Артура.

ЛИПНИЦКИЙ: А это была настольная книга, как мне помнится, группы "Аквариум" в начале 80-х годов.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Я боюсь, что Дюша-то, как раз, и зарубился на кельтской музыке, и, в смысле медийности, его, может быть, и сгубило это, потому как кельтская музыка не совсем характерна для нашей страны. И мелодии какие-то неправильные, и ритмы совсем не такие. Если прислушаться, очень красивая музыка, но широкой популярности не получила именно потому, что древняя культура кельтская – которая римлянами, как известно, считалась варварской – она имела очень глубокие корни, очень сложные и очень интересные.

ЛИПНИЦКИЙ: "Гиневер", "Аквариум".

(Звучит песня "Гиневер".)

ЛИПНИЦКИЙ: Вы слушали изумительное соло на флейте в композиции "Аквариума", Андрей "Дюша" Романов. И мы идем дальше. На самом деле, тема – сейчас я уже, Миша, должен открыть – не просто один из музыкантов группы "Аквариум", наш покойный друг Андрей "Дюша" Романов, а его ансамбль, который любители русского рока, знатоки русского рока помнят очень хорошо и знают. Это группа "Трилистник", к которой ты имел самое прямое отношение. Как вообще возник этот проект?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Сейчас трудно вспомнить точно, как происходило, детально, по секундам. Но, судя по всему, когда Борис уехал в Америку, у нас образовалось много свободного времени, и тогда Андрей показал свои песни, о которых мы, в общем, не знали, и мы их стали играть. Точно так же обрабатывать, играть. Весь состав "Аквариума" там участвовал, принимали участие все заходящие на студию. У нас уже была своя студия тогда в ДК связи. Причем операторами были кто угодно. Кто был под рукой. Частенько я, Слава Егоров. Кто был, тот, собственно, и писал. Так что первый альбом – это было полное совместное творчество, включая даже процесс записи.

ЛИПНИЦКИЙ: А скажи, как правило, учитывая такую централизацию власти и ту самую пресловутую вертикаль, которая сейчас вызывает все больше и больше вопросов в нарождающемся российском гражданском обществе, в частности в группах, российских группах за спиной лидера очень мало кто из музыкантов мог тогда себе позволить сделать, что называется, решительный шаг: написать свою песню, создать свою группу. Дюше это удалось. Были ли какие-то, скажем так, сомнения у партнеров по группе? Я даже помню, что я видел какие-то афиши в конце 80-х годов: "Трилистник" – группа "Аквариум" без Гребенщикова".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: В этой связи могу рассказать совершенно ужасную историю, которая выглядит, на самом деле, комично уже через какое-то время. Мы были на гастролях, по-моему, в Перми. Выглядело это для нас следующим образом: когда мы вечером вышли на сцену и начали играть – гробовая тишина в зале полнейшая, и где-то на второй-третьей песне из зала крик: "А где Гребенщиков?" Если вы представляете, что такое человек, который находится на сцене, то он, в общем-то, довольно ранимый и совершенно беззащитный человек, на самом деле. Дюша совершенно мужественно сказал, что это группа "Трилистник" и Гребенщикова здесь вообще не предполагается, потому как это не "Аквариум", а "Трилистник". И продолжали играть дальше. Через пару вещей зал начал оживать, начали хлопать, слушать, начались танцы. В общем, как бы, нормальный концерт. Я, как бессменный администратор этих всех коллективов, значит, не знаю, в чем дело, в ужасе. Играло у меня, значит, на третьем плане, было: "А что же это такое?". Выскочил сразу же на улицу, когда вышли со сцены, увидел афишу, где огромными буквами написано "Аквариум".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: И очень маленькими буковками написано: "Без Гребенщикова". Неразличимо. Если смотреть с 5 метров, то уже ничего не увидишь. Это надо присматриваться. Надо отдать нам должное, без всякой ложной скромности, что мы все-таки вытащили, а это, вообще, очень тяжелое дело, когда люди пришли на одну группу, а увидели другую. Слава Богу, там состав был "Аквариума", так что это спасло положение.

ЛИПНИЦКИЙ: Думаю, Миша, пришла пора послушать уже "Трилистник" в собственном соку. "Невский проспект" – это с самого вашего первого альбома группы, о котором ты расскажешь после премьеры песни на "Финам FM".

(Звучит песня "Невский проспект".)

ЛИПНИЦКИЙ: Напоминаю, вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM", и только что мы прослушали песню "Невский проспект" с первого студийного альбома группы "Трилистник", которую сегодня представляет его директор, бас-гитарист и ближайший друг лидера этого коллектива, нашего покойного товарища, флейтиста "Аквариума" Андрея "Дюши" Романова. Эта передача посвящается его светлой памяти. Итак, первый альбом. Есть какие-то воспоминания? Ты участвовал в таких разнообразных аферах типа записи альбома "45" группы "Кино", где ты, по-моему, заменил Рыбу на половине композиций.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Мне об этом недавно сообщил фотограф наш корпоративный, я бы сказал так, Андрей Усов "Вили", когда он сказал: "Ты же играл в "Кино". Я говорю: "Да, чего-то". И он мне показывает фотографию, как мы стоим на сцене с Цоем, с Рыбой, я играю на бас-гитаре, а сзади ходит Дюша. Он ходил взад-вперед, был в рок-клубе, он просто ходил взад-вперед. И Гребенщиков ходил взад-вперед.

ЛИПНИЦКИЙ: Я так понимаю, это была процедура вступления?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Нет, это уже был какой-то концерт.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: И, так сказать, корпоративность заключалась в том, что если нам кто-то нравился, мы всячески помогали, прилагали все усилия, которые у нас только есть.

ЛИПНИЦКИЙ: Уже при "Аквариуме" молодых ребят из группы "Кино" бы не освистали в любом случае.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да, безусловно. Витя ходил, Цой, к Борису Борисовичу, как к гуру, и слушал все, что он говорит, и впитывал. И, собственно, если посмотреть первый альбом и следующий – они кардинально отличаются. Он переосмыслил, Витя, он очень талантливый человек, он мог не только писать песни, как многие, а он еще мог направлять свою мысль, в каком направлении писать. Это редкое качество.

ЛИПНИЦКИЙ: Давай все-таки не будем растекаться мыслями по древу. Ты вспомнить можешь всю историю ленинградской рок-музыки, у меня нет никаких сомнений. Все-таки, к группе "Трилистник". Она главный герой сегодняшней передачи. Во-первых, наверняка, наши радиослушатели не могут взять в толк, что это за название и что это за растение?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Трилистник – это просто герб Ирландии, честно говоря.

ЛИПНИЦКИЙ: И все, достаточно. Это растение.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Это растение. Мы очень любили ирландскую народную музыку, участвовали в различных фестивалях ирландской музыки. Причем был даже случай, когда мы в Москве на каком-то чисто ирландском фестивале сыграли свою программу, несколько ирландских групп сыграло свою программу, а потом устроитель пришел к нам в гримерку и говорит: "А вы не можете в джеме поучаствовать?" Мы говорим: "Мы же слушатели, сложно". Он говорит: "Да, давай". Вышли, я включился, значит, Дюша взял флейту, они начали играть, и мы поняли вдруг, что в каждом такте по четыре аккорда, гармония вообще неизвестная, и вообще понять ее – непонятно, откуда она начинается и где заканчивается, потому что это какие-то.… В общем, честно говоря, кончилось тем, что я убрал громкость, и для телевидения стал "нажимать на клавиши" на своей бас-гитаре, и делать умное лицо. Дюша делал то же самое. По телевизору это выглядело красиво.

ЛИПНИЦКИЙ: Хорошо. Сейчас мы подходим к периоду, который, на мой взгляд, и для "Аквариума" в целом, и для "Трилистника" в частности, и особенно, в частности, для Дюши был определяющим. Я имею в виду дружбу с "Митьками". Недаром песня, которую мы хотим сейчас поставить с первого альбома группы "Трилистник", она так и называется – "Матросская тишина". Немножко об этом. Что это было за пересечение, и на чем основывалась дружба?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: В те времена как-то не задумывались о материальном приложении дружбы, и дружба заключалась именно в самой дружбе.

ЛИПНИЦКИЙ: Я могу для пояснения вспомнить историю Дмитрия Шагина – одного из героев книжки "Митьки", одного из главных, собственно, "Митьков" – о том, как он познакомился непосредственно с героем сегодняшней нашей передачи, а именно с Дюшей.
ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Кстати, мне тоже интересно это узнать. Как они познакомились?

ЛИПНИЦКИЙ: Короче говоря, Миша рассказывает: "Как-то иду я гулять со своей только народившейся дочкой, и в колясочке у меня рядом с дочкой под одеяльцем лежит очень уютно спрятанная бутылочка. Вижу, что навстречу мне движется очень симпатичный человек в очках, чем-то на меня похожий, тоже с колясочкой. Мы поровнялись, взглянули друг другу в глаза, я пошевельнул одеяльцем, и показал, что у меня лежит там за бутылочка. И мой встречный товарищ показал то же самое. И у нас эти две бутылочки так легко встретились, и с тех пор мы с Дюшей подружились. И это рассказ Мити Шагина, одного из главных "Митьков".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Не вызывает никакого сомнения. Во-первых, жили они рядом…

ЛИПНИЦКИЙ: И тогда как раз родилась девушка Соня – старший ребенок нашего друга Дюши, Соня Романова.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Наши группы все возникали на основе дружбы. Сначала люди подружились, а потом начинали придумывать какие-то вещи. В частности, подружился Митя с Дюшей, и Дюша начал писать картинки, выставляться вместе с "Митьками". И, соответственно, играли музыку на выставках, ездили на различные гастроли, они с нами, мы с ними.

ЛИПНИЦКИЙ: Вы же, по-моему, даже за границу ездили вместе с "Митьками". Было такое дело?

ЛИПНИЦКИЙ: Давай послушаем песню "Матросская тишина", которая, безусловно, была создана в период, я думаю, обаяния друг другом: ребята из "Аквариума" и "Митьки". "Матросская тишина", "Трилистник".

(Звучит песня "Матросская тишина".)

ЛИПНИЦКИЙ: Напоминаю, вы слушаете программу "Содержание". На этот раз выездная сессия. Я в гостях у своего друга, одного из основателей группы "Аквариум" Михаила Файнштейна-Васильева на Гаванской улице, Васильевском острове в Санкт-Петербурге.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Кстати, Митя Шагин живет через дорогу.

ЛИПНИЦКИЙ: Понятно. Насколько я знаю, чем-то завязавшие с выпивкой "Митьки" в конце 90-х годов разочаровали нашего друга, он перестал с ними дружить. Но об этом не будем, о грустном.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Кстати, он тоже завязал.

ЛИПНИЦКИЙ: Да. Видимо, на этой почве они и…

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Люди, которые совсем бросили совершенно выпивать, у них возникают сдвиги в сторону осмысления, а осмысление реальности не всегда приводит к положительным результатам.

ЛИПНИЦКИЙ: Да. Мне интересно, Миша, насколько комфортным было группе "Трилистник" выступать тогда, в конце 90-х годов, можно сказать, будучи в тени великой группы, музыкантами которой они продолжали быть. Я имею в виду, группы "Аквариум". Насколько, как бы, такое противостояние большого и малого в едином было комфортным и органичным?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: "Трилистник" планировался вообще как клубная группа. "Аквариум" уже по клубам не играл в то время.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Клубов в том смысле, в котором сейчас. Допустим, эти 8,5 тысяч мест – клуб открылся в Москве, я знаю. Клубы, имеется в виду, 100-200 мест. У меня был клуб, там 400 человек набивалось.

ЛИПНИЦКИЙ: Да это все было позже. "Трилистник" возник, когда еще не было никаких клубов. Ты, Миша, забыл.

ЛИПНИЦКИЙ: Клубы были при ЖЭКах, были такие… Это нельзя назвать клубом: там не было стойки, там ничего не было, там, как бы, приходили люди музыку послушать. Следующий этап за квартирником, грубо говоря. Квартирник, где может набиться 30-40 человек. Потом находились какие-то помещения на 100-200 человек – вот клуб. Там не было стойки, не было фейсконтроля, там ничего не было. Но "Трилистник" и планировался для таких помещений, где можно разглядеть людей, потому что, когда играешь на стадионе, совершенно другие ощущения. Перестаешь себя чувствовать человеком, грубо говоря. Это уже машина какая-то.

ЛИПНИЦКИЙ: А песня "Змеи", она на кого рассчитана? Учитывая, что знаменитая песня "Аквариума" "Змея" уже прозвучала в середине 80-х, можно ли сказать, что Андрей бросал каким-то образом вызов лидеру своей группы или это нормальное мужское противостояние, так сказать, нормальная конкуренция?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Какая-то слабоватая конкуренция, честно говоря. Это просто совпадение, скорее. Потому как "Змеи" – это блюз, а та песня была совершенно не блюз.

ЛИПНИЦКИЙ: Забыл ты ее. Могу поставить, но не буду. Ее знают все поклонники группы "Аквариум". Это два блюза.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Но блюз… Тут в "Трилистнике" был стандартный блюз, обычный.

ЛИПНИЦКИЙ: Вы в "Аквариуме" не умели играть стандартный блюз, вы же были, действительно, лидерами "Ателье искусств", поэтому все у вас было такое текучее, необычное. А "Трилистник", получается… Кстати, давай перейдем на личности. Кто играл в первом составе "Трилистника" кроме тебя и Дюши?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Николаев… А, Трощенков на барабанах, Щураков – аккордеонист "Аквариума", Рюша, по-моему, играл на скрипке, Ваня Воропаев играл.

ЛИПНИЦКИЙ: Все ребята, которые прошли школу "Аквариума".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Это "Аквариум", да. Кстати, звукооператор, который сейчас работает с "Аквариумом", это мы его нашли, он с нами работал. А потом перешел в "Аквариум".

ЛИПНИЦКИЙ: В общем, Питер – город небольшой, прямо скажем.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Но и компания, в общем-то, что называется, прослойка достаточно тонкая.

ЛИПНИЦКИЙ: Послушаем уже блюз "Трилистника" на ту же тему. "Змеи", Андрей "Дюша" Романов.

(Звучит песня "Змеи".)

ЛИПНИЦКИЙ: В какой-то момент тебя на посту бас-гитариста заменил Наиль Кадыров, если мне не изменяет память.

ЛИПНИЦКИЙ: Да. Как это произошло? Почему ты ушел? Потому что, мне кажется, что вы с Дюшей, в общем, по жизни никогда не расставались, и твой уход, я думаю, был для него очень большой потерей.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: У меня постоянно были какие-то другие проекты, я еще работал в рок-клубе, и частенько я просто не успевал репетировать. Я в группе принимал участие как перкуссионист частенько. И отъезды… Потом, когда я стал меньше участвовать в группе, они стали ездить на гастроли, а я уже не мог принимать участие. И, в общем, Наиль – гениальный музыкант, отлично меня заменил. Собственно, никаких целей, связанных с карьерой, в общем, трудно было предусмотреть.

ЛИПНИЦКИЙ: Слушай, мне кажется, может быть, именно в этом и зарыта собака? В этом и кроется причина того, что "Трилистник" не стал большой группой. Именно отсутствие амбициозности, в первую очередь, у директора в твоем лице. Примешь ли такой упрек?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Я делал все, что возможно. Дело в том, что мелодизм Дюши был, так сказать, немножечко далек от менталитета нашей страны. И как я не пытался продвинуть в большую сцену, это не удавалось.

ЛИПНИЦКИЙ: Сейчас я должен тебе напомнить, как мы однажды с тобой сумели организовать концерты в Перми "Трилистника" и "Звуки Му". Мелодизм "Звуков Му" и Петра Николаевича Мамонова также далек от менталитета этой страны. Тем не менее, концерты были очень успешными.
ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Я могу поспорить. У Пети как раз очень глубокие русские корни. Это созвучно.

ЛИПНИЦКИЙ: Хорошо, но я помню, что нас принимали одинаково, тепло.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: И Александр, вы, как директор группы "Звуки Му", должны это понимать.

ЛИПНИЦКИЙ: Но я прекрасно помню, насколько хорошо принимали "Трилистник" тогда в Перми, когда ты там играл и организовывал.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Мы туда, да, засылали музыку свою.

ЛИПНИЦКИЙ: Ты помнишь, кстати, конкурс между лидерами групп. Соревнование "Кто больше выпьет?". Это был сухой закон. И чем кончилось?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: К сожалению, трудно вспомнить.

ЛИПНИЦКИЙ: Забыл? Это была боевая ничья, у обоих заболело сердце. И они…

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Я, кстати, ни на секунду не сомневаюсь. Наверное, поэтому я не запомнил. Если бы кто-нибудь умер, я бы вспомнил это. Я помню, как мы на озеро ездили потом, когда мы сидели с Александрой, ведущей передачи, у костра, и тихо что-то выпивали. В этот момент на фоне Луны пролетел как метеор Петр Мамонов, который спрыгнул с моста в воду неизвестно куда, на что Александра сказала: "Вот и конец группе "Звуки Му". Я был глубоко потрясен.

ЛИПНИЦКИЙ: К счастью, она ошиблась. Я помню, Миша, что один из альбомов группы "Трилистник" – по-моему, это вторая пластинка, – он назывался "Музыка Средиземья", и был очень интересно оформлен. Мы его держим в руках.

ЛИПНИЦКИЙ: И это, конечно, Митя Шагин, правильно?

ЛИПНИЦКИЙ: А я уверен. Вот написано "Ш" и "Д.". Это его.

ЛИПНИЦКИЙ: Расскажи про эту пластинку. Насколько я понимаю, здесь была музыка и для каких-то фильмов, как это еще...

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Это была музыка конкретно для серии сказок. У нас был период, где-то с 1989 по 1991 год. Мы, совместно с Пятым каналом, Наталья Серебрякова – режиссер, снимали детские сказки. Сериал, можно сказать. Много-много детских сказок. Мы и "Митьков" туда приглашали. Причем начиналось просто мы как артисты, потом мы музыку писали, потом стали сценарии писать, и этих фаз было очень много.

ЛИПНИЦКИЙ: Они вообще записаны на пластинки?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Музыка записана здесь.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Сказки – это видео для детей.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Нет. У меня частично есть.

ЛИПНИЦКИЙ: Это все на рубеже 90-х куда ухнуло?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да, режиссер уехала за границу, потом вернулась. Надо ее искать, и как-то это все, может быть, издавать.

ЛИПНИЦКИЙ: Все-таки я убеждаюсь, что самым честолюбивым человеком в "Аквариуме" остается его лидер, который все – все записочки, все обрывочки, все сохраняет – это Борис Борисович.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Мы не могли тогда никак переписать. Вообще не было никаких устройств, чтобы переписать. Нам никто бы этого не позволил. Я с телевизора переписывал что-то на видеомагнитофон, но не более того. Причем, мы даже не знали, когда они пойдут в эфир, вплоть до этого. Там бывали вообще моменты великолепные. Я помню, мы сами написали сценарий про какого-то принца, который там что-то, какая-то принцесса – что-то такое, в общем, как обычно. Поехали снимать. Причем выехали в шесть часов утра, а Дюша принимал гостей и вообще спать не ложился. Когда мы приехали на площадку – это было Медное озеро, в сторону Приозерска – мы сами написали, что рыцари, значит, вскакивают на коней и мчатся к деревне. Это ирландские сказки, на ирландские мотивы какие-то. Хотя мы частенько писали сценарий на основании каких-нибудь других анекдотов других национальностей, скажем так. И, значит, подводят к нам коней. Я беру за уздцы, значит, двух коней, подвожу Дюшу и говорю: "Садись, подскакали, собственно. Снимать сейчас будут". Я помню его глаза, он поверх очков на меня смотрит, и тихо, чтобы никто не слышал, говорит: "Ты смерти моей желаешь?" И мы взяли под уздцы этих, значит, коней и повели к деревне. Это было настолько смешно: два рыцаря, еще и под уздцы, ведут. Потом какие-то дублеры снимают, как мы там скачем. Какие-то крупные планы. Но сесть тогда он не смог на коня – это было зафиксировано.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да, но не мог один скакать, а другой не скакать. Надо как-то вообще видеть картинку же.

ЛИПНИЦКИЙ: Давай послушаем одну из песен с этого альбома, кстати, первую – "Ты – ветер". Андрей "Дюша" Романов, "Трилистник", "Музыка Средиземья", рубеж 80-90-х годов.

(Звучит песня "Ты – ветер".)

ЛИПНИЦКИЙ: Это была "Музыка Средиземья". Я так понимаю, что свою давнюю любовь к Толкиену и "Властелину Колец" вы в этой пластинке полностью сумели реализовать. Так? Судя и по обложке, и по названиям песен.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: "Похищение быка из Куалнге" была тогда настольной книгой. Мы ее цитировали частенько во время застолья. Как вы знаете, история была совершенно мрачная. Там из-за девушки, из-за быка этого, из-за барышни, погибла куча людей.

ЛИПНИЦКИЙ: Так всегда бывает. И в Трое из-за этого произошли крупные неприятности – из-за девушки.

ЛИПНИЦКИЙ: Вообще, надо, наверное, несколько слов сказать о его первой жене. На мой взгляд, очень творческий тандем.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да, первая жена была Галя Самсонова-Роговицкая, она была редактором телевидения. И то, что ей нравилось, она продвигала. В частности, она Шевчука пыталась, так сказать, и удалось ей продвинуть. Тамара Максимова, она с ней работала – с Тамарой Максимовой. Это известная программа была – "Музыкальный ринг", они придумали.

ЛИПНИЦКИЙ: А потом была же у вас приятельница с телевидения, которая сняла много клипов, в том числе – и "Трилистника".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Клара Фатова – уникальный человек. Не можем ее найти сейчас. Очень много клипов "Аквариума" первых она сняла, и тоже не найти их сейчас никак. Галя Самсонова-Роговицкая, она, к сожалению, умерла раньше, давно уже, и это был все, конечно, удар по Дюше, потому как это был творческий союз. Не просто муж и жена, в общем, много чего-то придумали. Мы жили рядом и постоянно что-то придумывали.

ЛИПНИЦКИЙ: Что было потом? Как 90-е прошел Дюша?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Потом мы отказались от студии, потому что она устарела, и вообще, это помещение перешло в другую собственность.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: ДК Связи, да, в котором мы… И Борис уехал на Пушкинскую, а Дюша забрал все, что можно, и, значит, писался дома сам. И он как-то немножечко удалился от всех, на самом деле.

ЛИПНИЦКИЙ: Сказалось ли это на качестве записи последнего альбома Дюши "Электрическая осада"?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да, он менее требовательно стал относиться к качеству звука. Есть такие люди и в мировой практике. Вот Джей Джей Кейла, допустим, совершенно не интересовало качество всего записанного, но, тем не менее, он остается вообще эталоном для многих.

ЛИПНИЦКИЙ: Для меня и песни с альбома "Электрическая осада" остаются эталоном музыки прошлого века. И я предлагаю послушать песню Андрея Романова "Мой самолет".

(Звучит песня "Мой самолет".)

ЛИПНИЦКИЙ: Итак, "Электрическая осада". Ты сказал, что там есть хорошая песня "Grateful Dead". Для многих слушателей "Финам FM" группа "Grateful Dead" является, что называется, настольной книгой. Это одна из самых популярных групп в ротации нашей радиостанции. Что это? Дань Дюши ревущим 60-м – название песни "Благодарный мертвец"?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Вообще, мы сталкивались с "Grateful Dead" и даже общались с ними. У меня была какая-то бутылочка, меня запустили, как иностранного музыканта, мы сели, налили, выпили и…

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да. Я говорю: "А как вы относитесь к цифровой записи?". Он почему-то взял, всех выгнал из гримерки сразу же. Мы остались вдвоем и стали обсуждать. Он сказал тогда странную вещь: "Цифровая запись получается только у Стиви Уандера, потому что у него большой оркестр. И когда я выходил из этой гримерки – это была, вообще, ситуация совершенно дурацкая, – там куча была репортеров. Я выхожу, меня все фотографируют. Никто не мог понять, почему с неизвестным человеком, почему-то закрылся, и никого не впускает.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Нет, он как раз с Джерри Гарсиа сидел выпивал.

ЛИПНИЦКИЙ: "Благодарный мертвец". Кстати, хотя это звучит немного резко, название этой песни, но Дюша у меня в сознании таким и остался.

(Звучит песня "Благодарный мертвец".)

ЛИПНИЦКИЙ: Вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM", и мы с моим старым другом Михаилом Файнштейном-Васильевым, бас-гитаристом золотого состава "Аквариума" вспоминали сегодня нашего товарища. Нам уже пора прощаться. Мы обещали друг другу вспомнить Дюшины человеческие свойства. Я впервые это делаю в рамках программы "Содержание" за два года. Я не знал более теплого, более искреннего и более открытого к дружбе человека, чем герой нашей сегодняшней передачи Андрей "Дюша" Романов. Давай, Михаил, предложу тебе последнее слово на сегодня. Дюша в твоей жизни: музыкант, человек?

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: К сожалению, в данном случае уместно последнее. Что обидно. Потому как Дюша мог бы много чего сделать. Все время двигался. Один из самых светлых людей. Об этом трудно говорить, потому как это сложно формализуется. Это те вещи, которые можно только почувствовать. Это объяснить совершенно не представляется возможным. Причем, при всей его неподготовленности к жизни, так формально, то есть человек, который – в каком-то фильме было – типа "окромя гитары ничего в руках держать не умеет". Вот тот самый случай.

ЛИПНИЦКИЙ: Ведь он, заберу вперед, он и ушел из жизни…

ЛИПНИЦКИЙ: …В возрасте 46 лет с гитарой в руках, готовясь к выходу на концерт в кинотеатре "Спартак".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: На сцене. Он был на сцене, там очень плохая вентиляция была. Тромб. Были какие-то студенты-медики, которые пытались его спасти, и "скорая" приехала быстро, но… Когда мне позвонили, я помню, у меня просто у самого чуть инфаркт не случился.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Я находился в другом месте.

ЛИПНИЦКИЙ: Когда ты мне, или Аня Черниговская, его вторая жена, позвонила – я не помню, кто мне это сказал – я двинулся в сторону двери и ударился о косяк так, что, помнишь, приехал с ним прощаться в темных очках.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да. Это был шок для всех. Если учесть, что он младше меня на три года еще, к тому же.

ЛИПНИЦКИЙ: Да, уже много лет нет его с нами, но у него уже выросла дочка Соня, и вырос чудесный сын уже от второго брака Игнатий Романов.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Да, он живет в Лондоне.

ЛИПНИЦКИЙ: Да. Я недавно был у них в гостях. Аня удачно, на мой взгляд, именно с точки зрения комфортности душевной, вышла замуж за нашего общего друга Алика Кана. И Игнатий, по-моему, себя хорошо чувствует с отчимом.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Для меня он был, на самом деле, другом, в первую очередь, а потом все остальное. Это нужно понимать нормально. Когда музыка – это жизнь, это содержание жизни, а друг – это друг.

ЛИПНИЦКИЙ: Для нас Андрей, действительно, неразделим и как товарищ, и как музыкант. И единственное хочу вспомнить, что не было у меня лучшего спутника по Петербургу, чем Дюша. Никто из моих друзей – ни сегодняшних, ни прошлых, я езжу в Питер 50 с лишним лет – не знал и не любил так свой город, как Андрей. И то самое "Холодное пиво" – знаменитая песня группы "Аквариум", которую часто исполнял в концертах именно Дюша…

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Пардон. Я могу сказать, что это песня не "Аквариума", это песня Гребенщикова, потому что он ее подарил. Он ее написал. Все уверены, что ее написал Дюша, а написал ее Гребенщиков и подарил ее Дюше.

ЛИПНИЦКИЙ: Да, и она стала хитом и "Аквариума", и "Трилистника".

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: И мы с Сашей Ляпиным играли частенько в концертах эту песню.

ЛИПНИЦКИЙ: Давай мы с этой песней попрощаемся на время и друг с другом, и с Дюшей, и с нашей аудиторией. Спасибо, Миша. Спасибо за гостеприимство.

ФАЙНШТЕЙН-ВАСИЛЬЕВ: Спасибо, что пришли.

(Звучит песня "Холодное пиво".)

http://finam.fm/archive-view/5672/

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей