ZOOM ZOOM ZOOM 10 апреля АКВАРИУМ выпускает новый альбом, - но не долгожданный "Репродуктор", а совсем другой, причём весьма необычный. Борис Гребенщиков сравнивает эту пластинку с мультивитаминным препаратом и настолько рад её появлению, что по собственной инициативе решил рассказать FUZZУ в лице Екатерины БОРИСОВОЙ) всё необходимое о создании альбома и о важных переменах в группе. Борис Гребенщиков: Альбом появился на свет очень любопытным образом, такой причудливой судьбы я ни у одной нашей пластинки не припомню. В общем-то, мы писали совершенно другой альбом, - и потихоньку он продолжается, - но случайно, вдруг, по неизвестным для меня причинам в прошлом июле я написал дикое количество песен. До этого я полтора года ничего не писал вообще. И эти песни заняли главенствующую позицию в нашей жизни: сначала мы, отодвинув в сторону всю большую электрическую музыку, начали их играть втроём: Борька Рубекин, Игорь Тимофеев и я. Потом остальные подтянулись, потом мы поехали в Лондон всё это записывать, - потому что я имею глубочайшее убеждение, что здесь качества, как ни старайся, не добиться. По счастью, нашлись люди, которые дали нам денег, мы съездили, записались, всё замечательно. Потом приехали, послушали-послушали - что-то не то. Поехали, пересвели. Приехали, послушали... В итоге здесь переделали шесть вещей из десяти, и переделка продолжается до сих пор. Но лондонская запись задала планку, и она позволяет нам не упасть духом и держаться на высоте. Отчасти мы в Лондон поехали ещё и потому, что было большое желание сделать то, чего в России, насколько мне известно, ещё никогда не делалось, поскольку некоторые песни здесь довольно необычны для АКВАРИУМА по ритмике. Это африканская музыка. И мы сумели найти нескольких очень высококлассных музыкантов, которые с удовольствием с нами сыграли. FUZZ: Кого именно? Борис: Например, басиста по имени Илэр Пенда, который играл у гения малийской музыки Салифа Кейты и в AFRO CELT SOUND SYSTEM. Самой первой пробы музыкант, мы с ним четыре вещи записали. Ещё один человек, имени которого я сейчас не вспомню, - один из лучших в мире исполнителей на инструменте под названием кора. Это такая неописуемая тыква, из которой торчат три грифа и натянуто 120 струн. Похоже на арфу немножко. Как он на этом играет, я не понимаю... Был ещё волынщик Майкл Маккормик из группы CAPIR CAILLE - одной из главных шотландских групп. И плюс все старые знакомые - Кейт Сент-Джонс, Серёжа Щураков... Сашка Титов сыграл в одной вещи. Ещё у нас побывал музыкант из GORILLAZ, но он, к сожалению, находился не в том состоянии, поэтому пришлось его партии уничтожить. Выровнять их мы так и не смогли. Мы занимались альбомом с августа по март, но где-то в районе Нового года он встал, потому что было не очень понятно, что с ним делать. Пришлось ехать в Индию на священную гору Шивы, и эта поездка немедленно принесла плоды: мало того, что я понял, что делать дальше, так ещё одна из песен - "Красота" - чуть-чуть дописалась. Сама по себе. А потом я поехал в Гонконг, и увидел общий план альбома. И как делать его презентацию. Белая Альбом должен был начинаться с негритянского пения. Мы искали подходящих людей в Лондоне, но так и не нашли. А тут через MARKSCHEIDER KUNST нашли двух негров, которые пришли и спели точно так, как нужно. Вообще я всегда считал, что мало в России африканцев... А содержания песни я касаться не буду. Трамонтана Тут нужен комментарий. Трамонтана - это название ветра на северо-востоке Испании, который дует с континента, с гор. Местные жители хвастают, что он делает людей сумасшедшими. Ходят легенды, что когда постояльцы во время трамонтаны выходят из гостиниц, хозяева им советуют положить в карманы два кирпича, чтобы не унесло. Скалы, нарисованные на картинах Дали, - это не шутка, они на самом деле такие. Их трамонтана так источила. Песня совершенно естественным образом написалась, и я ею очень горжусь, потому что давно таких историй не сочинял. Народная Песня Из Паламосы Паламоса - это место на северо-востоке Испании. У моих друзей там дом у моря, где я жил и был оставлен в полном покое на очень долгое время. Там почти все песни и написались. Как раз в этой присутствует тот гениальный игрок на коре. Мёртвые Матросы Не Спят Здесь играет тот гениальный волынщик. FUZZ: Вот только уже заколебали "природные звуки", - шум моря и так далее, - которые сейчас только ленивый в альбом не вставляет. Борис: А ничего не поделаешь, они тут нужны. И не так уж их много, - чуть-чуть в "Паламосе", чуть-чуть в "Матросах" и в самом конце альбома пение птичек. Но это уже бонус-трек, он песней не считается. И я замечал, что люди очень отдыхают на нём. Я бы этот трек сделал вообще минут на 40, - чтоб было время выпить, поговорить... Zoom Zoom Zoom С неё, собственно, всё и началось. Она была написана давно, я начал её писать аж в Бостоне года два тому назад. А осенью в Паламосе дописал, причём в саду у одного местного целителя... или шамана? В общем, он с ангелами общается. И его общение с ангелами очень мне помогло. Ну, и тут тоже наших африканцев много, что песню сильно украшает. Забадай Именно через "а" пишется. Фамилия такая. Это единственная песня, которая была написана не в Паламосе, - я её в Крыму написал, заехав туда на несколько дней. И чуть-чуть там были неверные слова, немного не туда я залез. А через полчаса после написания песни я сильно разбился на квадроцикле, сломал себе 4 ребра. С горы упал, а квадроцикл упал на меня. Так что эта песня мне дорого обошлась, но стала хорошим уроком: слова нужно точно подбирать. Потом я снова доехал до Паламосы и выправил её. Я вся жизнь мечтал написать песню с латиноамериканской мягкой вибрацией, и она, наконец, случилась. А вообще половина этих песен почему-то писалась с грузинским акцентом. "Бэссэрдэчные быратья Забадай с улибкой ат уха да уха..." Как на рынке. Очень красиво! Бессмертная Сестра Хо Практически первая песня, которую я для альбома написал. Читал какие-то даосские алхимические книги, и этот персонаж мне запал в душу. Это реальный персонаж, действительно существовала такая Бессмертная Сестра Хо, - по крайней мере, был автор, который себя так называл... Тут присутствует ещё гениальный свистун. Мне нужно было, чтоб в конце кто-то мелодию насвистел. Мы позвали молодого человека, басиста из какой-то маленькой группы, и его озадачили насвистеть что-нибудь. Он просвистел. И я ему говорю: "А теперь продублируй это". У него отвалилась челюсть, но - слава англичанам! - он чуть-чуть подумал и через 20 минут точно сдублировал то, что насвистел. Профессионализм невероятный. Совершенно замечательный человек, типичный такой докер... Алхимическая песня, что тут ещё сказать. Красота - Это Страшная Сила По-моему, эта песня сама себя объясняет. FUZZ: Она производит впечатление одной из центральных в альбоме. Борис: Это очень хорошо, потому что мы с ней возились больше всего, переписывали раз пять. И в итоге мы её целиком переписали здесь, она к Лондону вообще отношения не имеет. И тут африканцы тоже добавили настроения. Один мой знакомый сказал: "Я русского не знаю, но я её отлично понимаю, это песня про мою жизнь". Крем И Карамель К этой песне очень неожиданный ключ. Крем и Карамель - это совсем не то, что люди думают, но что это такое, я принципиально говорить не буду. Никто даже не может себе представить, о чём эта песня. А я знаю, и меня это веселит до крайности. Это песня про китайских собак Фу, которые симметрично лежат и охраняют ворота храма. Я Не Могу Отвести Глаз От Тебя Тут мне и сказать нечего. Вообще всё ясно. Запись этого альбома навела меня на очень философские мысли. Обычно я в Англию ехал, когда понимал, что здесь того, что нужно, не сделать. Англия была моим критерием качества. Но в этот раз получилось, что мы сделали штуку, которая в Англии звучит отлично, а здесь не дотягивает. FUZZ: В каком смысле? Борис: Здесь не действует то, что действует там. Здесь нужно более острое лекарство. Я судил по реакции людей: там люди слушают - и счастливы, а здесь этак кривятся. Не действует на них! И я понял, что какое-то время Россия шла в русле западного мира, а сейчас очень ушла в сторону, и пути разошлись. Раньше то, что я делал в Англии или Америке, здесь обычно звучало лучше. А теперь мы сделали то, что в Англии звучит по-прежнему отлично, а здесь не звучит. Здесь эта музыка не достигает нужной мне цели. FUZZ: Люди не радуются? Борис: Недостаточно. Мои знакомые, послушав альбом, сказали: "Да, очень он далёк от чаяний русского народа". А, по-моему, в том-то и беда, что русский народ перестал иметь светлые чаяния. То, что я слушаю по радио, всегда совсем мрачно. Люди себя окружают мрачностью, потому что во мрачности легче жить. FUZZ: Ну, кому как. Я, когда знакомилась с альбомом, поймала себя на мысли, что давно так не улыбалась, слушая музыку. Не потому что тексты забавные, а потому что музыка в большинстве своём смешная. Борис: Этого и хотелось. Я очень рад, что у нас, кажется, получается сделать то, чего мы давно хотели. Что-то полнокровное, без заворотов и мрака. Для меня это что-то необходимое - как витамин C. Или D. В общем, мультивитаминное что-то. А ещё с августа по март с АКВАРИУМОМ произошла очень интересная штука, которая для меня очень важна. Очень долго - примерно с 1992 года - мы играли, как все: барабаны, бас, аппаратура, залы такие-этакие. И всё было очень здорово, но у меня иногда возникало ощущение, что мы влились в какой-то поток, а я не очень уверен, что хочу в нём быть. А пока этот альбом записывался, Алик Потапкин, наш ударник, от нас ушёл... FUZZ: Сам? Борис: Сам. Он сказал, что сделал с нами всё, что мог сделать, и добавить к этому ничего больше не может. А с уходом Алика отпала и духовая секция, и Володя Кудрявцев тоже пока не у дел, потому что бас-гитара без барабанов не очень звучит... Неожиданно мы остались вчетвером, и я вдруг понял, что это мне страшно что-то напоминает. А именно конец 70-х - начало 80-х, когда на эстраде были ПЕСНЯРЫ и все остальные, а мы находились в том же по времени, но в другом, соседнем пространстве. А потом я посмотрел вокруг, послушал радио, и понял, что люди сейчас слушают новый вариант советской эстрадной музыки. Весь панк, который по радио звучит, через 3-4 песни перерастает в этакий нормальный ресторанный совок. И на всех дискотеках часто какая-то советская музыка играет. Ностальгия по 70-м, все говорят: "Совок вернулся!" А мы, получается, опять приняли ту форму, в которой были тогда, - форму акустического квартета. FUZZ: Снова параллельная реальность? Борис: Да. Причём не сказать, что мы меньше находимся в России, чем все остальные... И вот, мы остались вчетвером, и свобода, которая при этом ощущается, очень интересна. Крайне непривычна и крайне опасна. Когда играешь вчетвером, больше друг друга слушаешь, и не на кого опереться, только друг на друга. Шар берёт вместо барабанов бубны и всё остальное, Борька играет на всём, на чём он может играть, а Игорь играет на всех своих инструментах. А я - как всегда... И мы сейчас учимся, как со всем этим работать. И стараемся отказываться от больших площадок, потому что это уже не та музыка, какую там положено играть. Мне вообще нравится, когда всё не так, как положено. Притом что Алик был, безусловно, лучшим ударником из тех, с кем мне приходилось играть, с ним было очень здорово, - но сейчас возникла та крайняя ситуация, которая заставляет раскрыться значительно сильнее. Бас, барабаны, да ещё духовая секция - получается такой оркестр, который создаёт чувство безопасности, расслабляет. А вчетвером-то уже не заснёшь! Это моё ощущение, но и все остальные чувствуют то же самое. Причём звонят ударники, предлагают свои услуги, и все они хорошие, - но мне сейчас интереснее вот этим, опасным составом поиграть. Очень интересно добиться сочетания SYSTEM OF A DOWN с акустическим АКВАРИУМОМ. Чтобы без барабанов вламывало с чудовищной силой. Я знаю, что этого нельзя, но страшно интересно. FUZZ: Если очень хочется, то можно. Борис: Вот это, собственно, и есть ключевая фраза. Журнал FUZZ, апрель 2005
Сохранил: Вадим aka Innokent (г.Курск) http://www.livejournal.com/users/innokent/19895.html
Дополнительные ссылки: Персона: Борисова Екатерина