2013 29 сентября. Радиопередача "Аэростат". No 437. Событие. Справочник

Здравствуйте!
Иногда бывает, что на закате в небе вдруг появляется сияющая картина, некое подобие пейзажа с башнями, замками, лесами. Видишь его – и сердце щемит от красоты этого вида и какого-то чувства разлуки, назвать которую нет слов.
И тут возникает вопрос – что же это? Почему я так на это реагирую – и если это моя реакция на красоту, то откуда эта реакция? И почему я так реагирую на нее? И что такое "красота"?

У Заболоцкого есть стихи, о некрасивой, но исполненной внутреннего восторга девочке; и они кончаются так:
Так все же – что такое красота
И что под нею понимают люди:
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде.

А может быть она и не то, и не это? Так давайте посмотрим, что по этому поводу думало и думает человечество.

У братьев Стругацких в "Понедельнике, Начинающемся в Субботу" был герой, собиравший определения счастья. Можно легко предпринять то же по поводу красоты – узнать, что говорят о красоте люди, чье мнение человечество не без основания ценит.

Платон, например, писал, что благо, из которого проистекает все в мире, тождественно абсолютной Красоте, и поэтому необходимо искать ее в природе, людях или искусстве, что подняться по "золотой лестнице" к миру Божественных идей.
Оскар Уайльд замечал: "Красота выше гения, потому что не требует понимания". Что парадоксально напоминает слова святого Григория Нисского: "Естество Божие, само по себе, по своей сущности, выше всякого постигающего мышления. Оно недоступно и неуловимо ни для каких рассудочных приемов мысли.
Но продолжим; то же самое говорит великий поэт Китс: "красота есть истина, а истина есть красота".
Огюст Роден: "В сущности, нет ни прекрасного стиля, ни прекрасной линии, ни прекрасного цвета; единственная красота – это правда, которая становится зримой"...
Или Альбер Камю: "Красота – это вечность, длящаяся мгновение"

То есть получается, когда что-то кажется нам красивым, то это просто значит, что в этом мы прозреваем некую высшую истину устройства мира; видим в конечном Бесконечное. Это прозрение мы и называем красотой.

При внимательном рассмотрении вырисовываются интересные подробности. Один из величайших поэтов мира, Халиль Джебран сказал: "Красота – это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши. это очарованная душа; это свет в сердце".
Ральф Уолдо Эмерсон замечает: "Хотя в поисках прекрасного мы странствуем по всему свету, мы должны иметь его в себе, иначе нам не найти его". Не зря говорят, что видящий прекрасное – соучастник его создания. Но, чтобы увидеть красоту, недостаточно просто посмотреть равнодушным взором.
Еще один специалист по человеческому духу, поэт Кристиан Моргенштерн: "Красивым кажется все, на что смотришь с любовью".

Вот и сказано, наконец. Не бывает красоты вне взгляда; красота в глазах того, кто смотрит и видит. То, на что мы смотрим с любовью, видится красивым. Значит красив весь мир, но мы не видим этого, потому что смотрим на это без любви. Именно наша любовь и открывает в конечном бесконечное.
Таким образом и создается красота.

Как же нам научится раскрывать красоту? Не для этого ли существует искусство? Ведущий критик викторианской эпохи Джон Рескин так на это смотрел: "Высшее, что может сделать искусство – это представить истинный образ благородного человеческого существа. Оно никогда не делало больше этого; оно не должно делать меньше этого".
И с ним соглашается Роберт Шуманн: "Послать свет в темноту людских сердец – вот долг каждого художника".
То же подтверждает Шри Чинмой: "Истинный музыкант сводит небо на землю".
Получается, что искусство учит нас смотреть на мир с любовью, и поэтому видеть его в истинном свете; Это как у провидца Уильяма Блэйка: "Если бы двери восприятия были очищены, человек увидел бы вещи такими, какие они есть – бесконечными". А "очищенные двери восприятия" – это и есть смотреть на мир с любовью.
И не так уже это сложно: специалист по Синей Птице Счастья Морис Метерлинк говорит : "Чрезвычайно мало нужно для того, чтобы ободрить красоту в чьей-либо душе. Спящих ангелов легко разбудить".

Так что к искусству, которое дает нам возможность увидеть истину, стоило бы относиться с почтением – и тем, кто его воспринимает, и тем более – тем, кто его творит.
Ведь бывает в жизни, что встречаешь професионала, который производит что-то, что считается искусством, но сам относится к своему делу без особенного интереса; "лабает", как говорят в кругах, приблеженных к музыкантам. И видеть такое немножко страшно – он сам не верит в то, что делает, пренебрегает чудесностью своего дела.
А вот великий поэт Уильям Батлер Йейтс:
"С пренебрежения поэзией начинается преображение, порча мира.
– Почему поэзия так чтима?
– Потому что поэты вывешивают над детской кроваткой мира образы той жизни, которая была в раю, чтобы, глядя на эти картины, дети мира росли счастливыми и радостными.
– А если искусство исчезнет?
– "Мир без искусства станет словно мать
Что глядя на уродливого зайца
Родит ребенка с заячьей губой".

Сейчас много разговоров ведется по поводу того, что нужно запрещать "не то" искусство. И не только разговоров. Люди, называющие себя казаками, дружески объясняют театральным режиссерам, что им можно, а что нельзя ставить, и за непослушание грозят расправой. Церковь, которая (по словам Христа) должна быть отделена от государства, тоже не перестает указывать – как все должно быть в этом самом государстве. А депутаты вносят законы, велящие всем вести себя так, как им, депутатам, кажется верным. Явно в нашей теперешней жизни преобладает мнение, что если в кино не показывать сигареты, то все перестанут курить. И вновь возникает почва для появления обеззараженного, гомогенизированного, безжизненного "официального искусства", которое не касается сердца, потому что поверить ему невозможно.
А казалось бы – что плохого в том, что нам хотят запретить смотреть на плохое, а будут показывать только хорошее? Разве не это имел в виду Йейтс, говоря о том, что поэты показывают детям картины Рая?
Не совсем. Если бы все до одного творцы и чиновники были гениями, заботящимися исключительно об Высшей Истине, то – может быть – и было бы неплохо. Но так не бывает – и какому искусству быть, а какому не быть определяют люди, представление которых об искусстве и истине не всегда соответствуют тому, к чему пришло человечество. А запретить и обмазать черной краской всегда проще, чем почувствовать и понять.
Совсем недаром Чайковский говорил, что диссонанс – движущая сила музыки, а другой композитор – Жорж Бизэ – заметил однажды: "Как музыкант, я скажу вам, что если уничтожить в человечестве неверность, преступность, фанатизм, зло, сверхъестественное, то не будет более возможность написать хотя бы одну ноту".

А противоречия никакого нет. Пушкин писал, что гений и злодейство несовместны; и похоже, что он был прав. Гению не до злодейства, заниматься злодейством ему было бы некогда и скучно; злодейство – участь людей без воображения; приносить зло, уничтожать, портить, обливать грязью – дело печальных и недалеких людей просто потому, что для создания чего-то позитивного в этом мире требуется значительно большая энергия и умение, чем для разрушения и издевки. Не зря говорится, что "дьявол – это обезьяна Бога".
Но наши дурные стороны все равно существуют, и как материал для произведений искусства они бесценны. Говорят: "Нет зажженной свечи, которая не отбрасывала бы тень". И искусство, призванное учить нас глядеть на мир с любовью и прозревать в нем Божественное, учит нас и самому важному – как увидеть в людях их Истинную природу. Гоголь где-то об этом написал: "Если бы один человек смотрел на другого как на святыню, жизнь была бы другою."

Уходя из этого мира, великий колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес обратился к читателям с прощальным письмом: "Если бы Господь Бог даровал мне немного жизни, я не пропустил бы дня, чтобы не говорить любимым людям, что я их люблю. Я бы убеждал каждую женщину и каждого мужчину, что люблю их, я бы жил в любви с ними, я бы жил в любви с любовью.
Я бы доказал людям, насколько они не правы, думая, что когда они стареют, то перестают любить: напротив, они стареют потому, что перестают любить".

Вот именно в этих словах, может быть, и находится ключ. "Перестать любить" значит лишиться ключа, открывающего дверь в Эдем; а дверь эта в нашем сознании; ключ поворачивается в замке, и завеса падает с наших глаз, и мы видим, что мы никогда ни на секунду не покидали Эдем, в котором все началось.
От нас и ни от кого другого зависит, будет наша жизнь ненужной, тесной, ограниченной – или пронизанной светом.

Так как же нам начать радоваться жизни? Толстой писал: "Хочешь поверить в добро – начинай его делать сам". При этом не то, что бы делание добра требовало каких-то дополнительных усилий с нашей стороны. Как замечал Карлос Кастанеда: "Ты можешь стать несчастным или сильным: количество затраченных усилий будет одно и то же".
Поэтому может быть на самом деле задуматься? Отчего бы не попробовать? Как говорят индейцы племени Кихака: "Live large and walk in Beauty" – "живи крупно и ходи в Красоте". А искусство поможет - и все встанет на свои места. Спасибо!

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей