Борис Гребенщиков о «Зеленой Книге»: «В юности я любил садиться ночью (когда все спят) на кухню, пил чай, курил Беломор и писал стихи. Лучшее осталось в толстой записной книге зеленого цвета. При моих частых переездах из дома в дом книга эта безнадежно затерялась: но совсем недавно мне стало понятно, где она может быть – и вопреки всем ожиданиям она там и оказалась. Избранные стихи оттуда, как и другие примеры моего стихотворчества (не путать с песнями) уже почти собраны в одну книгу и скоро она может быть издана. Впечатление – я их более или менее помнил, но они оказались лучше, чем я помнил. Они вызвали мое уважение.»
Из ответов на вопросы наших пабликов, июнь 2023 *** Я пропою Вам этот вечер, Которого короче нет; В нем ветру верилось, что вечен Октябрьский зябкий силуэт Каналов, окаймленных в окна; Закутав замки волшебством, Прощалось небо неохотно И снова притворялось сном, Где, примеряя наши судьбы, Приняв наш образ и печаль, Молчали, в нас вживаясь, судьи; Мы ж начинались от начал, Столь заповедно веря в сумрак, Сулящий пальцы наши сплесть, Непостижимые, как сумма Первопричин; казалось – есть Опять начало. *** Черновики осточертели, Исчерченные зло и зря. В моей купели нет апрелей, Зато по горло октября. Неужто кровь пускал впустую Словам – и в строки хоронил, И время верить в то, что сдует Меня и след моих чернил, Когда из всех концов реальней Напиться небом допьяна И – горизонт в груди как рана – Себя не ждать и петь до дна? Не знаю синтаксиса истин, Читаю выцветшие письма, А мир в горстях неоспорим, И что – ну что мне делать с ним? *** Вы запрещены. Но наперекрест Вы освещены Нерожденных звезд Светом. Напролет Спеты, но не до Музыки. Вы лед; Лишь бы подо льдом – Кровь. Не прикоснуть – Счастье: значит, Вам Посвящать, как сну, Буквы. Значит, впрямь Перехлестнут холст Недойденным. Так Высоко, что боль В парусах. Спектакль Для других, но крик Заперт смехом. Вас – Не спасать – топить; Пусть не мне, а – красть, Лед навзрыд. Не мне: Так на том и жив, Что – кому умнеть, А кому – ни лжи Нет, ни правды – но Музыка. И впредь Горькое вино И – не глядя – петь. *** Кропотливая мука – заламывать строки, Словно руки. И руки, как строки, хранить Взаперти – для того, что в словах, как в остроге, Если петь, то как жить; если жить – то границ, До одной, не считать за достаточный довод, Сомневаться в правдивости избранных звезд. Если жить – то бездоннейшую из бездонных Почитать за резон. Если петь – то взахлест Горизонт, как гортань, перехватит анапест И дописывать слово чернилами вен Станет честью. И выйдет реальность на паперть Разжимать – не разжать – зачарованных век. *** Собирать на венок безымянности улиц Стало хлебом насущным. Отпет, как свеча, Беспросветно потухший, он выйдет, ссутулясь, Чтобы слоги свои собирать и молчать, Чтобы вызубрить самых бесхитростных истин, Бесполезных, как мир, немудреную ложь. Но пока не погашена рукопись листьев Или снег как страница – его не спасешь. Не докажешь, что нет убедительней камня Матерьяльности. Он недоверчив как Гамлет Нашим доводам. Только – что Гамлету прах – Все ему чьи-то губы горят на губах. *** Не крамола, не грамота Охранная, не страх – Моя строка огранена Случайностью листа. Не правило, не исповедь – Но чистым небесам Неистовая искренность: Что и не написать, А, задыхаясь, заповедь: Коснуться рук и плеч. Настолько первозданная, Что жить – не уберечь, А растранжирить – по ветру, Строкой, смычком, холстом, Губами. Мы – не по миру, А по небу. На том Стоим.