БГ, Александр Васильев и Борис Рубекин. Канадзава - малая сцена, 70 человек, аншлаг, японцев 60% (!!), первые песни 4 вслушивались, чего это им втюхивают за 50 баксов на незнакомом языке, потом завелись и поперло: хлопали как безумные, на "Растамане" даже выли и приплясывали. В общем, очередной культпрорыв налицо. Дмитрий Коваленин Подробный фоторепортаж Дмитрия Коваленина о гастролях в Японии - http://www.susi.ru/BG2004/
Это концерт в Канадзаве. 70 с лишним человек, как сельдей в бочке, но не в обиде, а в восторге.
Фото и комментарий: Вадим Каневский
http://www.kanevsky.ru/BG04WEB/BG04WEB.html (на сайте фотографии с гастролей в Японии, в хорошем разрешении)
* * *
- "Куань одиннадцатой степени" начинает ввинчиваться в задницу. Даю отсчет: семь, шесть, пять, четыре, три...
У Кейса возникло странное чувство, будто он сидит в пилотском кресле очень маленького самолета. Черная поверхность перед ним неожиданно замерцала и воспроизвела превосходную имитацию клавиш его же собственной деки.
- Два - и пинок в жо...
Первым из гипнотических чар Кабуки вырывается Боря Рубекин. Приезжает на такси, влетает в клуб - и ну монтировать свои железяки, между делом болтая со мной.
Так я узнаю, что клавишник "Аквариума" фортепьянам нигде специально не обучался, и по образованию вообще-то глубокий технарь.
- Музыка сама собой пришла, с детства понемножку. А так я по цепям, по цепям все больше... Вот, "нарезочки" очень люблю.
- Нарезочки?
"Нарезочка", по-рубекински, - это длинная музыкальная фраза или пучок эффектов, втиснутые волей программиста в одну-единственную клавишу.
- Ну вот, смотри...
"Мастер цепей" небрежно тычет куда-то мизинцем. Ровно один раз - и по всей "Моккирии" раскатывается хорошо знакомый пятисекундный гитарный запил из "Никотина".
- Очень удобно! Если хочешь, покажу потом, как это делается... Ну, а теперь ты побренчи чего-нибудь, а я из зала звук послушаю.
И вот я забираюсь за штурвал этого двухпалубного звездолета. Ничего, уютно... Беру случайный аккорд. Пол подо мною тяжко вздыхает, деревянные стены заведения выгибаются и лишь секунд через пять принимают прежний вид. В какую клавишу тут "врезаны" трубы Судного Дня, какой кнопкой отслеживается местонахождение Усамы бин Ладена - одному Аллаху известно. А потому я осторожно, стараясь не задеть ничего лишнего, набрасываю что-то несложное из Леграна - сперва в режиме пианино, потом на органе. И с нарастающим ужасом осознаю: передо мной - устройство для безоперационного вмешательства в подсознанье и души миллионов невинных людей. Проводник Слова Джа в пальцах мастера - и страшное оружие в руках дилетанта...
- Ну, в общем нормально, спасибо, - отпускает меня на волю Старший Пилот.
Перевожу дух и отползаю обратно к пиву.
От греха подальше.
И вот тут наконец - за полтора часа до концерта! - тревожная весть выплывает, как морской змей из пучин Провидения.
- А японских зрителей много придет? - интересуюсь у Хираги-сана.
- Да больше половины, - безмятежно отвечает хозяин, протирая стаканы. - Процентов семьдесят наверняка...
Семьдесят?!
У меня холодеет спина. Значит, языковой контакт сползает к нулю. Брать публику всем остальным? Чем именно? Нет, я, конечно, догадываюсь, но...
- Вот, Боря, - перевожу я озабоченно. - Такие дела.
- Я понял, - кивает Боря, спокойный, как холодильник "Тосиба".
- Ну то есть, придется как-нибудь не словами, ты понима...
- Нет проблем! - улыбается он и начинает саундчек.
Кейс удивленно уставился на пилота.
- Я отказываюсь понимать вас, ребята, - пробормотал он.
- Я тоже не понимаю тебя, друга, - улыбнулся сионит, кивая головой в ритме даба. - Но все мы - и ты, и я - должны жить во имя любви Джа.
Кейс подключился и скользнул в Матрицу.
Он "сделал" их за первые три-четыре песни.
Именно столько времени вежливый японский слушатель искренне пытался уразуметь, что же именно ему "впаривают" за его кровные пять тысяч иен (= полсотни баксов) и не менее кровный воскресный вечер.
Нелегко сегодня японскому слушателю. Куда сложнее, чем нам. Мураками в "Дэнсе" назвал эту болезнь термином "сверхрафинированное потребление". Когда за свои деньги ты можешь достать Почти Всё, причем самого лучшего качества, и тебя крайне мало чем можно еще удивить. Когда токийские домохозяйки устраивают демонстрации протеста под лозунгом "Не хотим ваших навороченных программ, дайте нам стиральную машину с одной-единственной кнопкой Вкыл-Выкл". И когда с самой проблемой достижения кайфа уже не разбираются в иных терминах, кроме "когда" и "сколько".
Так вот.
Уже за первые три-четыре песни Боря умудрился совершенно наглядно показать японскому потребителю, что не все на свете товар. Телом, голосом, руками, лицом - чем угодно. Очень аккуратно, заботливо, по-японски качественно ввинчивая в сознание людей простое и великое чувство, к которому мы все подсознательно стремимся, но во всей этой суете так часто забываем, что это и как с этим обращаться.
Он просто весь превратился в голос. В музыку, которую можно увидеть глазами. В том числе и слова. И это был самый качественный "BG-live" из всех, что я когда-либо наблюдал.
Бывал я и на концертах японского рокнролла. Если, конечно, это можно так называть. Самая большая его беда пока в том, что в ходе всего концерта не отпускает чувство: эти люди очень усердно работают, чтобы мы отдохнули. Спасибо за усердие...
Но от БГ ощущения усердия не возникает. Здесь просто все организовано по-другому. На уровне консерватории.
В здешних терминах подобные вещи выражаются через призму "Ги" - японского понятия долга. Которое, в свою очередь, раскладывается на два полюса: Гиму и Гири. Долг по обязанности - и долг из внутреннего понимания, зачем.
Вот как выглядит японский Кайф как бессознательная необходимость:
Что вписывать в правый нижний угол - каждый решает для себя сам. Результаты, соответственно, тоже разные.
Может, оттого мне кажется куда естественнее совмещать в себе "гиму" и "гири" через песни Гребенщикова, нежели на корпоративных митингах или по телепризывам к сплочению нации?
Да и какую таблетку глотать - красненькую или голубенькую - вопроса не возникает.
Ну же, Кейс, покажи, на что способен. Оставь их с носом. Сделай такое, чего от тебя не ждут.
После концерта вместе с десятком японцев и дюжиной местных русских (почти все - однокашники из ДВГУ) собираемся в уютном ресторанчике на ужин. В результате которого сам Вадим Иосифович Каневский, в кои-то веки жизнерадостно улыбаясь, объявил:
- Да... Стоило дожить до этого дня!
Ибо, как выяснилось после первых же тостов, Вселенский Кайф как явление природы заканчиваться не собирался. Уже через полчаса БГ пошушукался с Котом. Тот сгонял в машину за гитарой. И вот, сидя на татами в окружении японо-русско-американских сотрапезников, Борис Борисович взял инструмент и негромко запел на международном ямайском языке:
I remember when we used to sit In a government yard in Trenchtown Observing the hypocrites, Mingle with the good people we meet...
Есть на свете вещи, от которых люди улыбаются одинаково в любой части света. Величайшая в мире версия "Бабы с возу" была подхвачена каждым из присутствующих вне зависимости от пола, возраста, гражданства, вероисповедания - и исполнена хором с особой прочувствованностью вопроса:
Good friends we have, Oh, good friends we have lost Along the way - In this great future, You can't forget your past So dry your tears, I seh...
В ответ на это немолодой, потертый жизнью японец, попросив у мэтра гитару, красивым простуженным голосом исполнил Колыбельную Японского Дальнобойщика.
Борис Борисович не остался в долгу и спел хулиганскую песню про то, как "мне говорят не пей, а я буду".
- Ого, - задираю я бровь. - А это откуда?
- Домашние заготовки... - скромно улыбается Боря.
Одну из таких "заготовок" неутомимый Кот заснял-таки на видео - и уже у себя на Хоккайдо попробовал расшифровать. Вот что у него получилось (сильно не бейте - камера была любительская, а песня очень скоростная):
Я беспечный русский (бродяга?), Родился на брегах реки Волги, Пил, что попало, и ел, что Бог пошлет, Под песни соловья и иволги. Я пил в Петербурге и пил в Москве, Пил в Костроме и в Рязани, Пил (?) и пил (?), Закусывал травой и грибами. ... ребятки я был совсем (?), Ближе к Барнаулу стал резвый, И худшее похмелье. Что было у меня, - Когда я восемь суток был трезвый. Я упал в Енисей, - я выплыл из Невы, Хотя, может быть, это была Припять, И я вышел (внезапно?) сухим из воды И немедленно нашел, с кем здесь выпить. Я один родился и один я умру, Чтобы в мире не заблудиться, В каждом вагоне, что едет по земле, Работает одна проводница. А так по жизни я - анахорет, - Молитвеннен и беззаботен, В обычный день я спасаю двух-трех, А в правильную ночь - до трех сотен. Я беспечный русский (бродяга?)...
Потом были какие-то ирландские напевы на английском, еще немного сакэ, еще что-то неслыханное из гребенщиковских кладовых, потом еще немного сакэ...
Расползались заполночь.
Д. Коваленин, Токио 2004 Отрывок из рассказа о гастролях в Японии "АКВАРИУМ": ВИЗУАЛИЗАЦИЯ
Песни, упомянутые в репортаже: