Комментарий :
АКВАРИУМ. НАВИГАТОР
Весной 1995 года АКВАРИУМ пригласили выступить с несколькими клубными концертами в Лондоне. Акцию организовал Юрий Степанов — бывший музыкант легендарной группы МИФЫ, эмигрировавший в свое время в Англию, где он успевал заниматься бизнесом, сниматься в кино и подпевать Лагутенко в боевике "Владивосток 2000". Будучи человеком неординарным, Степанов превратил турпоездку АКВАРИУМА в Лондон в крупное культурное событие. Его не сильно смущало, что группа прибыла в резко усеченном составе БГ-Зубарев-Щураков, причем у аккордеониста была сломана правая рука. Не беда. В итоге в один из клубов в центре Лондона набилось более полутысячи поклонников, еще столько же остались за стенами и бурно приветствовали подъехавший на лимузине бэнд. Заразившись царившими в воздухе флюидами, АКВАРИУМ отыграл фантастически сильный концерт. "Мы сидим втроем на сцене, — вспоминает аккордеонист Сергей Щураков. — У ног Боба очаровательные девушки смотрят на него влюбленными глазами. Не помню, жгли они свечки или нет, но атмосфера была сказочная: мир да любовь". Возможно, что концерт не заслужил бы столь пристального внимания, если бы на нем не присутствовал старый знакомый Гребенщикова Джо Бойд — человек, работавший с PINK FLOYD и R.E.M., продюсировавший Ника Дрейка и INCREDIBLE STRING BAND, а также организовавший в 1965 году фестиваль в Ньюпорте (где Дилан впервые играл в электричестве). Бойд — жизнелюбивый красавец в духе начитавшегося китайской поэзии Джеймса Бонда — был явно впечатлен аурой новых песен АКВАРИУМА. "Это просто чума! — восторженно размахивала руками после концерта живая легенда рока. — Если вы будете это записывать, я сделаю все, что в моих силах, чтобы это выпустить". Восторг английского продюсера во многом был понятен: новый репертуар АКВАРИУМА и впрямь был удивительным. Как гласит история, часть песен Гребенщиков написал в глухой деревне под Нарвой, где в свое время им была приобретена старая изба. Как выснилось позднее, избушка оказалась на курьих ножках. "В доме присутствовало ощущение легкой пустоты, — рассказывает БГ. — Там жил трудолюбивый человек, который со временем спился. Он него ушла жена, он продал ворота, двери — короче, пропил все… Родственники забрали его в город, но его неистребимый дух каким-то образом остался". Не сразу догадавшись о мистических особенностях своего нового жилья, Гребенщиков искренне надеялся найти среди нарвских лесов чистое вдохновение. В поисках музы он не пичкал себя половиной таблицы Менделеева, а планировал заняться буддистской практикой — с цеью расширения сознания и усиления восприимчивости к происходящему. Но не тут-то было. "Я сидел на пне, читал мантры, и у меня в голове зрели песни: "Фикус религиозный", "Голубой огонек", — рассказывает Гребенщиков. — Песни валили валом, — например, пока я топил баню, написался "Последний поворот". И когда я начал сопоставлять тексты, то понял, что духи этого места настроены на старого хозяина. Человека здесь уже нет, а они все идут и идут… И я в эту волну попал". Примерно в это же время АКВАРИУМ получил приглашение выступить в одном из парижских театров. Гребенщиков приехал в столицу Франции заранее — с целью посетить концерт Окуджавы и пообщаться с ним. Все свободное время лидер АКВАРИУМА бродил по бульварам, сидел в бистро и прямо на салфетках писал тексты новых песен: "Гарсон № 2", "Мается", "Три сестры"... "Рождение "Трех Сестер" состоялось в каком-то восточном ресторане, — вспоминает Гребенщиков. — Мы всем бэндом шли по улице, и прямо из щели в стене высунулся какой-то араб и начал призывно махать руками. У него в кабаке мы сильно выпили, я дописал "Три Сестры", которую тут же и исполнил. Впечатленный услышанным араб сильно зарыдал и заказал нам ящик шампанского". Когда новые песни оказались отрепетированы, АКВАРИУМ решил опробовать их в Питере, — на студентах Университета. Все это называлось "Центр Циклона. Бесплатный концерт АКВАРИУМА в ДК Ленсовета". В небольшой зал набилась куча студентов, не подозревавших о своеобразном сюрпризе: из 19 композиций 15 оказались новыми — со сложными образами, сыроватыми аранжировками, неканоническим вокалом и т.д. "Люди пришли и услышали программу, в которой не было ни одной известной песни, — говорит Гребенщиков. — И состояние охренения было очень сильное, так как никто не знал, как реагировать. Тот же концерт я сыграл в Москве под гитару на открытии какой-то художественной выставки. И ощущения у слушателей были дикие: мол, какой ужас, какой беспросветный мрак — как можно было столько мрачных песен написать?" После этих психоделических акций лидер АКВАРИУМА наиграл новые композиции на кассету и, перед тем как отправиться на пару недель в Катманду, поручил музыкантам придумать аранжировки. Алексей Зубарев, Олег Сакмаров, Сергей Щураков, Александр Титов и новый скрипач Андрей Суротдинов принялись на Пушкинской, 10 окаймлять гребенщиковскую "рыбу" затейливыми инструментовками. О том, что произошло потом, ходит множество легенд. Суть большинства из них сводится к тому, что вернувшийся из Индии Гребенщиков прослушал кассету с аранжировками и не сказал никому ни слова. С тех пор эту демо-запись никто больше не видел. И не слышал. "Песни рассыпались в разные стороны, — хмуро вспоминает БГ. — Все пытались сделать из этого что-то интересное, каждый со своей точки зрения. И песни потерялись. Демократия не сработала, — в данном случае кто-то должен был стоять у руля. А без руля ничего не получилось". "Когда Гребенщиков услышал демо "Навигатора", его ярость была неописуема, — говорит Олег Сакмаров. — Я это по глазам увидел. Боб хорошо собой владел, но я понял, что такое оскорбление, как этой аранжировкой, ему вообще редко кто наносил". "После записи демо к "Навигатору" я поклялся себе, что больше никогда не переступлю порог репетиционной студии на Пушкинской, 10, — раздраженно комментирует Зубарев. — Потому что условия там — просто издевательство над музыкантскими ушами". В октябре 1994 года АКВАРИУМ должен был выступать в качестве разогревающей группы на московских концертах Дэвида Бирна. К сожалению, АКВАРИУМ сыграл слабо, особенно на фоне находившегося в блестящей концертной форме лидера TALKING HEADS. "Безжалостно неуместная попытка", "ужасный результат" — не самые радикальные высказывания после этой международной акции. "БГ вещает о новых (с его точки зрения) для России истинах с Востока на удручающе старомодном музыкальном языке, — констатировала столичная пресса. — Удел АКВАРИУМА сегодня — марши и романсы. Как у кинокамеры в фильмах Бертолуччи - плавные наезды и отъезды... Но, как вы понимаете, с ленинградским качеством". Критика была суровой, но справедливой. Нужно было что-то делать, — в АКВАРИУМЕ назревали серьезные перемены. "У нас начались разговоры о том, что группе нужно расходиться, — вспоминает БГ. — Что АКВАРИУМ уже не может больше держаться вместе. Условий никаких нет, менеджеры — в дикой нищете, жить не на что, концерты не окупаются... И я говорю: "Все, расходимся... Раз такая жизнь нечеловеческая, я начинаю играть один". Мы обсуждали вариант, что "Навигатор" можно сделать сольным альбомом — как, скажем, "Чубчик". Поскольку написались песни, где барабаны не очень-то нужны... Мы всерьез тогда думали не трогать АКВАРИУМ — с надеждой, что АКВАРИУМ играет рок-н-ролл, а Гребенщиков может себе позволить исполнять разные печальные песни". В этой ситуации, когда АКВАРИУМ переживал очередной "расцвет упадка", произошло сразу два явления из разряда чистых чудес. Во-первых, менеджмент группы познакомился с вице-президентом одного из банков Твери, который в советские времена делал подпольные сейшена АКВАРИУМА в Зеленограде и теперь с легким сердцем выделил сумму в $50.000 на запись альбома в Англии. Во-вторых, временно пропавший Джо Бойд дозвонился в Питер и радостно сообщил Гребенщикову, что на май-июнь 1995 года в Лондоне специально под АКВАРИУМ зарезервирована "Livingston Studio", в которой писалась половина английского рок-н-ролла. "И американского тоже", — не без гордости добавил Бойд по телефону. Гребенщиков, позабыв все горести и невзгоды, стремительно вылетел в Лондон. Там он узнал, что звукорежиссером будет Джерри Бойз — тот самый, который помогал Джорджу Мартину записывать "Revolver" THE BEATLES. Как говорится, без комментариев. Кроме того, Джо Бойд познакомил Гребенщикова с Кейт Сент-Джон - изящной гобоисткой, сотрудничавшей с Ваном Моррисоном и переигравшей со всеми "музыкальными сливками" Англии. "Бойд представил мне Кейт как "девушку, которая во всем разбирается", — вспоминает Гребенщиков. — И мы с ней сходимся просто идеально. А дальше было очень смешно: поскольку компьютеров у нас еще не было, мы с ней обменивались факсами. У меня по всей комнате была разбросана гора факсов по поводу аранжировок: в какое место поставить гобой, в какое скрипки и т. д. В итоге так этот альбом и случился". ...Кейт сразу же почувствовала себя участницей АКВАРИУMA, но не все в группе восприняли это "расширение рядов" безболезненно. "В Лондоне, еще до записи "Навигатора", у меня была беседа с Гребенщиковым по поводу аранжировок, — вспоминает Щураков. — И я сказал, что знаю, как можно сделать оркестровку с камерным струнным составом. Но БГ мне ответил: "Ты сделаешь это по-русски, а мне нужно, чтоб это было сделано по-английски". Вот и весь разговор". Британское вторжение в эстетику АКВАРИУМА прослеживалось еще на нескольких ключевых позициях. В двух треках гитаристом был Мик Тейлор, а все барабанные партии исполнил Дейв Меттакс (FAIRPORT CONVENTION), также известный по работе с Эриком Клэптоном, Полом Маккартни и Элтоном Джоном. "Меттакс - реальный профессионал, — вспоминают музыканты АКВАРИУМА. — Он играет очень хорошим звуком, предлагая для одной композиции сразу несколько вариантов. Ему было интересно этим заниматься и, в отличие от многих питерских барабанщиков, он в значительно меньшей степени был подвержен переменам настроения". Если присутствие Меттакса на альбоме воспринималось многими как "производственная необходимость" (незадолго до записи "Навигатора" АКВАРИУМ покинул барабанщик Алексей Рацен), то появление Мика Тейлора - сколь бы эффектным оно ни было, - вызывало в группе легкий ропот. "На Тейлора вышли через общих лондонских знакомых, - не без воодушевления вспоминает БГ. - Позвонили. Тейлор приехал в студию в драном макинтоше и с дешевой японской гитарой за 20 долларов. Взял в руки чужой "Gibson", все ручки повернул "вправо на 10", спросил: "О чем песня?", и сыграл резкие блюзовые партии буквально с первого раза. Это была школа THE ROLLING STONES". Появление в стенах "Livingston Studio" бывшего гитариста STONES вызвало побочный эффект в душе Алексея Зубарева. Судя по всему, в гитаристе АКВАРИУМА взыграла профессиональная ревность. Прямо во время сессии он начинал маяться, уходил в себя и шел загорать в Гайд-парк. Зубарев искренне считал, что, во-первых, он сыграл бы не хуже; во-вторых, на питерской "Мелодии" можно записываться не хуже (а в Лондоне у музыкантов мало студийного времени, за которое невозможно себя проявить); в-третьих, все сэкономленные во время сессии деньги лучше было бы раздать голодным музыкантам. "У Зубарева в отношениях со всей группой существовало тогда некоторое напряжение", - признается Александр Титов. Тем не менее, внутри студии царили рабочая атмосфера и уют. Незаметно для окружающих АКВАРИУМ адаптировался в лондонском пространстве и плавно перешел на мировое время. "Less more flute, please", - кричит из-за микрофона Сакмаров Джерри Бойзу, который с прибаутками ставит новую ленту. Приносят свежесваренный кофе - в "Livingston Studio" начинается рабочий день. Гребенщиков, как голубь мира, парил между русскими и английскими музыкантами, заражая всех своей настроенностью на конечный результат. Развившая бурную активность Кейт Сент-Джон пригласила шахтерский духовой ансамбль из четырех человек, который в аутентичной манере наиграл английский "трубный зов" в финале "Удивительного Мастера Лукьянова". Когда же выяснилось, что АКВАРИУМУ не хватает средств на оплату последних студийных дней, Кейт, не колеблясь, отдала собственные деньги на завершение записи. "Продюсерами альбома - в западном смысле этого слова — были я и Кейт, — подвел БГ итоги лондонских приключений на пресс-конференции, состоявшейся летом 1995 года в одном из московских клубов. — Мы сошлись с Кейт в понимании звука, и она помогла нам сделать то, что мы сделали, — к слову, по фантастически низким для Англии расценкам... Я хотел работать в Англии с самого начала, и для меня вполне естественно записывать альбом именно там. Я не хочу сказать ничего плохого про русские студии звукозаписи и русских звукоинженеров, но все, что я слышал за 30 лет существования нашей музыки, никогда не выходило за рамки любительской звукозаписи". ...Вскоре Гребенщиков привез готовый альбом — для совместного прослушивания с музыкантами на репетиционной базе на Пушкинской. Оптимистичные прогнозы насчет необычайно качественного студийного сведения оказались небеспочвенными. После домашней мини-презентации у музыкантов АКВАРИУМА случился легкий столбняк, — не в последнюю очередь от ощущения того, что, оказывается, "и мы можем делать альбомы на международном уровне". Последствия не заставили себя долго ждать. Вышедший в сентябре 1995 года 30-тысячным тиражом "Навигатор" был сметен с прилавков музыкальных магазинов буквально за неделю. Билеты на три московских концерта-презентации были раскуплены задолго до самого события: организаторам пришлось "в пожарном порядке" делать четвертый, дополнительный концерт. ...БГ в черном сюртуке и сапогах из крокодиловой кожи начинает презентацию с "Последнего Поворота". Затем идет "Гарсон №2". Телерепортеры сами зажигают свои зажигалки и размахивают ими перед камерами. Зал раскачивается, прыгает, хором пляшет и хором поет. Это успех... Несмотря на некоторую нервозность, конечный результат оказался в пользу концепции Гребенщикова, — признается Олег Сакмаров. — Начались радиоротации, посыпались приглашения на концерты в России и Европе. Удивительное сочетание английской сдержанности и русского "разорви рубаху на груди" впервые за последние годы вывели АКВАРИУМ на мейнстримовый уровень в массовом сознании". Александр КУШНИР Фото: Андрей "Вилли" УСОВ, Света ЛОСЕВА, Наташа ВАСИЛЬЕВА Журнал FUZZ №6 2004