2013 17 ноября. Радиопередача "Аэростат". No 444. Событие. Справочник

Здравствуйте!
Вы когда-нибудь слышали о Харри Нильсоне? Скорее всего, нет. Хотя это, как минимум, странно – ведь даже сами Битлз называли его "своей любимой американской группой ".
Не волнуйтесь: вы не одиноки; даже документальный фильм, посвященный ему, назывался "Кто такой Харри Нильсон и почему все говорят о нем? ".
И в самом деле, почему?

Харри Нильссон родился в самой бедной части довольно неблагополучного района Нью-Йорка – Бруклина – в 1941 году. Отец ушел из семьи, когда мальчику было три года; и это – как говорили хорошо знавшие Харри люди – наложило свой отпечаток на всю его жизнь. Семья без отца, конечно, бедствовала.
"Мы с мамой жили вместе с бабушкой, дедом, дядями и тетями, а потом еще родилась сестра; было тесновато, зато никогда не скучно". В какой-то момент семь Нильсона питалась собачьей едой, потому что они не могли позволить себе ничего другого. Сам Харри с детства был вынужден как-то зарабатывать на жизнь; лишь бы выжить. Один раз он даже ограбил лавку – но толку было мало, всего 17 долларов.
Но "в 15 лет меня выгнали с очередной работы, я пришел домой и мой дядя сказал: "Прости, но мы больше не можем себе позволить содержать тебя", и я сказал: "Все в порядке, вам не нужно больше волноваться за меня" – и ушел из дома. Бродяжничал, потом добрался до Лос-Анжелеса и понял, что – как бы то ни было – там значительно лучше, чем в Бруклине".

Один из близких друзей Нильсона, поэт, композитор и музыкант Ван Дайк Паркс говорил: "Всю жизнь им руководило это ощущение нищеты, оно гнало его вперед. Но вместо того, чтобы ему повредить, оно сделало Нильсона только сильнее, более уверенным в себе".

Харри обосновался в Лос Анжелесе и начал заниматься музыкой, а чтобы не умереть с голода – работал поначалу кассиром в кинотеатре, а в 18 лет поступил в банк, соврав, что у него высшее образование (на самом деле ушел из школы в 9 классе). Но он настолько хорошо управлялся с тогдашними компьютерами, что его оставили на работе, даже когда обман вскрылся.
По ночам он пахал в банке, днем совершенствовал свои таланты в области пения и писания песен. Хозяин любимого бара Харри, чувствуя талант юного удальца, подарил ему пластмассовое укулеле; вскоре он освоил еще фортепиано с гитарой.

Он начал играть и петь все популярные песни того времени; а поскольку – как он сам вспоминает, никогда не мог целиком запомнить полный текст или мелодию, то все время добавлял что-то от себя, что и привело его к сочинению собственных песен.

Начались 1960-е, и вскоре на смену прежним героям американской музыки – Фрэнку Синатре, Дину Мартину, Элвису Прэсли – пришли Битлз. В одном из своих редких интервью Нильсон вспоминал: "Я их ненавидел, потому что рядом с ними я был ничто ".
Понятно, что в этом контексте сильное слово "ненависть" является синонимом слова "любовь"; рассказывали, что Харри спорил до посинения, обьясняя всем, что в музыке есть только одна группа "Битлз", а все остальное просто несущественно.

Тем временем песни, которые он писал, постепенно начинали пользоваться успехом: в 1964 году Нильсона приметил безумный продюсер Фил Спектор, а вскоре после этого его песни начали петь такие титаны, как Глен Кэмпбелл, Фред Астэр, Шангли-Лас, Yardbirds, Turtles; когда же его песню взяли в свой репертуар "американские битлы" The Monkees, Харри вышел из здания, где находился офис их менеджера, и его друг сказал: "Теперь ты можешь спокойно уходить из банка". Так Харри Нильсон и сделал.

Начался период собственных записей; первые попытки прошли незамеченными, но в 1966 году Нильсон выпустил альбом "Pandemonium Shadow Show". И этот альбом настолько поразил профессионалов музыкального бизнеса, что один из них, пресс-атташе Битлз, Дерек Тэйлор, купил целый ящик пластинок, чтобы разослать его всем своим знакомым – и в первую очередь, участникам группы Битлз. Те немедленно отреагировали.
Джон Леннон позвонил Нильсону и признался, что слушал его альбом 36 часом подряд. На следующий день позвонил Пол Маккартни, тоже с выражениями восхищения. После чего Нильсон уже боялся снимать трубку, подозревая, что сейчас позвонит Ринго или Джордж Харрисон. Впрочем, они не позвонили.

Один из ближайших друзей Харри, ударник Monkees Мики Доленц вспоминает: "Это наверное был единственный момент, когда Харри загордился; его стали называть пятым Битлом ".
А в какой-то момент "Битлз" пригласили Харри Нильсона в Лондон к себе на запись. "Лучше этого в мире ничего не бывает" – вспоминал Нильсон; "После студии Джон позвал меня к себе домой , и мы с ним проговорили до утра обо всем на свете, никак не могли остановиться".
После такого сногсшибательного визита в Англию Харри вернулся домой другим человеком.

Нильсон целиком посвятил себя музыке; но при этом он отказывался играть концерты и давать интервью, наивно предполагая, что одного музыкального гения достаточно для того, чтобы стать звездой.

Почему он не хотел выходить на сцену? Кто-то говорит, что он был чудовищно застенчивым; кто-то что он смертельно боялся сцены, потому что когда в юности, он впервые вышел на публику в составе своей первой группы, они играли так неумело, что люди в клубе засмеялись, и это оставило шрам.
Мики Доленц говорит: "Он просто сказал: "Я не чувствую, что мне хочется каждый вечер выходить на сцкену. А заставить его было невозможно, он не подчинялся ни одному человеку."

Феноменальный Голос Харри был особой статьей. Когда пение юного Харри услышал Литтл Ричард, он воскликнул "О! Для белого парня ты поешь действительно хорошо! ".
Джимми Уэбб говорит: "Он был лучшим певцом нашего поколения ", а друг и продюсер Ричард Перри называл его "лучшим белым певцом планеты".
Рэй Купер вспоминает: "Я всегда говорил ему, что его голос – это медицинский инструмент; он исцеляет людей; он вызывает волну тепла в сердце".
Люди, работавшие с ним, говорят, что в пении ему не было равных; он накладывал голоса, изобретал гармонии, и критики журили его, за то, что не упоминает – кто у него на подпевках , не догадываясь, что все это – этого голос, многократно наложенный друг на друга.

В какой-то момент Нильсон познакомился с продюсером Ричардом Перри, они подружились, и тут начался самый яркий период его музыкальной жизни. Ричард Перри: "Когда мы встретились, я сказал: я сделаю тебя звездой, при одном условии – у меня будет полный творческий контроль над тем, что и как мы записываем. Харри сказал – ОК. Он был моими Битлз, я был его Джорджем Мартином; мы хотели записать пластинку уровня Битлз и мы этого добились".
Проблемы были, Харри был своенравным, и не шел ни какие компромиссы в смысле музыки. Перри обиделся, и чтобы не загрязнять атмосферу студии, назначили встречу в нейтральном месте. Перри вспоминает: "Я сказал – ты же обещал, что предоставишь мне полный творческий контроль. Он посмотрел мне в глаза и сказал: Я солгал."
После этого они поехали в студию и в течении часа записали песню, которая прославила Харри Нильсона на весь мир.

Они выпустили альбом "Nilsson Schmilsson", и он был шедевром. Однако, он оказался вершиной успеха Харри; после него начался долгий путь вниз.
Фирма ожидала, что своим следующим альбомом Харри повторит выигрышную формулу; но Нильсону это мышление было совершенно чуждо: он слушался только внутреннего чувства и делал только то, что считал необходимым. Никакому управлению он не подлежал.
Когда Перри сказал ему по какому-то поводу "Ты уверен, что это хорошая идея? Может, сделаем более коммерческим?", Харри немедленно ответил "А иди ты.".

В 1973 году Харри, переехавший в период работы с Ричардом Перри в Нью-Йорк, вернулся жить в Лос Анжелес. Там-то и начался серьезный загул. Что-что, а гулял Нильсон с размахом; когда он решал выйти на тропу веселья, устоять не мог никто, и Лос Анжелес сотрясался. Он стал опорой клуба "Голливудские Вампиры", куда кроме него, входили Кит Мун, Ринго Стар, Элис Купер и другие самые загульные люди планеты. Харри был душой этого сообщества.
На записи очередного альбома Харри установил в студии настоящий бар, который ломился от закусок и всех алкогольных напитков на свете.
Еще раз воспоминания Мики Доленца: "Когда Харри звонил и спрашивал "А ты что сейчас делаешь?" это как будто ты попадал на американские горки – предсказать чем это кончится, было невозможно. Однажды позвал меня на ланч в Лос Анжелесе; через три дня я пришел в себя в каком-то массажном салоне в городе Феникс".
Робин Уильямс подтверждает: "Когда ты шел гулять с Харри, то, что происходило, запомнить было невозможно".

Но если с загулом было хорошо, то дела у Нильсона шли плохо – альбомы продавались все хуже, и фирма RCA уже собралась отказываться от работы с ним.
И тут в Лос-Анжелес приехал жить Джон Леннон. Узнав про неуспех друга, Леннон как подлинный товарищ, решил помочь ему и продюсировать его альбом. Но сначала нужно было решить одну мелочь – уговорить RCA продолжить контакт. Они пришли в офис президента фирмы RCA, и Нильсон сказал: "Посмотрите, кто пришел навестить Вашу паршивую фирму – Джон Леннон"; а Леннон сказал: "Посмотрите, кто у Вас в кабинете – лучший голос рок-н-ролла Харри Нильсон; и Вы не хотите продлевать с ним контракт? " RCA всполошились: прекрасно зная, что у Джона, и у Ринго вскоре кончается срок действия их договоров с другими фирмами на фирме решили, что – продлив контакт с Нильсоном – они смогут заманить к себе и Джона, и Ринго.

Но встреча двух друзей была делом опасным. Дружбу между Джоном и Харри называли "браком, заключенным в аду". Нильсона потом спрашивали: "Кто на кого хуже влиял – вы на Джона, или Джон на вас"? Харри отвечал: "Ну, не то, что бы я заливал дурно пахущие жидкости ему в глотку; он большой мальчяик, и пил сам – но это быстро превратилось в соревнование: "Ах, ты можешь так? Ну и я могу" – но толку в этом было немного, потому что потом просыпаешься с сознанием собственной ненужности. Мы просыпались и звонили Ринго – Ты не помнишь, над чем мы так вчера смеялись?"
Во время подготовки записи Харри повредил себе связки, и его знаменитый четырехоктавный голос, за который он получил звание "лучшего рок-певца 72 года" превратился в хрип. В какой-то момент записи звукоинженер зашел проверить все ли в порядке и увидел на микрофоне кровь.

Голос Харри вскоре выправился; но проблемы не исчезли. Он записал еще несколько альбомов, но линия между весельем и музыкой оказалась чересчур размытой; в конце концов RCA все-таки предложили ему огромные деньги, чтобы он ушел.

Харри хоть и шутил по этому поводу, но было понятно, что ему тяжело. Из бесшабашного гуляки-рок-звезды он стал превращаться в алкоголика; это было в семье – дед его пил, мать пила- и с ним случилось то же. И совсем бы он погиб, но спасла любовь.

"Воскресный вечер, фляжка коньяку в кармане, я полупьяный возвращаюсь с записи в свой отель, и вдруг мороженица, и там Уна".
"Я была студенткой из Ирландии, чтобы подработать, мы работали официантками. Он зашел, посмотрел на меня и сказал: У тебя самые замечательные глаза, которые я видел в жизни, выйдешь за меня замуж? Ничего подобного мне никто никогда не говорил ".
"Так. Я пошел в отель, принял душ, протрезвел и пошел искать цветы "
"В конце работы менеджер сказал, Уна, тебя там ждут; я выхожу, а там Харри, небрежно опирающийся на огромный лимузин, и весь тротуар заставлен корзинами цветов, дынями и мягкими игрушками ".
Уна стала для Харри якорем, спасшим его. А когда появились дети, Харри оказался самым любящим и заботливым отцом, которого только можно себе представить.

Во второй половине 1970-х Харри практически ушел из музыкального бизнеса: начал заниматься мюзиклами и музыкой для кино; когда же в 1980 году его любимый друг Джон Леннон был застрелен на пороге собственного дома, Харри принял это так близко к сердцу, что пустился даже в политику – основал движение по контролю над ручным оружием. В итоге он перестал заниматься музыкой; стал "почетным пенсионером ".

Великолепный Ван Дайк Паркс сказал про Харри так: "Он был умнейшим человеком, которого я когда-либо видел в музыкальном бизнесе. Он работал на на самом высшем уровне творчества, который только можно себе представить.
Я бы не стал говорить, что он музыкальный гений, я просто скажу – он был гением. И, кстати, единственным гением, которого я видел в жизни. Он переопределил само понятие популярной песни, изменил представление о том, чем песня может быть – и сделал это с невероятной открытостью – прекрасно, утешающе, просвещающе и ясно ".

А его друг Мики Доленц говорил так: "большая часть людей едет себе потихонечку, и чем старше становятся, тем медленнее едут и потом потихонечку паркуются и на этом – все. Харри же летел со скоростью 500 миль в час, он пронесся мимо нас, как комета ".

Мы рождаемся, живем и умираем; что остается от нас? То, во что мы вложили своем сердце. Сердце Харри было в музыке, которой он занимался. И поэтому он бессмертен – его музыка с нами, значит, и он с нами. Спасибо.

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей