Музыканты: Борис Гребенщиков – голос, гитара,гармошка слова и музыка Дюша Романов – флейта, гитара, перкуссия БГ и Дюша в РК
Выпускник МИФИ Алексей Филин, ныне - профессор Temple University в Филадельфии, поделился с редакцией проекта "Re:Аквариум" раритетной записью акустического квартирного концерта Бориса Гребенщикова и Дюши Романова, сделанной им в Клубе РК в общежитии московского института в апреле 1981 года. Алексей Филин: У меня есть редкая запись концерта "Аквариума", сделанная в 1981-м году в Клубе имени Рокуэлла Кента при общежитии МИФИ. В то время я был студентом МИФИ и вице-президентом клуба РК. Там "уменьшенный" состав - БГ (гитара) и Дюша (флейта, гитара). Интересна запись еще и тем, что там среди зрителей присутствовали Троицкий и Липницкий, кто-то из зрителей спросил, почему "Аквариум", БГ говорит, я - бессловесное животное, вот тут сидит музыкальный критик - и показал на Троицкого. На что Троицкий мгновенно прореагировал:"Ты не бессловесное животное, ты - говорящее животное", после чего кратко рассказал историю "Аквариума", которая на тот момент была еще не очень продолжительной, но уже довольно бурной (например, скандал на фестивале в Тбилиси). Музыкальная составляющая концерта сама по себе тоже очень интересна, по крайней мере для меня, большого поклонника творчества БГ. Насколько мне известно, эта запись есть еще только у одного человека в Москве, которому я в своё время и отдал оригинальную бобину, а он оцифровал.
Список исполнений смотрите ниже
фото предоставил А.Филин http://aquarium.lenta.ru/kvartirnik.htm
ВЕЧЕР В "МУЗЫКАЛЬНОЙ ГОСТИНОЙ (из самиздатовского журнала "Зеркало" №2(6))
Сначала - напряженность, некоторый холодок. Кто такие, откуда? А потом - шквал аплодисментов и довольный голос гитариста:
"Вы тоже любите злые песни? Почему все любят злые песни?".
То, что увидели хозяева и гости РК буквально не с чем сравнить, А увидели они 17 апреля 1981 года группу "Аквариум", приехавшую из Ленинграда в половинном составе: Б. Гребенщиков /12-струнная акуст. гитара, губная гармошка/, А. Романов /флейта, 6-струнная акуст. гитара, перкуссия/.
Были спеты разные песни. Главным образом хорошие. Хорошие не только из-за великолепных мелодий /настоящий рок!/, но и благодаря интереснейшим текстам. Каковы бы ни были слова песен "Аквариума" - они предельно современны, конкретны, заострены. "Аквариум" не терпит абстракций. И именно поэтому слушатели то задумывались, то смеялись - песни группы были близки и понятны каждому. Возможно, музыка "Аквариума" не слишком разнообразна. Но какая смена настроений! Издевательская усмешка в "Нам всем будет лучше", горькая ирония в "Стали", добродушная, но без иронической улыбки песня "Мой друг - музыкант", созерцательность - но зато какая! - в "Иванове". И при всем этом - ненависть к идиотизму, глупости, рутине. И нет никакого наигранного оптимизма - хотя вообще-то нормальный человеческий оптимизм имеется. Замечу, кстати, что в песнях "Аквариума" много грустных раздумий, но они не пристегивают к ним концовки вроде "я верую в светлый разум". И правильно делают.
Разговор с гостями из Ленинграда вышел тоже очень своеобразный. Это был откровенный обмен мнениями о рок-фестивалях, состоянии советского рока и т.д. Лидер "Аквариума" Борис Гребенщиков сумел доказать, что он вовсе не "плохо говорящее животное", как его назвал присутствовавший /и даже участвовавший/ в концерте А. Троицкий, а в очень интересном стиле поговорил с людьми. Джек Уайт (Кричевский) https://kittenmy.narod.ru/JORNALS/zerkalo2.htm#co Клуб "Рокуэлл Кент" оставался одним из последних непридушенных студенческих клубов столицы (за счет термоядерной специфики института) и издавал свой машинописный журнал... В клубе "Рокуэлл Кент" заправляли умные физики, поклонники Высоцкого и Галича! Не удивительно, что журнал больше тяготел к литературе, философии и авангардной живописи. Однако быстро выяснилось, что молодые литераторы и философы -- публика вялая, тоскливая, как Пьеро, и точно так же не способная ни к какой организованной деятельности. КСП, последнее официальное прибежище бардовской песни, год от года хирел и херел в объятиях МГК комсомола. Наконец на одно из тоскливых сборищ пришел босс клубной дискотеки Володя Литовка с еловым предложением: если хотя бы половина журнала будет посвящена советскому року, можно наладить его четкое производство и распространение. "А что есть советский рок?" - "МАШИНА... ВОСКРЕСЕНИЕ... Ну,вот еще АКВАРИУМ -- молодая команда". Казалось бы, таких увлеченных политикой молодых людей как мы с моим ближайшим соратником Женей Матусовым (ныне поднимает экономику мормонского штата Юта), сама судьба определила не в дискотеку, а на тайные явки диссидентов. Однако не все так просто. Диссидентство в нашей стране никогда не было политической оппозицией. Ведь всякая реальная оппозиция, пусть и без должных оснований, но надеется когда-нибудь стать правительством. В диссидентстве же действовал принцип чистой жертвенности. Человек.громко заявлял: "Я против", чтобы сгинуть, быть вычеркнутым из общества, из его реально существующих механизмов. Эти люди достойны глубочайшего уважения. Но опыт войны на Тихом океане свидетельствует камикадзе оказались очень плохими пилотами. Диссидентство имело смысл и силу только как индивидуальный нравственный выбор. Попытки строить на его основе организованную, профессиональную политическую деятельность неизменно оказывались несостоятельными. И что бы ни писали об этом сегодня (когда все стали смелыми, как Матросов) в начале 80-х диссидентство представляло собой секту, отгороженную даже от самой образованной части соотечественников стеной страха и непонимания. Поэтому его возможности воздействовать на положение в стране и настроение народа были весьма ограничены. Политический самиздат читал один из тысячи наших сверстников. Галича слушал один из сотни (разве что в исполнении Северного, за которого не давали статью). Записи рок-групп собирали практически все, и на дискотеки тоже ходили все. Рок-департамент в клубе "Рокуэлл Кент" получил причудливое по нынешним временам наименование : "Семинар "Искусство и коммунистическое воспитание"-.Руководителем "семинара" стал А. Троицкий, работавший в НИИ искусствознания и выглядевший прилично. Официально мы занимались социологическими исследованиями в дискотеках: "Дорогие ребята, какие группы вам нравятся?" Полуофициально -- изданием журнала "Зеркало", посвященного року, как и договаривались, примерно наполовину; но и Другая половина -- литература от Хармса до концептуалистов и наука от Киевской Руси до синергетики -- с переориентацией на музыку стала куда живее и интереснее. Вовсе неофициальную сферу нашей деятельности составила организация рок-концертов по Москве и Подмосковью. Интересно, что при всем нашем восхищении АКВАРИУМОМ, героем первого номера "Зеркала" стала все-таки МАШИНА. Это была не случайность, а продуманная стратегия. Начав с малоизвестных ленинградцев, мы оказались бы чужими на столичном музыкальном празднике. А ведь редакция не собиралась противопоставлять свой радикализм устоявшейся системе ценностей -- но встраиваться в нее, определенным образом ненавязчиво ориентировать (скажем, из того, что модно, все-таки МАШИНА, а не АВТОГРАФ и не итальянская эстрада), и только после этого изменять. А вот No 2 открывался уже фотографией небритого БГ с губной гармошкой и редакционной статьей под симптоматичным названием "Народное искусство". И. Смирнов. "Время колокольчиков", 1988