Фото: Н.Васильева Фото:А. Усов Фото: ? Фото: Максим Тарасюгин Фото: Юрий Олиневич Фотографии найдены в музее В. Рекшана на Пушкинской,10. Автор неизвестен Ленинградское телевидение второй раз снимает и показывает передачу "Музыкальный ринг" с "Аквариумом". (Телепрограмма. Суббота, 25 октября, Ленинградская программа 19:45: «Музыкальный ринг». Ансамбль «Аквариум» // «Говорит и показывает Москва» : газета. — 1986. — 20 октябрь (№ 43). — С. 13) ...споры вокруг «Аквариума» не прекращались. И вот через два года Гребенщиков решил еще раз выйти на телевизионный ринг, чтобы попытаться завоевать уже всесоюзного зрителя. (Тут, опережая события, надо заметить, что наша передача с 1986 года стала регулярно идти по Центральному телевидению.) Этой съемки в Ленинграде ждали как настоящего праздника. Теперь уже отпала необходимость изощряться в каких-то хитростях. Можно было называть вещи своими именами, не опасаясь административных последствий. Программу отобрали большую: двенадцать новых песен из последнего альбома - «День серебра». Решили исполнять песни «в живую», а не под фонограмму, как это часто бывает на телевидении. Но Борис волновался перед съемкой не только из-за неважного технического оснащения студии. За два года ринговская аудитория научилась вести разговор о современной музыке требовательно и бескомпромиссно. Выработались у нее и свои критерии оценки творческой личности, претендующей на то, чтобы быть звездой. Накал страстей в студии и вправду напоминал подчас боксерский поединок, где можно проиграть по очкам или даже получить нокаут. Для Гребенщикова ситуация осложнялась еще и тем, что признание «Аквариума» профессионалами, легализация группы вызвали у некоторых «фанов» чувство протеста. Им казалось, что это отступничество, они обвиняли своего кумира в предательстве - мол, захотелось Гребенщикову «красивой жизни» - на телеэкране и больших эстрадных площадках. И приводили строки из его же песни: «Мы стали респектабельны. Мы стали большими, Мы приняты в приличных домах. Я больше не пишу сомнительных текстов. Чтоб вызвать смятенье в умах. Мы взяты в телевизор, мы - пристойная вещь, Нас можно ставить там, нас можно ставить здесь. Но в игре наверняка что-то не так. Сидя на красивом холме, Видишь ли ты то, что видно мне? В игре наверняка что-то не так». Но какой смысл вкладывал сам автор в эти слова? Нужно было разобраться в этом. С песни «Игра наверняка» и начал «Аквариум» свою вторую встречу со зрителями на «Музыкальном ринге». И сразу же - вопросы. «З р и т е л ь. Борис, рок-музыка - это всегда конфликт, преодоление чего-то. В ваших песнях это чувствуется: «Рок-н-ролл уже мертв, а я еще нет...», «Небо становится ближе с каждым днем...» Так с чем вы боретесь? Что на вас давит? Г р е б е н щ и к о в. Чувство собственного несовершенства. З р и т е л ь н и ц а. Я вспоминаю ваше выступление лет десять назад. Тогда это было еще связано с университетом, где вы учились. Но тогда вы больше уделяли внимания внешней стороне дела - своему костюму, атрибутике. Ваши песни зачастую шокировали публику, даже оскорбляли. И я хотела бы попросить вас прокомментировать ваш сценический образ - точнее, его эволюцию. И насколько сегодняшний имидж соответствует вашему духовному миру, вашему отношению к жизни? Г р е б е н щ и к о в. То, что мы делали десять лет назад, - эта экстравагантность костюмов, подчеркнутая атрибутика, как вы сказали, - все это было. Но не забывайте, что нам тогда исполнилось по двадцать - двадцать три года. Эта яркость, расчет на внешний эффект свойственны такому возрасту. Теперь нам за тридцать. Мы изменились, повзрослели. И у нас теперь тот имидж, который естествен для человека нашего возраста... И еще большая к вам просьба: не обращайтесь только ко мне и не говорите, пожалуйста, «ансамбль Гребенщикова». «Аквариум» - это ни в коем случае не есть дело одного человека. Это группа, где каждый музыкант - и Александр Лялин, и Всеволод Гаккель, и Михаил Васильев, и Игорь Бутман, и Андрей Романов, и Александр Титов, и Петр Пращенков, - поверьте, не менее интересны, чем Гребенщиков. А в подтверждение моих слов - следующая песня, которая могла появиться только в результате творчества всех, кого я назвал». И Гребенщиков запел. «Возьми меня к реке, положи меня в воду. Учи меня искусству быть смирным...» Как только в финале повтором отзвучало «Возьми меня к реке...», тут же, не дав даже стихнуть неуверенным аплодисментам, градом посыпались со всех сторон атакующие вопросы. «З р и т е л ь. Люди, которые любят слушать «Аквариум», делятся, с моей точки зрения, на две категории. Одни воспринимают ваши песни чисто эмоционально - просто в их воображении появляется какая-то картинка, какой-то образ. Он и остается в душе. Другие списывают ваши тексты и пытаются в каждую строчку вникнуть: что такое «сыновья молчаливых дней, а что такое «мандариновая трава», что такое «золото на голубом» и так далее. Мне хотелось бы знать, какое вы предпочитаете восприятие ваших песен - эмоциональное или интеллектуальное? Г р е б е н щ и к о в. Да любое! Только воспринимайте. З р и т е л ь (другой). Есть Гребенщиков. Есть «Аквариум». И есть непонятные тексты ... Возгласы из зала: - Кому непонятные?! - Пусть люди думают, когда слушают музыку! - Спросите, кому они непонятны! З р и т е л ь. Хорошо. Пусть выйдет тот человек, которому ясен смысл последней песни. Я сам увлекаюсь поэзией, по профессии режиссер массовых зрелищ. Люблю поэзию и знаю ее, не боюсь так смело утверждать. Но в этой песне я почти ничего не понял. Честное слово! А исполнитель должен же видеть, что стоит за каждым словом. Вот здесь - о реке. Что ты видишь, Борис, скажи? Г р е б е н щ и к о в. Я не просто вижу - я чувствую. Чувство сильнее видения. З р и т е л ь. Ты ушел от ответа! Г р е б е н щ и к о в. Я не ушел от ответа. Я пою о том, что мне важно. Вы, воспринимая эту песню через свое чувство, будете размышлять о том, что важно для вас. А другой задумается над тем, что считает важным для себя. З р и т е л ь (новый). В продолжение этого спора... Я не принадлежу к числу явных поклонников или гонителей вашего творчества. Скорее, отношусь к первым. Но вот какие мысли у меня появились еще два года назад, когда я впервые услышал ваше выступление. Тогда я не уловил ни единой строчки. Затосковал от собственной неполноценности, потому что многие в зале просто неистовствовали. Я решил, что не подготовлен к прослушиванию столь сложных песен. Достал тексты, стал читать - и опять ничего не понял. И с тех пор, пытаясь проанализировать ваше творчество, я пришел к выводу: в некоторых песнях вы выступаете не только как автор. Не только как музыкант. Но еще и как великолепный мастер иллюзий. Знаете, в каком смысле? Вы пытаетесь вкладывать в ничего не значащие слова, в абсолютно пустые формы какую-то глубокомысленность. И я даже иногда думаю, что в этом вашем «иллюзионе» вы успешно используете опыт н знания, приобретенные вами на факультете прикладной математики ЛГУ, который вы закончили десять лет назад. Уж очень мастерски вы манипулируете нашими зрительскими чувствами и мыслями. Настолько мастерски, что иногда даже достигаете эффекта, когда я, зритель, начинаю думать: а не сам ли я нагружаю неким содержанием эти красивые, но абсолютно бессмысленные образные формулы? Г р е б е н ш и к о в (с юмором). Вы думаете, меня этому учили на факультете прикладной математики? Нет. Ленинградский университет, к счастью, научил меня кое-чему другому... (Меняя тон, серьезно, даже с каким-то надрывом.) Я вам клянусь, что за каждое слово, которое я посмел вынести на суд слушателей, - за каждое слово - я отвечаю. И для меня это все живое. Для меня это плоть и кровь. И хочется, чтобы чувства, которые затрагивают меня, затронули бы какие-то струны души и тех, кто слушает наши песни». После этих слов тихо зазвучала в студии новая песня: «В трамвайном депо пятые сутки бал; Из кухонных кранов бьет веселящий газ; Пенсионеры в трамваях говорят о звездной войне... Держи меня, будь со мной, Храни меня, пока не начался джаз. Прощайте, друзья, переставим часы на час пик; В городе новые стены, но чистый снег. Мы выпускаем птиц - Это кончился век. Храни меня, пока не начался джаз. Ночью так много правил, но скоро рассвет. Сплетенье ветвей - крылья, хранящие нас. Мы продолжаем петь, не заметив, что нас уже нет. Держи меня. Будь со мной. Храни меня, пока не начался джаз. Веди меня туда, где начнется джаз». Смолк последний гитарный аккорд, а в студии гробовая тишина. Взрывая ее, встает композитор Сергей Белимов. Лицом, манерой говорить он похож на человека прошлого века, но сейчас, на ринге, его не узнать. «Б е л и м о в. Я, по-моему, единственный здесь из профессиональных композиторов. Вернее, из тех, кто является членом Союза композиторов. Поскольку и те музыканты, которых мы сейчас слушаем, - профессионалы. Это мое мнение. Прежде всего мне нравится в этих песнях сама поэзия. Не вся. Но есть песни, которые я считаю высокими образцами песенного творчества. И мне здесь странно было слышать, что кто-то чего-то не понимает. Вы знаете, недавно я играл свою новую симфонию в Министерстве культуры. Она длинная, идет больше часа. И когда я закончил, один министерский деятель спрашивает: "Скажите, а это у вас про что?» Да про все! Понимаете, про все... Вот также и песни Гребенщикова - про все. И смысл возникает не от того, что рядом стоят слова «рука» и «река». Главное, что за текстом возникает образ - в результате сочетания этих и многих других слов. Любой художник - это камертон. Он говорит на своем языке, но отражает наше время. Вот смотрите, в последней песне - какие-то маленькие приметы нашей жизни: «Пенсионеры в трамваях говорят о звездной койне». Разве это проявление индивидуализма? В этом мире существует человек, который видит и красоту, и хрупкость мира. Он испытывает тревогу за этот мир, он смотрит на себя, заставляет вас посмотреть на своего соседа, заглянуть в его глаза и подумать-для чего ты живешь на земле? Что движет тобой в жизни - добро или зло? А ведь Землю только и может спасти любовь к ней человека! З р и т е л ь н и ц а. По-моему, самая сильная сторона творчества «Аквариума» в том, что он несет образность и романтику. Это та романтика, по которой соскучилась наша молодежь. Потому что большинство песен, которые звучат с эстрады, не отвечают этой потребности молодой души. А здесь вы включаете воображение, и сделать это помогает музыка. Она у Гребенщикова органично связана со словом. Без слова «Аквариума» нет, но нет «Аквариума» и без музыки. З р и т е л ь. Допустим, здесь с вами можно согласиться. Но значит, это искусство для избранных, если я с первого раза ничего не понимаю, а должен думать, чтобы после третьего и даже четвертого разобраться, о чем это он там хотел мне сказать. З р и т е л ь н и ц а. Так, может быть, это и хорошо, что он заставляет вас размышлять? Может, предназначение истинного искусства в том и заключается, чтобы не предлагать вам готовые ответы, а заставить ваше сердце потрудиться! З р и т е л ь. Скажи, Борис, без каких качеств нельзя сегодня обойтись музыканту? Вот Валерий Леонтьев, стоя на этом месте, сказал, что главное - это уметь ладить с людьми. А если уж ты вышел на сцену, то должен соответствовать представлению публики о себе и найти способ ей понравиться. Иначе нужно идти не в артисты, а в ночные сторожа. Я знаю, в трудные времена тебе приходилось работать ночным сторожем. Что ты по этому поводу думаешь? Г р е б е н щ и к о в. Я никак не могу согласиться с Валерием Леонтьевым, потому что соответствовать представлению публики значит идти на компромисс с собой. А музыка, душа, искусство - разве они могут продаваться? Это еще хуже, чем тело продавать. Музыка должна идти от сердца и в первую очередь быть честной». Одна почтенного возраста зрительница, очарованная романтическим образом Гребенщикова, решилась выступить в этой - молодежной в основном - аудитории. Пожалуй, стоит привести диалог, который у них состоялся. «З р и т е л ь н и ц а. Я здесь выступаю, так сказать, от старого поколения. Спасибо вам, конечно, за музыку. Нравится, хотя и для молодежи... Манера ваша нравится, что редкость. Держите вы себя отлично. Голоса приятные. Но я вам сейчас задам неприятный вопрос. (Музыканты насторожились.) Вот одежда вашего флейтиста... Мне кажется, что это неуважение к публике. У него, простите, «из-под пятницы торчит суббота». Он такой симпатичный парень, великолепно играет. Я не хочу ни в коем случае его обидеть, но его жилет, эта жеваная незаправленная рубашка... Г р е б е н щ и к о в. Я вас понимаю. Я постараюсь объяснить это. За последние десять лет появилась так называемая рок-культура. И не только в музыке она имела извращения вкуса, чувства меры, но и в одежде, в стиле поведения, общения. Мы росли и формировались вместе с этой рок-культурой и впитывали в себя и то позитивное, что она несла, и негативное тоже. Но ведь главное - суть наша, душа наша - это же не изменилось! Вы же видите это в музыкантах нашего ансамбля. З р и т е л ь н и ц а. И все-таки с вашим образом я согласна, а с его - нет. Уж очень неаккуратно он выглядит, неэстетично, как бы вы это ни называли - «рок-культура», «романтика»... Вы вышли на сцену - и вы эталон. На вас все смотрят. И вы должны нести людям искусство во всех своих проявлениях. Г р е б е н щ и к о в. Видите ли, ведь он не актер. Он музыкант. З р и т е л ь н и ц а. Музыкант - это еще более почетное и ответственное звание!..» И с таким уважением к «Аквариуму» это прозвучало, что все, в том числе и сами музыканты, зааплодировали диалогу, в котором люди двух столь разных поколений, споря, всерьез пытались понять друг друга. Интересно, что выступление пожилой зрительницы имело неожиданное продолжение. Через несколько дней после съемки я получила письмо: «Уважаемая Тамара! Мне посчастливилось побывать на записи «Музыкального ринга». В потрясенном состоянии я вернулась домой, удивляясь своей отчаянной смелости ввязаться в дискуссию молодых о рок-музыке, с которой, по сути, соприкоснулась так тесно впервые. Впечатлений так много, что всего значения знакомства с группой «Аквариум» сразу и не охватишь. Но одно для меня ясно стало сразу: вы дали путевку в большую жизнь талантливому коллективу. Борис Гребенщиков меня покорил, и я теперь переживаю, не обиделись ли ребята на мой наболевший вопрос об одежде на сцене. Но это действительно наболело, и я считаю свой вопрос справедливым по отношению к такому прекрасному музыканту, как флейтист Романов. Он тоже безусловно талантливый молодой человек, и хотелось бы, чтобы это читалось и во внешнем облике. Многое хотелось бы еще высказать «Аквариуму», но все только в восторженных словах. Ребята стали победителями на «Музыкальном ринге», а вы знаете, что теперь это бывает все труднее. С искренним уважением, Лариса Евгеньевна Нечаева, по образованию преподаватель русского языка и литературы, 59 лет». На признание этой передачи зрителями старшего поколения, откровенно говоря, ни мы, ни Гребенщиков не рассчитывали. Между тем, даже в «Литературной газете» писатель Григорий Горин в обзоре телевизионных программ ЦТ назвал «Музыкальный ринг» с «Аквариумом» лучшей передачей месяца. Правда, видел он его не на всесоюзном экране, а в записи на видеокассету. Тамара Максимова, "Музыкальный ринг" Издательство Искусство" 1991 г за текст большое спасибо Сергею Тенютину
Дополнительные ссылки: Произведение: Бабушки / Я шел в красной шапке... Событие: 1984 11 апреля. Музыкальный ринг Событие: 1987 17 января. Повтор "Музыкального ринга" с "Аквариумом"по Цетральному телевидению