БГ, гитара, вокал; Михаил Файнштейн, бас-гитара, перкуссия; Александр Титов, бас-гитара (10); Владимир Грищенко - бас-гитара (8); Александр Ляпин, электрогитара; Андрей Романов, вокал, флейта; Евгений Губерман, барабаны (2, 3); Петр Трощенков, ударные (1, 6, 14); Александр Кондрашкин, перкуссия (13); Всеволод Гаккель, вокал, виолончель, бас-гитара (5, 11); Сергей Курехин, клавишные; Игорь Бутман, саксофон; Михаил Кордюков, барабаны (3-5, 9-11, 13) Андрей Тропилло, свист, гитара (12) Лилия Хоценовская, бэк-вокал (11)
Фото - Андрей "Вилли" Усов
Аквариум благодарит Игоря Петрученко за предоставленные фотоматериалы для 6 и 8 альбомов Антологии
АКВАРИУМ благодарит А.Тропилло
(с) Б.Г. 1982 (с) Студия "Союз" 2002 (p) Антроп 1982
ИСТОРИЯ
По воспоминаниям участников записи, альбом создавался на одном дыхании. "Во время студийно работы над "Табу" мы научились записывать плотный электрический звук и, расширив эту схему до максимума, применили ее на "Радио Африка", - рассказывает Гребенщиков. - Теперь мы не мучились с настройкой инструментов, а игрались в то, как далеко это все может завести - в плане расширения возможностей звучания. Поэтому запись "Радио Африка" была для нас сплошным удовольствием".
Это было так и не так.
После "Табу" группа в течение полугода фактически не давала концертов, так как ее лидер вовсю ударился в джазово-авангардистские эксперименты. Переполненный свежими идеями Гребенщиков в тесном содружестве с Курехиным строил какие-то немыслимые проекты, придумывал новые гармонии, записывал странноватые импровизационные опусы, отчаянно пытаясь уйти от наработанных формул и схем.
"У нас был приятель, который работал хранителем органов в Мариинском театре, - вспоминал впоследствии Курехин. - Однажды, поддавшись его соблазнам, мы с Гребенщиковым в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения приехали ночью в театр "поиграть джаз". Пустое здание содрогалось от визгов органа и гитары, включенной прямо в пульт. Друг друга мы абсолютно не слышали. Весь этот бред записывался на двухдорожечный магнитофон, и когда мы прослушали это оголтелое безумие, нам неожиданно понравилось - как иллюстрация двух параллельных сознаний, которые внезапно смыкаются".
В скобках заметим, что последствия этой музыкальной оргии оказались непредсказуемыми. Спустя несколько лет данная сессия воплотилась в пластинку, выпущенную в Англии на фирме Leo Records. Западные издания писали о том, что данная работа вообще не подпадает ни под какие критерии - и, скорее всего, это либо музыка будущего, либо "проявление русского независимого сознания на авангардной сцене".
"Аквариум" тем временем бездействовал, ревниво ожидая завершения оккультных экспериментов, во время которых Гребенщиков сотрудничал с Валентиной Пономаревой, играл на гитаре электрической бритвой (на альбоме с Чекасиным) и участвовал в псевдоавангардных шоу - пытаясь петь, засунув в рот газету. Тем не менее, где-то с конца зимы 83-го года в Доме юного техника у Тропилло начали готовиться болванки нового альбома "Аквариума".
Последствия авангардистских поисков Гребенщикова/Курехина не могли не сказаться на саунде. По инициативе музыкантов в студии начали использоваться нетипичные для предыдущих альбомов "Аквариума" звуки - от допотопных квазиэлектронных клавиш ("Время Луны") до экзотических японских электронных барабанов, за которыми музыканты ездили на другой конец города, чтобы записать на треках "Капитан Африка" и "Песни вычерпывающих людей" резкий "стреляющий" звук. Для полноты звукового пейзажа на альбоме не хватало разве что библиотеки сэмплов или ди-джея с виниловыми скретчами. "Нам хотелось создать некий гобелен, - вспоминает Гребенщиков, - воткнув в него все то, что мы знали о звуке".
Источники вдохновения на "Радио Африка" просматривались довольно легко. Композиция "Песни вычерпывающих людей" возникла под влиянием романса "Счастье мое", который Курехин откопал на старенькой пластинке в исполнении Георгия Виноградова - известного лирического тенора тридцатых годов. "Твоей звезде" - ассоциация мелодической линии романса Вертинского "Ты успокой меня", а в отдельных фрагментах "Время Луны" сквозило явное влияние поэзии Хармса. Кроме того, на альбоме присутствуют реггей, этническая музыка, номера в духе Talking Heads ("С утра шел снег", "Тибетское танго", "Искусство быть смирным"), отголоски только что появившегося альбома Дэвида Боуи "Let's Dance" ("Капитан Африка", "Еще один упавший вниз"), ретро тридцатых годов ("Мальчик Евграф", "Твоей звезде"), джазовый авангард и минимализм ("Радио Шао-Линь").
"У нас есть три точки отсчета в современной музыке, - говорили Гребенщиков с Курехиным в одном из интервью. - Это Псевдо-Дионисий Ареопагит - один из первых христианских писателей; Брюс Ли - не как живая фигура, а как миф; и Майлз Дэвис, но не как музыкант, а как старик-негр, который дает самые наглые интервью".
Количество музыкальных цитат в "Радио Африка" и источники их заимствования ("я возьму свое там, где я увижу свое") не подчинялись традиционной рокерской логике. В это время Гребенщиков легко поддавался на стилистические соблазны, пытаясь наполнить альбом максимальным количеством всевозможных сюрпризов и музыкальных шарад. К примеру, находясь под сильным впечатлением от многократного видеопросмотра боевика "Enter The Dragon" с Брюсом Ли, "Аквариум" воспроизвел в финале композиции "Еще один упавший вниз" хор шаолиньских монахов: "А-мито-бо, а-мито-бо..."
Были на альбоме и другие радости жизни: хэт периодически записывался задом наперед ("Змея"), а на "Радио Шао-Линь" специально увеличивалась скорость магнитофона - чтобы голос БГ звучал более высоко и походил на китайский.
Увлечение Китаем проявилось даже в оформлении обложки, на которой название альбома было написано иероглифами. Фотосессия для лицевой стороны обложки происходила на берегу Финского залива - на диком пустыре, посреди битого щебня, кирпича и бесхозных проводов. "Сева Гаккель несколько раз решительно "входил в кадр", а я снимал это десятирублевым "Любителем", - вспоминает оформлявший альбом Андрей "Вилли" Усов. - Я громко командовал: "Стоп!", нажимал на спуск, но просчитать все нюансы, работая допотопной камерой, было сложно".
Примечательно, что "Радио Африка" оказался единственным альбомом "Аквариума", на котором не было указано название группы. Впоследствии это обстоятельство объяснялось по-разному: от предполагаемого гэбистского прессинга до соображений дизайнерского характера.
...Открывающая "Радио Африка" "Музыка серебряных спиц" была написана задолго до остальных композиций, еще в 80-м году - как впечатления от летних велосипедных путешествий. "С утра шел снег" и "Время Луны" создавались во время утренних прогулок Гребенщикова из дома в гараж, который он должен был охранять по ночам. "Мальчик Евграф" был придуман на квартире у Цоя во время совместных дегустаций красного вина. Несколько песен (в частности, "Еще один упавший вниз" - любимая композиция Боуи из всего аквариумского репертуара) появилась в последний момент - непосредственно в передвижной студии MCI, где с 18 по 28 июля 83 года происходила финальная стадия записи и сведение альбома.
Передвижной вагон MCI, принадлежащий московскому отделению фирмы "Мелодия", прибыл в Ленинград, не подозревая об уготовленных ему испытаниях ему испытаниях. Оборудованный по последнему слову техники и сверкающий никелем вагон ожидали дела государственной важности: запись живых программ классической музыки, скорее всего, двухнедельная командировка в Питер сотрудников "Мелодии" так бы и ограничилась этими филармоническими записями, не окажись за 24-канальным пультом MCI звукооператор Виктор Глазков - давний приятель Андрея Тропилло. Пронырливый Тропилло мгновенно воспользовался удачным стечением обстоятельств и в считанные дни организовал наиболее рациональный вариант эксплуатации звукозаписывающего фургона.
Обладая безупречным продюсерским чутьем и понимая, что многоканальные магнитофоны на дороге не валяются, Тропилло повел игру по-крупному. В очередной раз Андрею Владимировичу пришлось пойти на некоторые ухищрения, но цель оправдывала средства - похоже, это и был его звездный час. Используя служебное положение, Тропилло сумел убедить администрацию психологического факультета профинансировать студийное время в MCI. Это влетело университету в круглую сумму в размере трех тысяч рублей. Продолжая совершать чудеса из серии "очевидное-невероятное", Андрей оформил документы на работу "Аквариума" как официальный заказ "Мелодии". "Я постарался подстраховаться именно с тех сторон, с которых скорее всего можно было ждать неприятностей, - вспоминает Андрей. - Теперь музыканты не являлись пришедшей с улицы самодеятельностью и были как бы ангажированы "Мелодией". КГБ в данной ситуации могло только умывать руки".
После оформления необходимой документации Тропилло одержал не менее важную победу коммунально-бытового масштаба, обеспечив подачу электроэнергии в ночное время в вагон, пришвартованный к зданию филармонии. Сделал он это за спиной у администрации, которая имела дурную привычку после окончания симфонического концерта выключать рубильник с током. Посредством несколько бутылок водки Тропилло договорился с дежурным монтером, и тот каждую ночь возвращал рубильник в исходное положение. Лимит электроэнергии и бюджет соцпредприятия волновали условного "сторожа Сергеева" в самую последнюю очередь.
Итак, вопреки всякой логике пасьянс складывался удачно. В течение десяти ней сразу три питерские группы - "Аквариум", "Мануфактура" и "Странные игры" - получили возможность в вечерние и ночные часы работать на сверхсовременной аппаратуре.
"Настроение, конечно, было дерганое, - вспоминает звукорежиссер Виктор Глазков. - На пульте прямо передо мной стояло небольшое зеркальце, в которое я наблюдал, что происходит за спиной и кто входит в дверь фургона. Вагон стоял прямо на Невском проспекте, в двадцати шагах от напичканной кагэбэшниками гостиницы "Европейская", и я сидел, как истребитель, ежеминутно рискуя слететь с работы".
Оценив всю важность моменты, Гребенщиков "переступил через себя" и поехал налаживать отношения с Ляпиным, которые еще со времен записи "Табу" носили дискретный характер. Пока Ляпин колебался, участвовать ему в сессии или нет, он уже оказался внутри вагона MCI. Ни один музыкант на его месте не смог бы избежать соблазна поиграть на таком аппарате... Ляпин исполнил гитарные партии в треках "Капитан Африка", "Мальчик Евграф" и ", "Искусство быть смирным", а также придумал классическую аранжировку композиции "Рок-н-ролл мертв". Справедливости ради стоит отметить, что в концертном варианте этот монотонно-гипнотический гимн "молчаливых дней" выглядел куда убедительнее. Сам Ляпин впоследствии говорил, что в студии "по техническим причинам" он сыграл свое самое неудачное соло в жизни.
По ходу записи Гребенщиков постоянно экспериментировал с составом - возможно, не от хорошей жизни. "Во время сессии царил такой же хаос, как на предыдущих альбомах, - вспоминает Сева Гаккель, сыгравший в ряде композиций на бас-гитаре. - На запись приходили те, кого можно было собрать в этот день".
В итоге в работе над аквариумовским "Сержантом Пеппером" приняли участие более полутора десятков музыкантов. Одних только барабанщиков было четверо: Петр Трощенков, Александр Кондрашкин и Майкл Кордюков играли еще весной в Доме юного техника во время записи болванок. В одну из летних ночей Гребенщиков вытащил на сессию в MCI Евгения Губермана, который из-за отсутствия полной барабанной установки отыграл свои партии на малом барабане.
"В первую половину той ночи мы записывали гитару к "Мальчику Евграфу" и подпевки в исполнении Ляпина Лили, - вспоминает Гребенщиков. - Часам к пяти утра, когда уже было выпито немало портвейна, и все валились с ног, Губерман, находясь в задумчивом состоянии, сыграл свою партию в "Капитане Африка" - возможно, не совсем то, что я хотел, но с достаточно убедительным ритмическим рисунком". Одной из "внеплановых" удач в этой композиции стала дикая саксофонная атака Игоря Бутмана в финале, сыгранная им в духе курехинско-гребенщиковских ночных импровизаций в Мариинском театре.
Не меньше, чем барабанщиков, на "Радио Африка" оказалось и басистов: игравший на "Табу" Грищенко, Фан, Гаккель и появившийся в самом конце записи Саша Титов. Титов поразил всех тем, что, один раз прослушав мелодию "Время Луны", с ходу идеально отыграл свою партию - после чего получил формальное приглашение стать членом "Аквариума".
На запись "Вана Хойя" был специально приглашен Гриша Сологуб ("Странные игры"), но его весьма приблизительная игра на гармошке никого не устроила и в итоге на альбом не попала.
Когда "Вана Хойя", казалось, была закончена, Гребенщиков неожиданно попросил включить фонограмму и с лицом тибетского шамана произнес в микрофон загадочную мантру: "Чуки-чуки, банана-куки". Непонятно, что он имел в виду, но в этом был такой шарм, что одна из находившихся в студии девушек устроила танцы прямо у входа в вагон. Было шесть часов утра.
Решающий штурм происходил в последние двое суток, когда появилась надежда закончить альбом еще до отъезда фургона в Москву. "Мануфактура" и "Странные игры" оказались за бортом - в вагоне круглосуточно находился один "Аквариум". Тропилло помогал, чем мог, подкармливал всех бутербродами, но даже его во время сложнейшего финального монтажа натурально рвало от усталости.
Виктор Глазков, которого Гребенщиков уважительно называл Мастером, не отходил от пульта ночи напролет. После дневной работы его сил хватало лишь на то, чтобы полуавтоматически регулировать ручки и время от времени заставить музыкантов переигрывать нечетко исполненные партии. От немыслимых перегрузок Виктор заболел и последние дни трудился с высокой температурой. "Чтобы хоть как-нибудь меня порадовать, музыканты "Аквариума" принесли в подарок арбуз, - вспоминает Глазков. - И сами же, голодные, его съели. Они были совсем нищими, заросшими и оборванными. На их фоне я, со своими командировочными и 120 рублями в месяц чувствовал себя богачом".
Последние сутки могли стать идеальным эпилогом к сказке со счастливым концом. Несмотря на героические усилия, "Аквариум" явно не успевал закончить сведение. Тогда Глазков, подарив своему шефу из "Мелодии" бутылку армянского коньяка, спас ситуацию, отложив отъезд звукозаписывющего бомбовоза еще на один день.
В последний момент Гребенщиков принес искусственные шумы - одолженную в фонотеке "Ленфильма" пленку со звоном колоколов, а также звуки мирового эфира, извлеченные из радиоприемника "Казахстан" и записанные на бытовой магнитофон в туалете Дома юного техника. Треск радиоэфира был вмонтирован между песнями, а звоном колоколов начиналось и заканчивалось это удивительное во всех отношениях 52-минутное произведение.
"Это языческий альбом - от обложки и до последней ноты, это потенциал воссоединения язычества со всем остальным, - оценивал "Радио Африка" спустя несколько месяцев после записи идеолог "Аквариума". - В колокола надо бить как в начале, так и в конце. Я не знал, что делаю тогда, а теперь вижу, что все это сходится в одну картину.
"В шесть часов утра 28 июня Гребенщиков вылез из фургона с красными от бессонницы глазами, - вспоминает Андрей "Вилли" Усов. - Мы собрались все вместе, сели в электричку и поехали на рок-фестиваль в Выборг".
Через неделю специальное прослушивание альбома "для своих", состоявшееся в переполненном Белом зале ленинградского рок-клуба, завершилось под гром аплодисментов. А в 90-м году, спустя пару лет после выхода "Радио Африка" на виниловой пластинке, эта работа была названа читателями ленинградской газеты "Смена" "лучшим альбомом десятилетия".
"Когда я понял, что сведена последняя композиция, у меня, ей-богу, выступили слезы, - вспоминает Тропилло. - "Архангельский всадник смотрит мне вслед: прости меня за то, что я пел так долго" - это как мать, которая выпихивает из чрева собственного ребенка..."
Александр Кушнир