2014 29 октября. Интервью с БГ в передаче "Война и мир" на канале 9 (Израиль). Событие. Справочник

Гребенщиков: "А что, раньше было по-другому?"

Дмитрий Дубов: Людей нельзя сделать лучше. Во всяком случае, с помощью музыки – нельзя. В этом уверен известный российский музыкант Борис Гребенщиков. Назвать его пессимистом язык как-от не поворачивается. Гребенщиков, скорее всего, это человек в себе. Мы встретились с ним в Герцлии, где и записали это интервью. Борис Борисович, добрый вечер.

Дмитрий Дубов: Как получилось, на ваш взгляд, что сегодня вот есть две группы людей – которые могут выступать в России, и которым закрывают залы?

Борис Гребенщиков: А что, раньше было по-другому? Я помню, когда в восьмидесятые годы меня заносили в черный список даже в рок-клубе. Всегда было так. Всегда были люди, которым можно было выступать, и которым выступать нельзя.

Дмитрий Дубов: Вы как-то сказали, действительно, что вот советская романтика возвращается, есть цитата – "некоторым людям впервые за два десятка закрывают концерты, на некоторых совсем по-старорежимному нападает пресса, в общем, жизнь налаживается", - сказали вы.

Борис Гребенщиков: Вы точно меня процитировали.

Борис Гребенщиков: Как говорил великий классик, жить стало лучше, жить стало веселей. Понимаете, если мы вспомним историю России как таковой, то есть все происходит всегда, как и все процессы в мире происходят вот так вот. По синусоиде. То есть что-то приходит, потом это уходит, наступает что-то другое. И судя по тому, что с Россией, и с Украиной, и со всеми граничащими с ними странами – они все эти тысячелетия остаются на своих местах, и я не думаю, что произойдет что-то такое радикальное, что они исчезнут. Вот когда они начнут разговаривать – вспомнят, что они в принципе один народ. Тогда все начнет налаживаться. А пока мы все считаем, что мы разные люди – мы воюем, начинаем воевать друг с другом.

Дмитрий Дубов: И все-таки, вы не боитесь, что ваш концерт в Киеве, который запланирован на четырнадцатое декабря, будет воспринят в России именно как политическая акция, несмотря на то, что вы этого смысла не вкладываете.

Борис Гребенщиков: Дорогой мой, если бы я боялся, что то, что я делаю, может быть как-то воспринято, я бы не начинал играть в эту игру. Изначально. Нет, простите, "Аквариум" живет за счет того, что он делает то, что делает. И все.

Дмитрий Дубов: То есть вы считаете, что художник должен вне политики стоять.

Борис Гребенщиков: Нет. Я так не считаю. Художник в первую очередь человек. Поэтому все, что он хочет делать, он должен делать. Но когда любой автор вдруг начинает говорить – эта партия хорошая, эта партия плохая, он выглядит немного смешно, потому что он опровергает сам себя. Скажите, если бы вы были фармацевтом и работали в аптеке, вы бы стали говорить – ты не в той партии, и поэтому лекарства тебе я не отпущу, даже если у тебя будет ребенок умирать? Вы бы стали так говорить?

Дмитрий Дубов: Нет, но фармацевта, дело в том, массы не слушают, а популярного музыканта воспринимают как явление, не просто как человека. В отличие от фармацевта.

Борис Гребенщиков: Нет. Музыкант лечит душу, фармацевт лечит тело. Вот и все.

Дмитрий Дубов: Фармацевт лечит тело одного конкретного человека. Музыкант может собрать зал людей и на два часа сделать их добрее, как пел тот же Макаревич.

Борис Гребенщиков: Ну вот в это я не верю. Людей... У меня свое ощущение от жизни, у Андрюшки свое, но я не верю, что людей можно сделать добрее.

Дмитрий Дубов: Хорошо. У вас выходит новый альбом...

Борис Гребенщиков: Вышел. Уже практически вышел.

Дмитрий Дубов: И все-таки каждый альбом – это событие в жизни артиста.

Борис Гребенщиков: Ну для меня – да. Это все равно, что ребенка родить. Только ребенок девять месяцев созревает, а этот альбом созревал больше четырнадцати.

Дмитрий Дубов: А меняется ли восприятие жизни вот со временем, с возрастом? Если вы сравните сами себя...

Борис Гребенщиков: Это очень хороший вопрос. У меня такое ощущение, что я не очень меняюсь, на самом деле. Я просто, ну, созреваю больше и больше способен сказать. И больше способен себя соотнести с остальными людьми. В юности я был очень эгоистичен, как и все мы. Я думал только о себе, замечал только себя. Мне хочется молчать, мне хочется заниматься музыкой, призывать все власти перестать натравливать людей друг на друга.

Дмитрий Дубов: Спасибо вам большое, Борис Борисович, за этот разговор откровенный, спасибо.

Борис Гребенщиков: Какой смысл в неоткровенном разговоре?

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей