2011 23 сентября. "Архангельск". Событие. Справочник

Борис Гребенщиков
Борис Рубекин
Игорь Тимофеев
Олег Шар
Андрей Суротдинов
+
Александр Титов
Brian Finnegan
Liam Bradley

Additional musicians:
Phil Cunningham - accordion (9)
Sean Og Graham - button accordion (4)
Mikey Rowe - Hammond, mellotron, space keyboard, piano (6)
Karen Street - accordion (9)
Meabh O'Hare - fiddle (2)
Becky Taylor - Northumbrian pipes (2)
Brona Graham - banjo
Neill McColl - banjo
Eoghan O'Brien - harp
Sandy Lawson - didjeridoo
Barry Kerr - Uillean pipes
Tiarnan O'Duinnchinn - pipes
The Kickhorns (5) (7)
Kenneth Schaffer - Morse code

Sound recordist - Jerry Boys
Запись музыкальных звуков - Борис Рубекин
Мастеринг - А. Субботин
Дизайн - БГ/ В. Забавский
Фото - П. Антонов и БГ

Альбом был записан на Пушкинской, 10 и в двух английских студиях. То есть, в одной английской и в одной ирландской, потому что я ездил в Англию и в Ирландию записывать тех людей, которых проще записать там, чем везти сюда. Первая — это Livingston в Лондоне, где мы, начиная с «Навигатора», работаем с классическим звукоинженером Джерри Бойзом. А вторая — это Amberville – видимо, лучшая студия Северной Ирландии. Она находится в деревне, в часе езды от Белфаста. Там очень много народу записывается, даже всех и не перечислить. Хозяин студии – Энда Уолш; человек, который много лет делал звук Вану Моррисону, очень достойный человек.
В записи принимал участие обычный состав «Аквариума» — Боря Рубекин, Игорь Тимофеев, Шар, Саша Титов, Андрей Суротдинов, я – нас шестеро. Седьмым был Брайан Финнеган, естественно, который очень внимательное участие принимал в этом альбоме. И восьмым был ударник Лиам Брэдли, который играл с тем же Моррисоном. Как-то раз он зашел случайно на студию, когда мы там записывались, да так и остался. Он же будет играть с нами на концертах. Очередной экспериментальный состав.
На альбоме присутствуют восемь песен и один маленький звуковой отрывок. Всего работали над восемнадцатью песнями, но в альбом вошли только восемь, остальные ждут своего часа.
Все песни новые (за исключением «Беллерофонта»), написаны в течение последних двух лет. Мы начали записывать их в июле прошлого года. Мне очень хотелось сделать альбом, где не будет барабанов вообще, а будут только всякие экзотические ударные инструменты. Естественно, все получилось прямо наоборот. Начали мы с пения под таблу, а кончили барабанами Лиама Брэдли; альбома с большим количеством барабанов я у нас не припомню. Вот и урок – что ни придумывай, а правда возьмет свое. Значит, так было нужно этим песням.

"Назад в Архангельск"
Для меня песня "Назад в Архангельск" получилась как взгляд вокруг, как показания прибора, регистрирующего сейсмическую активность. Кто говорит, что сейчас не Средневековье?! Хотя я слышу в этой песне одно, а кто-то другой может услышать совсем другое; песня как зеркало, каждый слышит в ней свое. А само название лежало у меня в голове больше 30 лет, ждало своего часа.

Крестным отцом этой версии является наш Шар. Мы сидели в студии, пили чай и слушали разную психоделическую музыку – и он вдруг сказал: "Архангельск" должен звучать вот так" - и открыл мне глаза. Так в ней появилось новое измерение: рояли, звучащие в другую сторону, и меллотроны. А на любимом австралийскими аборигенами инструменте диджериду играет удивительный мастер Сэнди Лоусон, которого и австралийцы признают мастером; когда-то он играл у Пейджа с Плантом. Так одна глушь дополнила другую.

"Красная река"
Об этой песне сложно что-либо сказать, в ней все сказано – и добавить к этому нечего. Редко получается так точно. А музыка в ней – удивительная солянка, просто Божий дар; первое соло сыграла наша подруга Бэкки Тэйлор, редкий мастер нортумбрианской волынки; мы бы играли с ней все время, но она живет в далекой йоркширской деревне и ей не на кого оставить двух дочек. Второе соло сыграл Брайан; я думал, что там будет что-то совсем другое и мы почти год пробовали разные варианты; а он сказал: "пока ничего другого нет, вы не против, если я попробую?" - легко записал с одного раза и оказалось попадание в десятку. И третье соло – Боря Рубекин, ничего не спрашивая, просто взял и сыграл то, что пело у меня в сердце; потрясающий пример того, как бывает понимание без единого слова. Искупляющая красота.

"Над полем клевера" (или, если быть пунктуально точным, "Пролет аэростатов над полем клевера")
Это маленький инструментальный кусок, его написал для этого альбома Игорь Тимофеев. По моей просьбе один мой приятель из Нью-Йорка оставил там послание человечеству азбукой Морзе.

"Марш священных коров"
Эта песня началась как детская считалка для взрослых - и, как это часто бывает, она впитала в себя все происходящее вокруг и, может быть, оказалась серьезнее самых серьезных вещей.

В ней два прекрасных соло Брайана. Он чувствует наши песни фантастически точно. И Тит играет в точку – впрочем, как и всегда. Не помню, что мне когда-нибудь приходилось с ним обсуждать партии баса – он просто всегда играет то, что там должно быть.

Первый эскиз песни появился во время пробы звука перед концертом, уже и не вспомнить в каком городе. Заигралось само и всем стало весело. Постепенно из шуточного текста начали проступать очертания чего-то совсем другого. А окончательно слова встали на место уже в студии, во время записи.

В первой редакции не обошлось без ненормативной лексики. У меня было одно замечательное двустишие и оно встало в песню как влитое – ну как тут удержаться. Мы даже спели этот вариант на одном концерте в Москве. Реакция была, конечно, радостной. Но повторять этого не хотелось. За так называемой "ненормативной лексикой" стоит такой чудовищный груз, что брать его на себя и обрушивать на головы людей не хочется. Вот этого многие не понимают. Матерными выражениями можно добиться мгновенного эффекта, но в итоге мат разрушителен. Поэтому бывает печально, когда люди этим пренебрегают. Дело здесь не в приличиях, дело в негативной энергии. То же самое – с шутками: один раз пошутил – отлично, но если шутить каждый вечер, можно превратиться в профессионального юмориста и попасть в ад, где находятся профессиональные юмористы.

"Капитан Беллерофонт"
У этой песни своя история. "Беллерофонт" была первой песней, написанной для альбома "ZOOM ZOOM ZOOM". Он начался с нее. Но в итоге оказалось, что мы к ней еще не готовы. И песня лежала у нас шесть лет, ожидая своего часа. Естественно, когда пришло время вставать в альбом, слова песни оказались немного другими.

За годы ожидания не обошлось без смешных историй – однажды песня утекла из студии и попала в интернет в совсем ненадлежащем виде. Но с этим ничего не поделать; истории случаются со всеми. По счастью, это на ней совсем не отразилось. Партию духовых написали мы с Борисом, а сыграл ее, наверное, лучший духовой коллектив Лондона – группа The Kickhorns.

А главная ее радость для меня – это сияющее соло Игоря. Удивительно, что в музыке может быть столько радости.

"Тайный узбек"
К "Узбеку" были написаны куплетов десять, а осталось четыре. И то же самое с музыкой. Я пытался найти эту музыку и так, и так, писал на открытом строе, на обычном, наверное, года два. И потом в один прекрасный вечер перестал что-либо изобретать и написал то, что есть. Из чего вывод: если долго мучиться, что-нибудь получится. И еще один – самое простое часто оказывается самым верным.

В этой песне на рояле и Хаммонд органе на записи играет Майки Хоу, бывший клавишник группы Oasis, а теперь – музыкальный директор старшего Галлахера. Лиам порекомендовал его на тот случай, если потребуется что-то доиграть в студии, и Майки оказался чудесным человеком.

"Огонь Вавилона"
За тридцать лет любви к музыке регги я к ней так привык, что если беру гитару в руки и хочу напеть какую-то историю, то скорее всего заиграю что-то такое. Так и получилось с песней "Огонь Вавилона".

Это довольно редкая ситуация - когда в песне есть история. Это не просто набор лозунгов или красивых фраз. Там изначально была описана история довольно специального человека. Было описано - что он делает, что говорит, как он дошел до такой жизни - и так далее. Очень конфуцианская песня. Или, напротив, неконфуцианская песня, даосская.

Чем дольше эта песня писалась, тем более интересно мне становилось узнать, что же с ним происходит и чем это кончится. И постепенно все наносные придуманные вещи уходили, и становились все более ясны какие-то важные подробности. Пример того, как стихотворение пишет само себя. И меня даже не спрашивает.

Потом оказалось, что туда вошло очень много деталей, образов, фраз, которые где-то во мне бродили; очень много собралось в ней кусочков отдельных: и ощущений, и мелодий, и чего-то еще. Они в чем-то похожи с "Тайным узбеком", в том смысле, что они обе - истории, которые было очень интересно писать, потому что они живые, они про нас сейчас и я не знаю - чем это все кончится.

"Небо цвета дождя"
Песня, о которой тоже сложно что либо сказать; она говорит все сама за себя. Получилось сделать так, что вместо живых струнных в ней звучит меллотрон – и это мне кажется единственно верным решением: уж очень у него призрачный звук; как раз то, что нужно.

"На ход ноги"
Все началось с того, что у меня в голове жила одна понравившаяся мне фраза и я собирался написать с ней песню - совершенно другую песню. И несколько месяцев безуспешно пытался ее написать; и потом перестал пытаться и позволил словам выбрать себе ту мелодию и темп, в котором им было удобно – и вдруг вместо той написалась эта песня. Вообще за час. И практически без затруднений.

Боря сыграл там на своей арфе лучше любого арфиста, а еще там играют Брайан и мой любимейший аккордеонист Фил Канингем из группы Silly Wizard. Человек, под музыку которого нами была выпита, наверное, не одна цистерна алкоголя. Двадцать-тридцать лет "Аквариум" ритуально пил под звуки его аккордеона. А когда я немного познакомился с ним, выяснилось, что Silly Wizard и "Аквариум" – близнецы-братья. Мы в одно время образовались; а когда они разошлись, мы тоже были очень к этому близки. Поэтому вдвойне приятно, что мы сыграли что-то вместе; дай Бог – не в последний раз. И они вдвоем – Брайан и Фил – отлично сливаются со скрипкой Андрея. Синтез достигнут.

https://lenta.ru/articles/2011/09/22/bg/

Рецензия на альбом «Архангельск» — Аквариум

Гребенщиков всегда умел удивлять, и новый альбом показал, что он не утратил этой способности. После благостных юбилейных концертов в Лондоне, после череды невнятных сборников и зальников со старым материалом и изящной «Лошади Белой» можно было ожидать дальнейшего пения мантр и старческих размышлений о вечности, а он вдруг взял и записал спорный и очень неоднозначный альбом.

С музыкальной точки зрения «Аквариум» продолжает развиваться в излюбленном «ирландско-ямайско-тибетском» направлении с короткими вылазками на соседние музыкальные акватории. БГ был и остаётся великим компилятором, в его песнях по-прежнему приятно уживаются фолк, регги и восточные мотивы, а стихи представляют собой пёстрый и причудливый коллаж из злободневных реалий сегодняшнего дня, вечных истин и красивейших кеннингов, в которых Гребенщиков всегда был очень силён.

В интервью, предваряющем выход диска, Гребенщиков говорит, что «Архангельск» стал самым жёстким альбомом «Аквариума». Я бы не решился такое утверждать: тяжёлые аранжировки только у первых двух песен, остальные – либо композиции с акцентом на любимую БГ слабую долю, либо вовсе пасторально-минорные акварели. Этот альбом вообще – типичный «сад расходящихся тропок»: многие песни кажутся пришедшими сюда из других работ мастера. Жёсткая «Назад в Архангельск» явственно перекликается с шоковой «500», а «Красная река» в смысловом плане – с песней «Брод» (обе с альбома «Сестра Хаос»). «Марш священных коров» музыкально тождественен «Дереву» с «Равноденствия», «Тайный узбек», уже выходивший на сингле, вызывает в памяти лучшие медляки (а «Капитан Беллерофонт» – крепкие боевики) с альбома «Лилит». Завершающая «На ход ноги» тонально и ритмически перекликается с песней «Гарсон №2» с «Навигатора». Безусловная классика «Небо цвета дождя» – совершеннейший шедевр уровня «Коней Беспредела». Вообще, можно утверждать, что БГ вернулся в середину и конец 90-х, в краткий период между «Навигатором» и «Лилит». (Наверное, это не случайно. Лично по моим ощущениям мы все сейчас оказались в том же состоянии, что и тогда). У других слушателей будут иные ассоциации, но все станут упрекать Гребенщикова в повторах и заимствованиях. Ну, он и сам когда-то говорил: «Мой друг критик сказал мне вчера, что мой словарный запас иссяк. Ну что же, я попытаюсь спеть о том же самом в несколько более сложных словах».

Прекрасная ритм-секция, ставшая trade mark «Аквариума» последней формации, великолепный Брайан Финнеганн, флейту которого не отметил в рецензиях только ленивый… в общем, по части музыки и аранжировок группа по-прежнему на высоте. Жаждущий нового услышит в альбоме это новое, ждущий любимого и привычного найдёт это «любимое и привычное» в не меньшем количестве. БГ по-прежнему большой мастер балансировать между огнём и водой. Что же касается той «тяжести», то она придаёт альбому особую нервозность, дополнительный акцент на состояние перетянутой струны. И это, наверное, правильно, потому что форма должна соответствовать содержанию.

Сегодняшний Гребенщиков яростен и гневен, в его устах не мир, но меч. Даже в самых весёлых, пасторальных вещах типа «Марша священых коров» поётся: «Скажем «нет» разбою и насилью и уподобимся Блаженному Василию». А что сказал Василий Блаженный, когда царь попросил за него помолиться, кто-нибудь помнит? «Грех молиться за царя Ирода!» – вот что он сказал. Но вы же думаете, что это всего лишь очередная песня про бухло.

А тебя вбили в GPS, теперь беги – не беги,
Чёрные птицы будут сужать над тобой круги.

Вообще, я считаю, что вопрос «Борис, о чём ваши песни» – тысячу раз порваный баян, о котором даже вспоминать противно. Я слушаю БГ почти четверть века, я могу сколько угодно его ругать или хвалить, но не перестану любить его творчество, потому что знаю точно: ВСЕ его песни рано или поздно до меня почему-то доходят и встраиваются в мою картину мира. Это просто паззл какой-то. И если сетевые хомячки сегодня хором поднимают вой на тему, что они видят только бессмысленные пёстрые кусочки, а вовсе не что-то цельное – это их несчастье, а не Гребенщиковская недоработка. Гребенщиков в последнее время и так до предела упростил свои тексты, поскольку, видимо, иначе до нынешнего поколения рунета вообще ничего не дойдёт. Но даже и этого мало! Значит, дело действительно плохо.

Сейчас каждый из нас оказался перед «Красной рекой», мы все потеряли прошлое и никак не можем обрести хоть какое-то будущее, никак не можем решиться – переходить или не переходить эту реку забвения, и есть ли вообще смысл это делать. Нас снова плетью загоняют неизвестно куда, утверждая, что гонят в рай, но огонь печей Вавилона опаляет наши лица… Назад, в Архангельск! Назад, к истокам, не тронутым грязными лапами нефтяных политиков и табачно-водочных святош. Только пройдя весь этот путь с начала, можно понять, где был сделан неверный поворот.

Воры и чиновники, мавры и пейзане
Строят баррикады на улицах Рязани.
За 20 лет – один манифест.
Куда бы ты ни шёл, на тебе стоит крест.

Весь альбом – это жгучий памфлет на тему: «Церковь – это ещё не вера, а бог – это совсем не то, что вам о нём сейчас говорят». Доигрались, блин. «Поздно считать в кармане фиги, смотри, как горят эти книги», – а костры из книг действительно вот-вот запылают на площадях, и угадайте, кто будет их благословлять. А бог, как он есть, не то чтоб вернётся когда-нибудь – он ВООБЩЕ никогда никуда не уходил. И любой нормальный человек поймёт, о ком написаны песни «Огонь Вавилона» и «Тайный узбек».

Сегодняшняя наша жизнь стала как обложка этого альбома: нагромождение корявого металла с зарешёченным окошком на пути к чистой воде и зелёной траве. И эта дверь с каждым годом всё крепче, на неё наваривают всё новые и новые слои железа. И мы знаем, что биться в неё бесполезно: она не откроется, и так же бесполезно сидеть и ждать, что кто-то придёт и откроет её для нас. Но великие философы прошлого недаром говорили: свободный человек свободен везде. «Нет перешедшего реку, и неперешедшего нет».

Но главное даже не это. Главное, что Гребенщиков в очередной раз доказал, что он – ЛИЧНОСТЬ. Доказал тем, что встал и высказал всё, что накипело, в то время, как большинство послушным стадом лезет в храм и тупо делают «как все». «Благостные слова давно стали пылью, и нас снова ведут – и снова не скажут, куда». И Гребенщиков, похоже, вообще настолько за пределами этого Вавилона, настолько видит всё со стороны, что туши свет: он, похоже, действительно НИКОГО НЕ БОИТСЯ. Писать бумажные памфлеты в наше время бесполезно: церковники и власть уже оболванили народ до такой степени, что ему литература не нужна, были бы хлеб и зрелища. А вот музыка и песни ещё могу сработать.

Вставая во весь рост, Гребенщиков обретает масштабы пророка. К счастью, он сам так не считает. Но если его, к примеру, предаст анафеме РПЦ, это будет самое великое событие в его жизни. Не знаю, как для других, но в моих глазах он в этом случае встанет вровень с Вольтером и Львом Толстым. Не самая плохая компания.

Поколение хомячков, гордое тем, что «слушает БГ ещё со времён «Бродяги» (sic!), сразу после выхода альбома в один голос принялось вопить, что Гребенщиков «исписался», «погряз в самолюбовании» и «опять поёт одну и ту же бесконечную песню».

Да, Гребенщиков уже много лет поёт одну и ту же бесконечную песню о том, что нельзя ставить знак «равно» между верой и религией, что путей к Богу много, но цель одна, и нельзя признавать за кем-то (или чем-то) право на единственную Истину, что нельзя допускать, чтоб религия стала плетью Вавилона, instrumentum Regni, что нельзя возвышать одну религию в ущерб другим, что только духовный человек свободен, и что вообще нельзя терпеть зло, в какие бы красивые рясы оно ни рядилось. Да, он много лет поёт одну и ту же песню.

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей

1.	Назад в Архангельск / У нас были руки и дороги
2.	Красная Река
3.	Пролет аэростатов над полем клевера
4.	Марш священных коров / Хватит развлекать меня
5.	Капитан Беллерофонт / Какая прекрасная встреча
6.	Тайный Узбек / Мы держались так долго
7.	Огонь Вавилона / Он приходит, когда к этому никто не готов
8.	Небо цвета дождя / Долго мы пели про Свет
9.	На ход ноги / Тихо.Тихо. Ты посмотри, как тихо