2010 7 февраля. Радиопередача "Аэростат". No 247. Событие. Справочник

Москва и Окрестности

Здравствуйте!
Однажды мне очень повезло в жизни.
В апреле 1991 года - когда "Аквариум первого созыва" по взаимной договоренности всех участников ушел на покой, а музыку играть все равно хотелось - мой старинный приятель Олег Сакмаров, с которым мы тогда репетировали, сказал: "А почему бы нам не съездить с новыми песнями на концерт в Казань к моим родственникам - а заодно и еще куда-нибудь?".
Это было началом непрерывного концертного тура, благодаря которому мы уже более 18 лет непонаслышке видим свою родную страну в таком масштабе, как мало кому удается ее увидеть.
И когда мне говорят - "Вы же в России не бываете, у Вас же дом в Лондоне и вилла на Андаманских Островах" - мне даже некогда на это отвечать, потому что мы в этот момент едем на автобусе где-то между Воронежем и Томском.
И это положение дел меня вполне устраивает.

И почти в каждом городе приходится заезжать на радио. И почти любая беседа начинается с фразы: "Ну, как вам у нас в провинции?". Как будто меня только что вытащили из круглосуточного ночного клуба, и сама идея, что за Садовым кольцом города Москвы есть разумная жизнь, должна приводить меня в несказанное изумление.
А мне - так кажется, что провинция - это и есть самое лучшее, что есть в любой стране.
Чистый воздух, неиспорченные нравы, патриархальный быт. Сразу вспоминается, как однажды в Рыбинске при мне одна бабушка с мокрой шваброй разогнала с десяток панков так бойко, как будто бы дело происходило в фильме "Веселые Ребята".
А если посмотреть в корень, то все сразу становится ясно. Само слово "провинция" - из латыни и означает "сфера действия". И ведь так оно и есть. Подлинное действие происходит в провинции, а в метрополиях только собирают налоги, пируют и торгуют собранным со всей страны.

Да что далеко ходить? Сам епископ Заволжский Митрофаний говаривал: "Столица - это царство зла, и тот, кто туда попадает, теряет себя и подвергает свою душу угрозе. От столицы проистекает один только вред, одно только насилие над естественностью".
Нам-то, живущим в тех или иных столицах, незаметно - а со стороны, из провинции, видно очень хорошо, как далеко все зашло в центре.
В Архангельске мне недавно говорили: "Если кто-то из наших уезжает в центр, то когда возвращается, с ним еще несколько месяцев невозможно иметь дело. У него все понятия сбиты, ему становится трудно поверить".

Так вот. Во время моих визитов на местные радиостанции, мне часто приходилось - да и до сих пор приходится - встречать удивительно интеллигентных, тонких и образованных людей, разговаривать с которыми одно удовольствие.
Одно время в наших разговорах была очень популярна идея "России без Москвы". То есть - как было бы хорошо, если бы Москва была сама по себе, а Россия - сама по себе. Везде, где я упоминал ее, люди как бы расправляли на секунду плечи и в глазах у них загорался огонь.
Еще бы. Еще в XIV веке святитель Стефан Пермский жаловался: "От Москвы может ли добро быти нам ? Не оттуда ли нам тяжести быша, и дани тяжкие и насильства"?
Ну, а теперь оттуда идет еще и центральное телевидение, которое - по словам Веспасиана - "губит душу страну значительно сильнее, чем любые насильства". Но почему-то я уверен, что даже телевидение с душой этой страны сделать ничего не сможет; были и раньше всякие бесы, и ничего, живы-здоровы.
Не зря же провинция называется - на первый взгляд пренебрежительно, а на самом деле - с уважением: Глубинка.

Впрочем, я не имею ни малейшего права критически отзываться о столице - ведь город, где я родился и живу, тоже долго служил столицей, и все обвинения святых в адрес Москвы в полной мере применимы и к Санкт-Петербургу. Разве что, может быть, вина его перед Россией отчасти была искуплена тем, что сто лет тому назад он рухнул "из князи в грязи" и из имперского Санкт-Петербурга превратился в несчастный пролетарский Питер...
И как-то удивительно и печально, что теперь - по прошествии всех его воплощений, к нему вернулась эта кличка. Но - что поделать! - раз народ так его называет, значит другого он не заслужил.
Был он Санкт-Петербургом - и в белые ночи носились по нему табуны медных всадников и затаптывали случайных прохожих.
Был Ленинградом - и была блокада и "при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна". А также - постановление о журнале "Звезда", и суд над Иосифом Бродским.
А теперь - что-то другое. И говорят: "И Гордый Петербург, наполненный тенями".
Видимо, поэтому его и называют глупым словом "культурная столица", потому что он наполнен тенями культуры. Мои друзья живут напротив Пушкинского дома, на рынок идешь мимо квартиры Достоевского и даже в бане сидишь на любимой полке Григория Распутина. Слабонервному могло бы стать не по себе; слава Богу! - тени не моя специализация.

И иногда этот город - свинцово-тяжелый под низким небом и на улице больше теней, чем прохожих; а иногда - как и раньше - волшебная бесконечная сказка. Поэтому пусть каждый называет его, как хочет.

И остается сложный вопрос о взаимоотношениях между двумя столицами: бывшей и теперешней; которые всегда жили как кошка с собакой, при каждом удобном случае пытаясь выдрать клок друг у друга из хвоста.
И жители этих городов, и вправду, были совершенно разными; настолько, что приехав впервые в Москву, я помню - замер в переходе метро, услышав как какая-то девушка говорит по телефону. Мне показалось, что я в кино; как петербуржец, я был уверен, что в настоящей жизни так никто не разговаривает.

Со стороны же это разница воспринимается еще острее. Когда в 70-е годы я ездил по стране автостопом с гитарой, и приходилось иногда проситься на ночлег, люди, как правило, окидывали меня подозрительным взглядом и спрашивали одно: "Откуда"? Но узнав, что я из Ленинграда, улыбались и пускали в дом. Повсеместно считалось, что ленинградцы - люди культурные, вежливые - а с москвичами лучше не связываться.

Да, к Москве мне пришлось привыкать долгие годы.
Очень многое казалось мне там настолько политизированным или циничным, что мне просто было не по себе. А уж отношения между самими обитателями столицы меня приводили в полное отчаянье.
Но предоставлю слово беспристрастному историку Александру Кану: "В начале 80-х годов, когда понятие "русский рок" как единое целое еще не существовало, я оказался в Москве, и Таня Диденко повела меня к лидеру группы "Центр" Васе Шумову - знакомиться и, соответственно, слушать музыку.
Мы пришли к Васе, послушали музыку, ну и, естественно, завязался разговор. Зная, что я из Ленинграда, и что общаюсь с тамошними музыкантами, Вася, среди прочего, сказал: "Что это у вас там за бред собачий? Боря, Майк, Цой - все друзья-братья?! Рок-музыканты должны быть как волки, каждый за себя". Вот так.
Но зато нам все было очень интересно. Каждый раз, приезжая в Москву, мы чувствовали себя совершенно, как Алиса в Стране Чудес.

И вот уже много лет я приезжаю на свидание с Москвой, выхожу из поезда и вижу это небо и эту башню, вдыхаю этот воздух... и сердце замирает от радости.

А было все так. Еще в старой Москве это было; задолго до теперешнего - стою я как-то вечером, где-то в районе Арбата, в книжном магазине; и вдруг что-то случилось - наверно, Москва все-таки снизошла до приезжего и посмотрела мне в сердце: и накатило на меня такое чувство нежности. До слез.
Как это объяснить - не знаю; как в песне.

Так я стал бесповоротно влюбленным в Москву.
И возвращаясь к теме, скажу, что, по-моему, сравнивать или противопоставлять бессмысленно - Москва, Петербург, провинции...
Соберите все это вместе - и получится та самая Россия, о которой мы сегодня говорим. Да, собственно, не об этом ли сказано: "Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны. ... Служения различны, а Господь один и тот же".

И есть одна вещь, которую я хочу сказать под конец.
"Есть в мире Нечто, что непроницаемо для нас - и Оно действительно существует. За всеми тайнами природы стоит Нечто - тонкое, неразгадываемое, неизъяснимое. Я преклоняюсь перед этой силой, которая находится за пределами всего, что мы можем понять. Это и есть моя религия".

Великий физик сказал это о религии; но я повторю те же слова о стране, в которой я родился и живу.
Воистину в России есть Нечто, что находится за пределами всех моих возможностей понимания.
И это не просто "умом Россию не понять, аршином общим не измерить"; нет в мире ни одной страны, которую можно было бы понять одним умом и измерить общим аршином. А если кто-то считает, что есть - пусть излечится от своего дремучего невежества и подумает еще раз.
Нет, дело совсем не в этом. Часто приезжая в Россию на поездах из остального мира, я свидетельствую - попадая сюда, вдруг чувствуешь, как что-то, что выше всякого понимания, берет тебя за сердце - да так, что склоняешься перед этим на колени и молишься, чтобы так было всегда.
И это - мое. И храни нас Господи!
Спасибо вам!

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей