2005 29 мая. Радиопередача "Аэростат". No 2. Событие. Справочник

Итак, Британия, вторая половина шестидесятых годов, золотой век музыки. У лидера группы Who Пита Тауншенда кто-то спросил: "Пит, что такое рок-н-ролл?" Пит, не задумываясь, ответил: "Отца уволили с работы, мать лежит в больнице со сломанной ногой, дочь выгнали из школы, брат входит в дом, у него на ушах наушники, и ему все равно. Вот это и есть рок-н-ролл"

Тауншенд был, наверное, самым интеллигентным (был и остается) внятным мыслителем так называемой поп-культуры. Именно он придумал, как перенести теорию саморазрушающегося искусства в поп-музыку, после чего группа Who разбивала в неделю гитар настолько, что им было за это не заплатить полгода, и лет пять они жили в долг. Зато стали аристократами рока наряду с Битлз и Стоунз. А самое главное - Пит ухитрялся в простую, веселую, незамысловатую трехминутную песню вместить столько мудрости, сколько другие не могли вместить в стотомный трактат.

А вот еще одна история про Золушку. Одна юная девочка, красавица и скромница по имени Мэри из деревни в глубоком захолустье Уэльсе любила играть на гитаре и петь разные трогательные песни. И однажды ее уговорили выступить на местном телевизионном шоу. Через несколько дней в коттедже, где она жила с папой и мамой, раздался звонок: "Мэри Хопкин? Вас беспокоит Полл Маккартни" Она чуть не упала. Так и делаются истории. Мэри приехала в Лондон. Полл Маккартни был так очарован ее голосом, что, отложив работу с Битлз, подобрал для нее песни и лично продюсировал ее альбом Postcard (почтовая открытка), к работе над которым привлек всех своих звездных друзей. Причем в отличие от русских так называемых продюсеров не делал ей нескромных предложений, от которых нельзя отказаться, но заставил ее серьезно поработать. Основной хит альбома - переработка русского романса "Дорогой длинною", спетого еще Вертинским, - Мэри пришлось спеть на пяти главных европейских языках. Результат - одна из самых популярных песен всех времен и народов Those were the days и альбом Postcard по сложности и красоте, не уступающий тогдашнему творчеству Битлз, но спетый с переворачивающей сердце искренностью.

Не все хорошее в Англии шло из Лондона. Одна из легенд английской сцены, пионеры британской психоделии и импровизации группа Traffic появились в Бирмингеме. Все они до этого играли в разных группах, всем надоели ограничения коммерческого формата, и, как известно, когда припирает, выход только один - уехать в деревню. Traffic сняли коттедж в уединенной сельской местности, чтобы без помех репетировать и писать новую музыку. Как бы не так! В коттедже водились привидения, да и магазин был неблизко. Зато частенько приезжали знаменитые гости - Клэптон, Тауншенд. Да и от местных красавиц-поселянок не было отбою. Несмотря на это, за четыре месяца Traffic написали и отрепетировали там новый альбом "Мистер Фэнтези", и дорога к звездам была открыта.

Лорд психоделии. Трансгалактический можжевельник. Председатель адского пламени. Междометие землетрясений. Когда Артур Браун пел, дилетанты от лингвистики молчали, а статуи мудрецов сотрясались в рыданиях. От смотрителя общественного туалета до профессора философии и обратно - вот его творческая карьера. А потом он основал группу "Безумный мир Артура Брауна", вышел на сцену клуба "?????????????", и лондонские искусствоведы притихли. Длинные волосы, борода, белые развевающиеся одежды, танцы дервиша, а на голове шлем, извергающий языки пламени. Для соблюдения мира реальности нужно заметить, что горючая жидкость из шлема часто проливалась на самого певца, да и горелка не всегда работала, но он не обращал внимания. Искусство для Артура было на первом месте. Даже Битлз он считал галимой попсой и только после песни Strawberry fields начал относиться к ним с уважением, признав в них, наконец, собратьев по революции сознания.

Далее. От причудливого к еще более причудливому. От Артура Брауна к Incredible string band - невероятной струнной группе. Вообще-то это были два человека - Робин Уильямсон и Майк Хирон. Оба из Шотландии. Между собой они играли более чем на тридцати инструментах, оба писали песни, оба пели. Страннее зрелища, чем концерт Incredible string band вряд ли можно было придумать. Одеты они были всегда более чем причудливо, больше напоминая средневековых цыган, чем лидеров британского подполья, кем они, кстати говоря, несмотря на крайнюю странность, являлись в полный рост вместе с Битлз и Донованом. Так вот о концертах: даже если они появлялись на сцене вдвоем, вскоре к ним присоединялись знакомые девушки, играющие на басу, а потом и вовсе они начинали приглашать всех из зала принять участие. На сцене устраивался полный хаос, а потом из этого хаоса начинала постепенно возникать музыка, ни на что не похожая. Лучше всех про них сказал великий Роберт Плант: "Кто в юности не мечтал петь так, как Робин Уильямсон, тот ничего не знает о музыке"

Страсть к эксперименту в те годы заразила все живое. И даже оплот грязного блюза, хулиганы Rolling Stones пустились во все тяжкие. Благо под рукой всегда был блаженный от гомеопатии Брайан Джонс, с легкостью игравший на любом инструменте, который попадался ему под руки. Марима так марима , флейта так флейта, аккордеон так аккордеон. Так Стоунз и записали одну из своих самых странных пластинок Between the Buttons (между пуговиц). Происходило это кстати на фоне полного угара: в тот год только ленивый мент не врывался к ним в квартиру в поисках наркотиков. Но группа не сдавалась, а элегантно потраченный Клифф Ричардс говорил на суде: "А мы видали в гробу вашу мелочную старческую мораль" Но свидетельством их гения было то, что на Between the Buttons Стунз записали несколько самых красивых и нежных своих песен. Надо сказать, правда, что песня, которую я хочу поставить, особой нежной не назовешь. Безупречно красивая музыка несет текст с такой же безупречно красивой издевкой, которую с тех пор так никто и не сумел переплюнуть.

Когда Rolling Stones снимали свой телевизионный спешл Rock’n’roll Circus (рок-н-ролльный цирк), первой группой в программке значилась группа Jethro Tull. На сцену вышли четыре веселых бомжа, показавшие такой класс, что все ахнули. Ян Андерсон вообще-то первый человек в мире, сделавший флейту главным инструментом хард-роковой группы. Гений, шут, менестрель. Ядовитый, как змея. Работоспособный, прижимистый, как бульдозер. Ян играл на своей флейте, стоя на одной ноге, в дранном длинном клетчатом пальто, определенно найденном на помойке. Остальные тоже ему не уступали. Музыка была и до сих пор остается ни на что не похожей. Конечно, я пристрастен, но с чистой совестью скажу, что в анналах музыки ХХ-го века вряд ли найдется что-нибудь сравнимое с Jethro Tull по страсти и красоте. А это было только самое начало.

Дальше группа Hollies. А вот про группу Hollies сказать в общем-то и нечего. Работящие ребята. Замечательно пели. Не вылезали из чартов. Интересно стало, когда один из них - Грэм Нэш - уговорил их пуститься в эксперименты. И они, не теряя впрочем своей популярности, записали три довольно странных альбома Butterfly, Evolution, For Certain Because. После этого благоразумие снова взяло верх, Hollies опять стали не особо примечательной группой, а бунтарь Нэш сел на корабль и уплыл за океан, где его ждала солнечная Калифорния, и брат по духу, такой же бунтарь Дэйв Кросби, только что ушедший из группы Birds. Они спелись и в итоге получилась группа Crosby, Stills, Nash. Как-то вышло так, что "Аквариум" уже давно пребывает с ними в дружеских отношениях, и однажды я спросил Грэма про те времена. И он сказал: "Знаешь, отличные были времена, мы были совсем юные, но я совсем ничего не помню об этих годах" А мне нравится.

Всем людям свойственно искать счастье. Когда они не могут найти его вокруг себя, ведь заглянуть внутрь, чтобы найти его, обычно никому в голову не приходит, они переносят это счастье в некий золотой век и начинают греться в его отраженных лучах. Неудивительно, что для британцев ближайшим таким золотым веком, были предвоенные годы с характерным джазовым звуком. И однажды Джоув Стивенс - человек, открывший нам Донована, - решил, что современная музыка стала слишком сложной. И его потянуло в беззаботные тридцатые годы. Он сел, написал несколько отличных песен в старинном стиле, собрал друзей, нашел певца, называвшего себя Тристрам, седьмой граф Криклвуд (Tristram, Seventh Earl of Cricklewood), и назвал все это New Vaudeville Band - группа нового водевиля. Нужно сказать, что все эти песни были безумно смешные. Например, песня I Was Lord Kitchener's Valet. В те годы в Лондоне был магазин, который торговал подержанной одеждой в стиле девятнадцатого века, и он назывался I Was Lord Kitchener's Valet. Эта песня рассказывает историю этого магазина: про то, как верный слуга лорда Киченера получил от него в наследство нижнее белье и всякое другое, и начал им торговать, разбогател и стал богатым человеком. Что было хорошо в тридцатые, то хорошо и в шестидесятые, да и до сих пор неплохо.

Это был New Vaudeville Band. Я был слугой лорда Киченера.

А вообще будет нормальная передача, можно будет много чего рассказать про австралийскую группу Seekers. Но хочется сказать совсем о другом. Да, шестидесятые в Англии вобрали в себя все, что происходило тогда в мире, и отразили все это в своей штормовой чайной чашке. Но когда все это происходило, у каждого было ощущение, что мир меняется в лучшую сторону. Каждый знал: мы победили. Новый золотой век настал. Ох, не зря гениальный писатель Майкл Муркок называл Битлз певцами Эдема. Пройдут годы, и эта эпоха отойдет в историю, пожилые джентльмены будут вспоминать молодость за стаканом виски, а золотой век, неуловимый, как солнечный зайчик, так и кочует по вселенной. Дай Бог, посветит и нам.

Ну как, вы счастливы? Ну и я тоже. На следующей неделе мы продолжим, но совсем не тем, что вы думаете, потому что наступило лето и пора послушать что-то новое, из того, что происходит сегодня. Итак, до следующей недели.
С вами Борис Гребенщиков.

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей