"Соловецкий монастырь многие сотни лет был одним из трех главнейших oчагов веры на Руси. Мы, живущие ныне, во время ее вероятного возрождения, имеем фантастическую возможность вложить частицу себя и своего труда в возобновление пламени в этом очаге.
Эта возможность - честь для нас. Больше сказать нечего. Нужно делать.
С уважением ко всем вам
Борис ГРЕБЕНЩИКОВ: Здесь Россия строгая
- Борис Борисович, по одному из поверий, в каждом поколении живущих есть как минимум четыре праведника, на которых незримо держится мир и которые служат его оправданнием перед ликом Господа. Кто для вас такой человек в России?
- Окуджава. Хотя и не считаю себя вправе судить о подобных вещах.
- Трудно подобрать критерии?
- Их просто нет. Чисто чловеческое восприятие. Не объяснимое самим человеком. Скажем, песни получаются из похожего ощущения - ощущения правильности, которое начинает звучать внутри тебя, как некий колокольчик. Гумилёв совершенно точно написал об этом, а Вертинский спел.
- Будучи сам поэтом...
- Нет, он плохой поэт, собственно говоря, и не поэт вовсе. У него не стихи. Стихи - это Ахматова, Бродский, Пушкин... Стихи там, где за строчками видишь дальше.
- А Гребенщиков - что стихи?
- Нет. это такая гораздо более древняя синкретическая форма. На то, чтобы быть поэтом, я никогда не претендовал. Не моё призвание.
- А по-моему, никто не знает, зачем он появился на свет, чему соответствуют его поступки, чувства, мысли.
- Ну почему... Если формулировать грубо, То целью жизни является проведение определенной работы, связанной с гармонизацией самого себя и с гармонизацией мира. Конечно, в таких выражениях все это звучит достаточно нелепо, но тем не менее это так. Душа облекается плотью для выполнения определенной задачи. Чтобы вспомнить свою задачу, сущестствуют разные способы. Самый прямой путь - обратиться к своей душе или просить у Бога, чтобы он дал осознание. По крайней мере, чтобы позволил сделать шаг к этому осознанию.
- Может ли обращаться к Богу человек некрещенный, Креста не носящий?
- Бог к кресту отношения не имеет. Это крест имеет отношение к Богу. Крест является как бы медитативной структурой, за которой стоит большой астрально-духовный знак, духовный иероглиф. Бог без креста существует - крест не существует без Бога.
Ребенок, попавший в какую-то отчаянную ситуацию, не будет задаваться вопросом, можно ли обращаться к родителям. Ему плохо - он бежит к маме, к папе. Тут то же самое. Внешние атрибуты важны для человека. В Новом Завете, к слову, нигде ничего не сказано по поводу того, что нужно крест носить.
Мы как народ, страдаем от дремучего невежества.
- У меня всегда вызывают протесты фразы о том, что русские - народ самый невежественный и закостенелый. Я не думаю, что мы невежественнее тех же американцев, если судить хотя бы по нашей любви к мировой культуре.
- Россия специализируется, по определению Достоевского, на том, что весь мир она считает за свое и потому весь мир старается тщательно оберегать и жить в нем.
Американцы, конечно, не менее невежественны, чем мы. Но американцы не мой народ, за них мне не обидно. Я говорю о России, о том, что могло бы быть гораздо больше и гораздо лучше. Мне обидно, что у меня мало собеседников. Хотя, наверное, не в беседе дело.
- A будущее России?
- Это тайна, открывать которую нельзя. Хотя мне были показаны кое-какие вещи, я не знаю, возможно ли их толкование. Вообще, не стоит этого даже касаться: путь есть путь.
- Как у Стругацких: "Будущее создается тобой, но не для тебя"?
- Да почему? Я со Стругацкими лично не сталкивался, но в погледнее время перестал понимать, зачем они делают то, что делают. У них обрисовалась странная точка зрения на мир...
- Странная в чем?
- В ее не... негуманности. То, что я у них вижу в последнее время, - это описание жизни запутавшихся людей, которые никак не могут распутаться, и чем дальше - тем больше. Хотя я вырос на Стругацких, как, наверное, любой человек моего поколения, и воспринимал это все на "ура", навзрыд. А теперь я их и не читаю почти. Они очень хорошие писатели, но как бы ясности я за этим не чувствую.
А живем последние дни. Похоже на правду. Во всяком случае, я не вижу, как мир может пережить то состояние, в которое он влез. Но ничего печального в этом нет.
- И вместе с миром доживает последние дни "Аквариум"?
- "Аквариум" свою миссию выполнил к восемьдесят четвертому году альбомом "День Серебра". "Дети Декабря" были уже таким большим постскриптумом, подведением итогов. После чего Аквариум перестал существовать как творческая единица, как творчески движущийся союз. Не потому, что мы стали плохими, или что-то еще. Просто работа выполнена. Здание построено, украшено, стоит. Все.
- А новое здание строить неинтересно?
- Ты когда нибудь видел, чтобы две церкви стояли рядом?
- Архитектор построил здание, и что - он должен переквалифицироваться?
- Продолжай аналогию... Что он будет делать?
- Отправится строить церковь в другом приходе... Скажем, в Америке?
- Это один выход. Другой?
- Запьет и, исчерпав себя, начнет штамповать типовые многоэтажки.
- Ну, такое маловероятно. Настоящий Apxитектор не станет строить типовые многоэтажки. Oн либо переквалифицируется, либо начнет строить что-то иное. Вот Гауди, например, строил почти в одном месте, но всегда разные вещи.
То же самое и "Аквариум": здание построено, в нем и службa уже идет сама по себе. Но поскольку людя хочется жить под маркой "Аквариума", то совершаются какие-то эксперименты.
Собственно говоря, вопрос только в выборе места. Пожалуй когда знаешь, что делать, надо работать там, поскольку там это можно pеализовать. А когда не знаешь - надо работать здесь, поскольку здесь можно набрести на что-то интуитивно, и из совмещения двух некомпетенций - твоей и страны - может получиться что-то, чего никто не ожидал. А если ничего не получается - всегда можно неудачу списать на то, что у нас все плохо.
Hе надо тормозить процесс перехода России "совковской" в просто Россию. Пришло время забыть, что существует политика. Это не дело народа.
- Ну а что же Север?
- Здесь кайфовейшие староверческие просторы, и душа словно летит по милям и милям чудесного пространства. Здесь Pоссия строгая.
Алексей Пешков. Газета "Правда Севера", 08.06.1991
Интервью сохранил Владимир Горкуша