БГ - голос, гитары; В. Гаккель - виолончель, голос; А. Куссуль - скрипка; П. Трощенков - ударные; А. Титов - бас; А. Романов - флейты; А. Ляпин - гитара; М. Васильев - percussion; А. Беренсон - труба (2,9)
Записано в студии А. Тропилло, кроме (9) - Дом Радио
Аквариум благодарит Игоря Петрученко за предоставленные фотоматериалы для 6 и 8 альбомов Антологии
Фото - Андрей "Вилли" Усов
Вскоре после записи альбома "Радио Африка" в составе "Аквариума"произошли очередные изменения, следствием которых стала ориентация группы на плотный струнный звук и временный отказ от электрических выступлений. Одной из причин движения в сторону акустики и камерной музыки стало отсутствие Курёхина, переключившегося на собственные проекты - в частности, на "Поп-механику".
В этот период эпицентр аквариумских экспериментов переместился на улицу Восстания в квартиру к Севе Гаккелю. С осени 83-го года Гребенщиков с Гаккелем в течение нескольких месяцев пытались реанимировать музыкальные находки "Аквариума" модели 75-го года, которые со временем оказались либо подзабыты, либо утеряны. Определённый намёк на подобную эстетику прослеживался еще в композиции "Радамаэрл" - по-видимому, так должен был звучать "Аквариум" с точки зрения Гаккеля. "Такого рода вкрапления имели очень разный характер и были подчинены какому-то интуитивному порыву в определенный момент времени", - вспоминает он.
Еще одним виновником аквариумских новшеств невольно оказался режиссёр Александр Сокуров, предложивший группе исполнить в его новом фильме пару инструментальных тем из... романсов Глинки. Кроме того, как личность творческая, Сокуров привёл с собой знакомого баса, который по его замыслу должен был петь романсы Глинки в сопровождении музыкантов "Аквариума".
Поражённые столь неординарным восприятием творчества "Аквариума", БГ и Гаккель принялись разыскивать пластинки с произведениями Глинки и после прослушивания обнаружили в них немало сюрпризов.
"Разбираясь в том, что наворотил Глинка, я понял, что в музыке он позволяет себе гораздо больше, чем я, - вспоминает Гребенщиков. - Наверное, мне никогда не хватало убеждённости, чтобы производить такую глобальную работу с мелодиями - когда композитор свободно переходит из одной гармонии в другую, меняя всё на ходу. И я подумал : "Почему русские композиторы могут себе это позволить, а я - нет? "
Под влиянием экспериментов Глинки Гребенщиков написал композиции "Сны" и "Дело мастера Бо", на которых ему удалось продвинуться в области гармонии далеко вперёд - на новые, ранее неизведанные территории. "Аквариум" всегда был для меня чем-то большим, чем просто четыре аккорда, - поясняет Гребенщиков. - Почему-то именно в районе "Дня Серебра" мы решили развернуться вовсю и сделать то, что хотели сделать очень давно, не жалея на это ни времени, ни сил. "Сны" и "Дело мастера Бо" показывают, чем именно, помимо концертов и сочинения повседневных песен, мы должны были бы в идеале заниматься".
Ряд новых композиций оказался прямым следствием увлечения Гребенщикова и Гаккеля разнообразными мистическими явлениями и теориями - начиная от воздействия на организм холодных температур и заканчивая Кастанедой и бурной деятельностью оккультного плана. Особенно неизгладимое впечатления на музыкантов произвела встреча с летающей тарелкой. Романтическое свидание произошло аккурат после концерта известного флейтиста-эколога Пола Хорна в "Юбилейном". Взобравшись на крышу одного из зданий, Гаккель с Гребенщиковым внезапно увидели в ночном небе конфигурацию из огней, которая перемещалась вдоль линии горизонта, явно пренебрегая законами гражданской авиации. Теория ненавязчиво перетекала в практику.
...Увлечение БГ различными проявлениями мировой культуры выплеснулось в новые тексты с неведомой ранее силой. Поэзия этого периода содержала и рассуждения на темы смерти ("небо становится ближе"), и элементы рефлексии ("каждый мой шаг вычислен так же, как твой", "каждый торгует собою всерьёз"), и перекликалась с написанными ранее (сравните: "жизнь хороша тем, что она проста" в "Табу" и "жизнь проста, когда ждёшь выстрелов с той стороны" в "Дне Серебра"). В ряде композиций слышны прямые цитаты из Толкиена, Аполлинера, индийских и китайских трактатов - рассыпанные между строк, словно зерно в щелях амбаров.
"Тексты песен можно слушать и расшифровывать, - признавался Гребенщиков в одном из интервью тех лет. - Изнутри, для себя, я был бы счастлив петь песни типа "бэйби, бейби, вставь мне в жопу огурец!" - если бы я мог это петь с той же убедительностью, с какой пою "Иван Бодхидхарма движется с юга на крыльях весны"... Я был бы счастлив петь такие штуки, как Джаггер!"
...Выпустив весной 1984-го года концертный сборник "Ихтиология", "Аквариум" отправился в студию к Тропилло записывать "День Серебра". Спустя годы стало очевидно, что для "Аквариума" середины восьмидесятых "День Серебра" явился поистине уникальной работой. В частности, это был чуть ли не единственный альбом, аранжировки для которого создавались дома, а не бардачным методом в студии. Непосредственно в стенах Дома юного техника музыкантов ожидал приятный сюрприз: Тропилло удалось на непродолжительное время изъять с "Мелодии" восьмиканальный магнитофон Ampex. Таким образом, "День Серебра" стал первым альбомом "Аквариума", от начала до конца записанным на профессиональной аппаратуре.
"На этой записи мы оказались исследователями не только музыкальной стороны процесса, - философствовал впоследствии Дюша Романов, который за одну смену отыграл партии флейты в "Сидя на красивом холме" и "Колыбельной". - Увеличение количества каналов на магнитофоне послужило для нас неплохим поводом для расширения сознания посредством технического прогресса".
В своё время Брайан Ино заметил, что студия для музыканта - то же самое, что палитра и краски для художника. И когда у импрессионистов из "Аквариума" наконец-то после примитивного двухдорожечного магнитофона появилась возможность делать сознательные аранжировки и правильно микшировать композиции, оказалось, что восьми каналов группе явно не хватает. Если акустические песни ("Сидя на красивом холме", "Джаз", "Колыбельная") вписались на многоканальник сравнительно легко, то с электрическими композициями начались сложности. В финале "Небо становится ближе" Ляпин неудачно свёл по балансу две гитары, в "Двигаться дальше" для записи бубна пришлось на одном из каналов убрать часть гитарного соло, а в одном из фрагментов трека "Иван Бодхидхарма" Гребенщиков был вынужден имитировать гитарное соло голосом.
Несмотря на битву с упрямой техникой, обстановка в студии была близка к идеальной. "Это была "песня", а не запись, - вспоминает Александр Титов, который в той же студии параллельно работал с Цоем над альбомом "Начальник Камчатки". - Вся спонтанность исходила от нас, а вся разумность и жёсткость шла от Тропилло. Это черта его характера. Он умеет в любой ситуации находить быстрое и адекватное решение, и у него всегда существует собственная концепция на любой факт и любое событие".
С точки зрения Тропилло, отличительной чертой данной сессии оказалось органичное сочетание "уличной дерзости и профессионального подхода". В качестве примера он любил приводить историю гениального соло на трубе, сыгранного Александром Беренсоном из "Поп-механики" в композиции "Иван Бодхидхарма".
Ситуация развивалась следующим образом. Первоначально труба должна была звучать исключительно на композиции "Выстрелы с той стороны". После того, как в альбом решили включить созданную в самый последний момент песню "Иван Бодхидхарма", в неё придумали также вставить "немного труб". Причём Гребенщиков хотел, чтобы соло на трубе было сыграно в духе мелодии Дунаевского "Весёлый ветер" из фильма "Дети капитана Гранта". Музыканты стали предлагать "на губах" различные варианты, и Беренсон скурпулёзно записывал каждую из версий в нотную тетрадь. Затем со словами: "Пойдите-ка пообедайте, а я что-нибудь придумаю, - он выдворил всех из студии, записал в тетради конечный вариант, а потом сыграл его по нотам. "Беренсон разложил свою партию на три трубы, и я прописал их по трём каналам", - вспоминает Тропилло. - Такой скрупулезный подход нас очень сильно впечатлил".
Окончательное сведение происходило в начале октября 84-го года, когда в студии находилось всего два человека - Тропилло и Гребенщиков. Борис не смог отказать себе в удовольствии записать в "Снах" на одном из каналов обратный вокал, в производстве которого он достиг известных высот еще во времена "Треугольника". В скобках отметим, что впоследствии приём плейбэка "дети бесцветных дней" использовали бесчисленное количество раз. Так на "Любимых песнях Рамзеса IV" в обратную сторону "крутился" рояль, а на альбоме "Гиперборея" задом наперёд не двигалась разве что мебель в студии.
Определённая проблема выбора была связана с закрывавшей альбом "Колыбельной", которая была записана в двух версиях с использованием четырёх виолончелей и трёх флейт. Первый из вариантов был сделан у Тропилло, второй - в Доме радио у Дмитрия Липая, где спустя полтора года был записан "Город золотой". Вариант из Дома радио - с финалом, стилизованным под менуэт XVII века, - показался музыкантам наиболее органичным, и именно он был использован в качестве коды для этого альбома.
В октябре-ноябре 84-го года работа была завершена, и "День Серебра" наконец-то пошёл в народ. "Альбом получился идеальным, - говорит Титов. - Я считаю его пиком акустическо-спокойного аквариумовского периода".
В Ленинграде "День Серебра" без долгих колебаний был признан лучшим в истории группы, статус которой к тому времени перерос рамки культовой. В Москве альбом подобного фурора не произвёл, был назван "заумным" и подвергся жесточайшей критике. В столице появились новые герои - социально более актуальные и энергетически более активные. Многомерность, ассоциативность и асоциальность гребенщиковской поэзии послужили поводом для упрёков со стороны консервативно настроенных рок-критиков. Тексты Гребенщикова называли "метафизическими ананасами в шампанском", причём подобная терминология рождалась в рядах поклонников "прямолинейного" "Аквариума", воспитанных на песнях "Немое кино", "Мой друг - музыкант", "Прекрасный дилетант", "Мы никогда не станем старше".
"В Москве всё время ждут агрессии, мата и наездов, - говорит Гребенщиков. - В этой ситуации меня очень поддержали Макаревич с Кутиковым, которые оценили "День Серебра" как феноменальный шаг вперёд. У меня самого в тот момент было ощущение полной победы, и мне было лишь не вполне понятно, как эту победу воспримут остальные".
Александр Кушнир
Дополнительные ссылки: Событие: 1984 начало октября. "День серебра"