Хосписы как объединители поэтов и писателей Стихи 53 авторов, среди которых Сергей Гандлевский и Эдуард Лимонов, Борис Гребенщиков и Сергей Шнуров, вошли в "Книгу, ради которой объединились поэты, объединить которых невозможно". С каждого проданного экземпляра сборника российские хосписы, оказывающие бесплатную помощь онкологическим больным, получат сто рублей. Презентация сборника прошла в эфире телеканала "Дождь". Год назад уже вышел сборник рассказов "Книга, ради которой объединились писатели". О проекте рассказывает президент благотворительного фонда помощи хосписам "Вера" Нюта Федермессер: – Улицкая, которая первая дала рассказ в "Книгу", объединившую писателей, сказала: "Даю, но в успех не верю". Потом журналист Панюшкин, угнетенный этими словами, написал памфлет: "Как же так, когда сам писатель не верит...". В общем, книга началась с противостояния и в результате удалась. Людмила Евгеньевна Улицкая сказала: "Как я рада была ошибиться". Постольку для фонда это был первый крупный проект, мне было страшно принимать в нем участие. Фонд тогда еще был молодой, я нуждалась в семейной поддержке. Мой папа, очень близкий и любимый мною человек, не знал, как меня поддержать, кроме как постоянными расспросами о том, что происходит, кто из авторов что прислал. Он тогда читал книгу воспоминаний князя Мещерского и натолкнулся на то, что князь и его друзья приняли участие "в совершенно чудесном деле". В Самарской губернии тогда был страшный голод. Творческая интеллигенция, представители русской словесности решили, что они могут помочь, и родилась книжка. Она получила название "Складчина". В ней приняли участие самые яркие имена российской словесности того времени: Достоевский, Некрасов, Салтыков-Щедрин. Книжка, как вспоминал князь Мещерский "вышла толстая, прибыли принесла семь тысяч рублей", что по тем временам было делом неслыханным. Типографии дрались за право издать и печатать ее. Все эти деньги были направлены на помощь голодающим в Самарской губернии. Князь Мещерский в заключение этой истории пишет: "Никогда больше после представители российской словесности ни для какого благородного дела не объединялись". Когда папа мне рассказал об этом, мы стали думать над названием нашей книги. В итоге название – "Книга, ради которой объединились писатели, объединить которых невозможно" – придумал Борис Акунин. У нас получилась потрясающая книжка, не хуже, чем "Складчина". Она принесла пять с лишним миллионов рублей. Я думаю, что это сопоставимые деньги с семью тысячами рублей в XIX веке, – говорит Федермессер. Андрей Битов известен как крупный прозаик. В "Книге, ради которой объединились поэты", он опубликовал, отрывок из своего поэтического цикла "Страстная неделя": Как описать явленье Света? С какого помощью предмета… Как две доски и три пустых гвоздя? Так оно так. Да только так нельзя. Как в небе трепыхавшую зарницу? Как проступивший Лик сквозь Плащаницу? Но это чересчур высоколобо… Мне ближе страх Марий, что у пустого Гроба. Когда "две бледные, две слабые жены" Не горем – Ангелом стоят ослеплены. Изображенье Света есть абсурд: Оно темно, как изнутри сосуд, Пока не осветить его снаружи… На кой, скажите, свет подобный нужен? Свет изнутри – не отраженье света, Поэтому лишь Бог – душа поэта, Поэтому за многие грехи Прощение приходит за стихи, И Свет прощенья падает на них… Прости и мне мой неуклюжий стих! 19 апреля, 2 ч. ночи по России. (Андрей Битов: "К воскресенью". Из пасхального цикла 2006 года.) В новой книге есть публикации Арсения Тарковского, Андрея Вознесенского, Юрия Левитанского. Его вдова Ирина Левитанская – редактор сборника – на презентации прочла его стихи: Ну, здравствуй, Прага, здравствуй, душа моя! Со дней войны влюбленный в этот город, опять по тихим улочкам старинным бреду неспешно, и со мною рядом тень юности моей идет по Праге, насвистывая песенки тех лет, армейскими топочет сапогами и смотрит на девчонок длинноногих чуть пристальней, чем требует приличье, и восхищенным взглядом провожает, едва не выворачивая шею, и пробует заговорить по-чешски: мол, я сам пан поручик, нех са паче… при этом, очевидно, полагая, наивно полагая, что сейчас же он вызовет восторг и ликованье – и брызнут благодарственные слезы: ах, победитель, ах, освободитель, ах, доблестный и бравый пан поручик, мы так вам благодарны, видит Бог… И я тихонько тень толкаю в бок – послушай-ка, веди себя приличней, не забывай, что ты всего лишь тень, виденье, призрак, зыбкая туманность из области субстанций ирреальных, к тому же на дворе иное время и уж никак не сорок пятый год… Я не забыл, как вы меня встречали и победитель, и освободитель я говорю вроде бы мне нечего стыдиться. И все-таки – простите меня, чехи, за август шестьдесят восьмого года. (Юрий Левитанский. "Август 1968 года".) "Книге, ради которой объединились поэты" в целом присуща минорная интонация, поскольку поэты объединялись для борьбы со смертью. Но Игорь Иртеньев предлагает другое отношение к проблеме: Смерть для жизни непригодна ни в какие времена, Глубоко антинародна, если вдуматься, она. Никого она не любит, даже взрослых и детей, Всех подряд под корень рубит, объедает до костей. От того-то на кладбище не сыскать свободных мест – Взять хоть Лондон, хоть Мытищи, хоть с Кабулом Бухарест. Слабость жизненных позиций очевидна всем давно. Неужели ж погрузиться в вечный мрак нам суждено? Неужели ж всем кагалом не родим богатыря, Чтоб костлявой по сусалам врезал, грубо говоря? Поскребем мы по сусекам, по амбарам пометем, Пошерстим по дискотекам, но заступника найдем. Поднесем ему в конверте, сколь потребует рублей, Лишь бы этой самой смерти навалял он п..й.
Елена Фанайлова, Андрей Шарый