2014 28 сентября. Радиопередача "Аэростат". No 489. Событие. Справочник

Здравствуйте!
Уже несколько раз вы, добрые слушатели программы "Аэростат", присылали мне письма с просьбами рассказать предысторию нашего альбома под названием "Чубчик". Для тех, кто его не слышал - это альбом, на котором собраны всякие русские песни, народные и авторские, в исполнении вашего покорного слуги. Но расскажу все по порядку.

Собственно, у меня не было никакого выбора. Когда я был совсем маленьким, и никакого рок-н-ролла в России еще ни было и в помине, я слушал песни, которые передавали по радио, и ясным детским сознанием без тени сомнения понимал, что мне врут в лицо. Просвечивающие сквозь пение ощущения фальшивой улыбки, ложной многозначительности или бравого пафоса мне совсем не нравились. Слушая каждое воскресение передачу "С Добрым Утром!", я ждал ее конца, потому что под конец там обычно ставили что-нибудь другое - французских ли шансонье или кого еще - но что-то, что я ощущал, как настоящее.
Откуда во мне взялся такой детектор лжи - понятия не имею, мои родители любовью к музыке совсем не отличались и достоинства эстрадных песен при мне не обсуждали. И вот однажды в какой-то картонной коробке с хламом я обнаружил несколько старых пластинок - тяжелых, исцарапанных, треснутых, на 78 оборотов. Поставил и услышал примерно вот что:

На пластинке было написано "Петр Лещенко". Так я обнаружил, что кроме приторной музыки, которую обычно играют по радио, есть оказывается есть что-то еще, что-то совсем иное. Не скажу, что мне так уж сильно нравилось все это иное; от него, конечно, сильно веяло неким книжным бабушкиным сундуком, но в этой музыке была своя удаль, было ощущение жизни, не пропущенной через крадущий яркость красок фильтр "Разрешено к исполнению".

Прошло некоторое время - и в каком-то доме, где я был в гостях были мной такие же древние грамофонные пластинки с песнями Александра Вертинского - и я оказался снова очарован; на сей раз нездешностью этого, как его называли, "поющего Пьеро".

Много позже, когда мы уже начали играли и веселиться вместе с Сережей Курехиным, выяснилось, что - при всей колоссальной разнице наших взглядов на музыку - у нас есть еще одна общая точка соприкосновения; он, как и я, был неравнодушен к песням того периода; и именно ему я обязан удовольствием знать и любить пение Георгия Виноградова.

Во всех песнях, которые я вам ставлю сегодня, на мой взгляд, есть что-то общее - искренность их красоты. И поэтому они всегда - как и рок-н-ролл - не вписываются в рамки разрешенного искусства.
Красота всегда плохо переваривается диктаторами - она и правда опасна; ведь она предполагает искреннюю на себя реакцию, а значит, предполагает поступки, неучтенные правилами. Человек, пораженный в сердце красотой, может стать неподчиняющимся. А это уже для государства опасно.
Недаром в гитлеровской Германии тихая сладкая музыка оркестра Гленна Миллера считалась идеологически вредной, Вадим Козин был сослан в Магадан, Лещенко сгинул в тюрьме, а Вертинскому из нескольких сотен песен, которые были в его репертуаре, в его гастролях по Советскому Союзу разрешалось исполнять около тридцати. И даже хотя Александра Николаевича строгие критики нередко упрекали в дурном вкусе, это совершенно не мешает многим его песням быть невероятными мазками чистого цвета на посредственно сером холсте "разрешенного к исполнению" искусства.

Да, бывало, что эта чудесная способность красоты заставлять людей забывать вести себя "как положено", взрывалась прямо в жизни тех, кто эти песни пел. Рассказывают, что однажды Вертинский приехал с концертами в один польский город, и на каждом концерте в первом ряду сидела юная красавица, которая весь концерт не отводила от певца сияющих глаз. На расспросы Вертинского - кто это такая - ему только сказали, что это некая Ирэна, дочь важного человека в городе, и посоветовали не то что не думать, но даже не смотреть в ее сторону. Но проще было бы велеть огню не гореть. На следующем концерт он спел новую, только что написанную песню, глядя прямо в глаза незнакомке. Говорят, что сразу после концерта Вертинский был выслан из города, а еще говорят, что через какое-то очень непродолжительное время она уже была с ним.

А, чуть не забыл - был, был еще один источник, из которого я черпал неучтенную красоту. Уже значительно позже, в эпоху магнитофонов и катушек с пленкой, мне посчастливилось у кого-то услышать и переписать записи Теодора Бикеля. Значительно позже я узнал, что Бикель совсем не романтический белоэмигрант, чахнущий где-нибудь в Париже от неразделенной любви к Отчизне, а американский профессиональный исполнитель народных песен, с легкостью поющий как на английском, так и на русском, иврите и еще полудюжине языков; более того, он даже присутствовал на том самом фестивале народной музыки в 1964 году в Ньюпорте, где Дилан вызвал дикую бурю, осмелившись петь свои песни под электрогитару. И Бикель был как раз из тех, кто всеми силами этому сопротивлялся. Но когда я слушал Бикеля тогда, я этого не знал, он казался мне призраком из какого-то выдуманного и манящего мира, а его невероятный акцент совсем не портил для меня цыганские песни, а, напротив, придавал им какую-то нездешнюю экзотику.

В общем, так и вышло. Постепенно многие песни с магнитофонных лент перекочевали мне в руки и в голос; и часто под конец веселого вечера с пением песен, сами собой начинало петься что-нибудь такое:

Но записывать все эти песни мне и в голову не приходило. Иногда мои знакомые, имеющие прямое отношение к звукозаписи, приступали ко мне с предложениями записать этот странный репертуар, но я всегда со смехом отмахивался - мне казалось, что эти песни совсем не мое дело. Но, видимо, если природе что-то нужно, то она добивается этого самыми непредсказуемыми методами.

Сначала чрезвычайно уважаемый мною художник Александр Флоренский попросил записать музыку к мультфильму "Митькимайер", потом пришли еще несколько митьков и начали уговаривать записать несколько старинных песен для какого-то своего важного дела- а спорить с Митей Шагиным, как знают посвященные - дело довольно безнадежное; потом эти несколько записанных песен так часто просил поставить мой горячо любимый друг Саша Кайдановский во время совместного выпивания легкого вина, что мне и вправду захотелось записать их так, чтобы было вволю - но последней соломинкой, доконавшей верблюда, было то, что на каком-то уличном концерте ко мне вдруг подошел Олег Гарькуша и серьезно сказал: "А ты знаешь песню "Миленький Ты Мой?" - и напел мне ее на ухо. Я понял, что мне никуда не уйти.

Итак, мы собрались в студии, альбом был записан, назван "Чубчиком" по имени заглавной песни (взятой мной как раз у того же самого Петра Лещенко) и до сих пор является одним из самых моих любимых в каноне Аквариума.
Но дело не в нем. Внимательные наблюдения за происходящем в нашем музыкальном мире показывают, что форма русской песни под гармошку с одним только ей свойственным музыкальным рядом никуда не исчезает и - то тут, то там - прорывается сквозь всякий рок-н-ролл и другие модные музыкальные вавилоны.
Как пример - позвольте поставить вам песню, написанную удивительным светлой памяти рокером из Нижнего Новгорода по имени Полковник и великолепно записанную вечнозеленым и многогранно одаренным Чижом. Такова уж русская песня; от ее правды никуда не денешься, как эту правду ни прячь.

Вы спросите - а что же дальше? Понимаю. Для меня тоже важность происходящего должна непременно сопровождаться уверенностью в том, что эта красота не остается мертвым грузом в истории, а продолжается в воображаемое будущее. Честно скажу, что у нас в закромах находится некоторое количество русских песен, которые мы время от времени записываем единственно для своего удовольствия; и я надеюсь, что это будет продолжаться и рано или поздно эти песни когда-нибудь сложатся в еще один альбом.
Но что будет, то будет; по счастью ценность моих интепретаций этих песен единственно в том, что я могу привлечь к ним внимание. Эти песни во мне не нуждаются; они прекрасны сами по себе. Песни эти (играют их в Фэйсбуке или нет), действительно, наше общее сокровище, а как любил говорить Омар Сулейман "У тех, кто забывает народную культуру, нет будущего". Слава Богу, что мы не забываем, что эти песни у нас есть, и все, кто будет когда-либо начинать писать песни на русском языке, будет иметь возможность приникать к их роднику и у этих песен учиться отточенности слова, красоте фразы и экономии истинной гармонии, от которой захоланивает сердце. Спасибо!

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей

1.	Станочек / Дело было на заводе...
2.	Пускай Погибну Безвозвратно
3.	Миленький Ты Мой