2012 16 февраля. Пресс-конференция БГ перед концертом в г.Омске. Событие. Справочник

Борис Гребенщиков: «Мы сейчас в состоянии «теплой» гражданской войны»

В рамках тура по городам Сибири, посвященному сорокалетию «Аквариума», лидер группы Борис Гребенщиков дал интервью омским журналистам.

- Что сейчас в России происходит между народом и властью?
- Властью люди были недовольны во все времена. Политическим строем население довольно, когда им пистолет приставляют к голове и спрашивают: «Всем довольны?» Я сам бы подался в какой-нибудь протест, если бы было свободное время. Ну с нами и так все понятно. Кто хоть раз в квартире через стенку слушал музыку «Аквариума», понял, что мы неравнодушны.

- Вы за честные выборы?
- К лозунгу «За честные выборы» я отношусь как к лозунгу «Доливать пива» или «Не доливать пива». Я, конечно, за то, чтобы доливать. В политике главное честность, но выступать за честные выборы то же самое, что голосовать за хорошую погоду.

- В начале 90-х вы пели «Этот поезд в огне». Сейчас наш поезд в огне?
- Мы по-прежнему едем на горящем поезде. Мы сейчас в состоянии «теплой» гражданской войны. Не дай Бог, чтобы война стала горячей.

- В 40 лет вы подводите итоги?
- «Аквариум» сейчас переживает третью жизнь. В 40 лет группа не подводит никаких итогов. В этом году гастрольных городов в полтора раза больше, чем обычно. Я сам смотрю на расписание и удивляюсь. Три-четыре дня в месяц бываю дома в Петербурге. Хочется на жену посмотреть, с друзьями даже встретиться некогда. Будущей весной мы выпустим не альбом, а целую коробку альбомов «Аквариума». Уже начали работать в студии над аранжировкой тридцати альбомов. Один альбом вообще нигде не засвечен. Выйдут десять вещей, которые никогда не публиковались. А к концу года выйдет еще два сюрпризных альбома восстановленных записей 70-х годов. Туда войдут песни, которые также еще не издавались.

- Кто из современных музыкантов вам интересен?
- Мне до сих пор интересен Виктор Цой. У него самые совершенные песни под видом примитивизма. Думаю, его позднее признают одним из самых великих русских поэтов.

- Вы были знакомы с омской рок-звездой Егором Летовым?
- С братом Егора Летова мы в отличных отношениях, а с Егором ни разу не пересекались. Говорят, что он даже мои песни пел. Но из того, что я слышал у «Гражданской обороны» - у нас разные точки зрения. Когда у человека мало энергии, он видит мир зазубренным, грязным, черным. Когда наполнится энергией, все видится по-другому. Мне жалко людей, которые видят мир в черных красках.

- Вы как-то сказали, что не хотите радовать своей музыкой эмигрантов?
- Я готов радовать своими песнями всех, даже академию ФСБ. Мне нравится выступать в российских городах для своих людей. Выступая за границей, мы играем для людей, чьи дети никогда не будут говорить по-русски. На наши концерты в Сибири потом придут внуки и правнуки тех, кто слушал нас много лет назад.

- У вас есть какие-нибудь ассоциации с Омском?
- В середине 90-х были на гастролях в Омске. Нас вез водитель, который как хозяин обращался с правилами движения — поворачивал не там, где положено, а там, где надо. Я ему по этому поводу высказал «комплимент», на что он сказал, что в Сибири все водители уважают друг друга. Вот это тогда удивило. Европе такого и не снилось.

- И все-таки, что такое рок?
- Что такое рок — я не знаю. Мои дети вздрагивают от этого слова, как-будто их ужалили. Каждый понимает музыку по- своему. Музыка должна быть такой, чтобы родителям было тошно, а детям нравилось.

Беседовал Александр Твердовский http://www.bk55.ru/?id=64&idinterview=11

В этом году одна из старейших групп России «Аквариум» отмечает 40-летний юбилей. С юбилейной программой «4 000 лет» «Аквариум» с начала февраля ездит по Сибири.

16 февраля состоялся концерт в омском концертном зале. Перед выступлением бессменный лидер группы Борис Гребенщиков встретился с журналистами для интересной беседы. С места событий передает ОтдохниОмск.ру.

С каким настроением вы отмечаете 40-летний юбилей?

Б. Г.: 40, 400, 4000, 40 000 лет – мне абсолютно наплевать. Мы делаем то, что мы делаем. После каждого концерта я чудовищно не доволен, потому что мне кажется, что что-то не то. Залу все очень понравилось, но я чувствую, что можно по-другому, можно лучше… Тут не до итогов. Мы занимаемся тем, чтобы лучше делать то, что мы делаем сейчас. Когда мы сделаем это так, что лучше уже не сможем, вероятно, ветер изменится и что-то будет дальше, но что это будет, я не знаю.

У нас объем сейчас в полтора раза больше, чем раньше. Мы так много никогда не играли. Мы временно отложили все записи и все остальное и сконцентрировались на том, чтобы как можно больше концертов сыграть до лета. Я, например, смотрю на наше расписание и удивляюсь.

Б. Г.: Нам очень нравится ездить в этом феврале по Сибири. Здесь сердце поет. В планах у нас – продолжать играть дальше, пока не надоест. Эта наша программа меняется от города к городу, но принцип ее остается одним и тем же. У каждой программы, у каждого концерта есть свое настроение. Мы можем играть акустику, что-то еще, но каждый год программа меняется: разные акценты, разные песни, они по-разному играются. У нас сейчас духовая секция, например, с которой мы раньше никогда не приезжали.

Какими экспериментами порадуете на сегодняшнем концерте?

Б. Г.: Новыми химическими экспериментами. Мы обнаружили, что двуокись азота… (смеется) ну и так далее. Если нам поставят правильную аппаратуру химическую, сможем все взорвать к чертям (смеется).

Кто сегодня ходит на концерты «Аквариума»?

Б. Г.: Радовать людей у меня всегда есть желание. Любых людей. Даже я готов играть для академии ФСБ. Радость – это вещь, которая не обесценивается никогда. Когда я играю в России, у меня такое ощущение, что я сею какие-то семена, которые рано или поздно все равно взойдут. Эта страна мне не чужая. Я русский. Для меня важно, чтобы здесь было хорошо. А там всегда играешь для людей, чьи дети не будут говорить по-русски.

Расскажите о чужих песнях, которые исполняет «Аквариум».

Б. Г.: У нас их довольно много, на альбом набирается, записей песен наших друзей. Записал – выпускай, в старые времена все были бы довольны. Но теперь права на все эти песни принадлежат, как правило, даже не семьям, а каким-то неизвестным инстанциям, которые немедленно подадут в суд. Земфира, например, мне жаловалась, что сын Вити Цоя отрицательно отнесся к тому, чтобы она записывала его песни.

Из тех, кто писал тогда, все, что я мог спеть, я практически все спел. А из тех, кто пишет сейчас, я пока не замечал ничего, что мне хотелось бы спеть.

Какие у вас планы на будущее? Запись нового альбома?

Б. Г.: Сейчас нужно издать не альбом, а коробку, возможно, она будет даже железной. Там будет 33 альбома. Нужно отмастерить 29 естественных альбомов, которые уже существуют, и сбить 3 альбома ауттейков, бонусов, каких-то концертных песен, которые либо были в Интернете, либо на альбомах, которые больше никто не выпускает. И еще один альбом вещей, которые мы не засвечивали, кроме как в Интернете. Там будет порядка десятка произведений, которые не публиковались никогда. Я до Барнаула не помнил, что они вообще у нас есть. Когда мы приедем, будем все свободное время сидеть в студии, с этими вещами копаться, чтобы привести их в хороший вид. Альбом сюрпризов я вам гарантирую.

Кого вы можете выделить из своих музыкальных сверстников?

Б. Г.: Мне до сих пор остался наиболее интересным Витя Цой, потому что он писал самые совершенные песни. Под видом примитивизма он умудрялся, как Пушкин, сказать какие-то очень глубокие мысли. Веку к XXV, если мы все доживем, он будет одним из великих русских поэтов. Там вроде все примитивно, но чем глубже начинаешь копать, тем глубже уходишь. Поэтому Витя для меня остается идеальным songwriter'ом. Мне повезло, что я жил в одно время с ним.

Б. Г.: Я не верю в будущее ни одного жанра, потому что жанр – вещь конечная, а музыка – бесконечная. В будущее русской музыки я верю. У русской музыки есть прошлое, настоящее и будущее. Что такое рок? Я не знаю. Слово «рок» – это клеймо. Дайте мне музыку, от которой родителям будет худо, а детям весело, и я скажу: да, это меня устраивает. Даже если мне будет худо.

Б. Г.: Меня от советских песен трясет. Я никак не могу понять, как 140 или 200 миллионов людей слушают советские песни. Как они написаны? У тебя мент стоит у двери и говорит: «Ну что, написал, написал? Вот тебе 20 рублей, вали отсюда!» Я не люблю такое искусство.

Считаете ли вы классику совершенством в музыке?

Б. Г.: Сложно представить себе что-нибудь более совершенное, чем 2 часть, которая называется «Air», 3 оркестровой сюиты Баха, особенно когда Караян играет. Но, наверное, есть разные формы совершенства. Джордж Мартин, продюсер The Beatles, когда они записали одну из лучших своих песен «Strawberry Fields Forever», говорил, что это тональная поэма, по-своему не хуже Дебюсси.

Как вы относитесь к протестным настроениям в современном обществе?

Б. Г.: Когда я ехал сюда вчера ночью в поезде, я читал Тургенева «Вешние воды». И обратил внимание на замечательную фразу в самом начале. Санин вспоминает, что в 40-м году, как и вся современная ему молодежь, он был озабочен социальными проблемами. В 40-е годы XIX века все были недовольны властью, в 70-е годы все были ужасно недовольны, что было потом, мы все знаем. То есть, всегда все недовольны властью. Властью довольны только тогда, когда власть стоит с пистолетом у каждого виска и говорит: «Доволен?!»

Что еще человеку делать? Естественно, подаваться в протест. Я бы и сам подался, если бы у меня было время свободное. Против чего-нибудь точно протестовал бы.

Что вы думаете о лозунге: «За честные выборы»?

Б. Г.: Представьте себе: в какой-нибудь прекрасной огромной стране, в столице собирается огромная демонстрация, сотни тысяч человек с требованием: «Доливать пиво». А напротив идет еще большая демонстрация с требованием: «Имеем право не доливать пиво». И вот между ними начинается схватка. Естественно, я за то, чтобы доливать пиво. Я за то, чтобы не лезть друг другу в карман, не читать письма друг друга. Раньше это считалось естественным. Честность – это единственно возможная политика. Нечестные люди не соответствуют своей должности. «За честные выборы» – это как «За хорошую погоду». Очень красиво, правильно, но вряд ли поможет.

Расскажите поподробнее о своем переводе «Бхагавад-гиты». Планируете ли вы еще что-то переводить?

Б. Г.: Я был в Индии 2 года тому назад. Просыпаюсь однажды утром с пониманием того, что мне нужно переводить «Гиту». Я попытался от этого отвернуться, я сделал все, что в моих силах, потому что я не приспособлен, у меня другие дела… Но когда ты это знаешь внутри, самому себе не соврешь. В общем, пришлось этим заняться. Сейчас я в стадии второй редакции текста. Потом я все это напечатаю и буду жить с тем, чтобы каждый день читать это и смотреть, где неправильный русский язык.

Это гениальный текст, он нужен тем, кто что-то ищет. Нужно, чтобы он впервые в жизни был переведен на русский язык. Было бы неплохо дополнить гиту несколькими избранными Упанишадами – священными индийскими писаниями. Но они индийские только в том смысле, что были написаны в Индии, а так они относятся ко всем нам. И написаны они достаточно простым языком, чтобы каждый человек мог их понять. Если вы помните роман Платонова «Котлован», там описаны самым простым языком, самым лучшим русским языком, люди XX века. Моя задача – написать так, чтобы герои Платонова могли бы меня понять.

Почему вы занимаетесь составлением списка чудотворных икон?

Б. Г.: Любая икона, которой человек молится, может совершить чудо. Все зависит только от его веры. Христианство, и особенно православие, религия мистическая донельзя. И поэтому по каким-то необъяснимым причинам некоторые иконы считаются чудотворными. Я просто подумал, что они существуют, а последняя книга про них была написана, простите, в 1916 году Ефимом Поселянином. С тех пор в России все изменилось, а списка чудотворных икон нет. Вот мне и пришлось этим заняться. Поскольку я все равно мотаюсь по России, заодно и о хороших вещах можно рассказать.

Борис Гребенщиков: «Я с удовольствием пожил бы в Омске хотя бы три дня»

"- Я не верю в будущее русского рока в стране, потому что жанр конечен, в отличие от музыки. А слова рок – это клеймо. Хотя музыка и должна быть такой, чтобы родителям было тошно. Юбилейный тур группы «Аквариум» под названием «4000» не обошёл Омск стороной. О чём сейчас думает Борис Гребенщиков и к чему стремится? «Будем петь, пока не надоест»

- Борис Борисович, в стране сейчас столько митингов проходит, что нельзя не спросить вас о политике. Вы протест как явление оправдываете?
- Знаете, я когда ночью в поезде в Омск ехал, то читал «Вешние воды» Тургенева и обратил внимание на одну примечательную особенность. Вся современная молодёжь там была недовольна политикой. На дворе у них – 40-е годы XIX века. Властью вообще всегда все недовольны. Если эта власть, конечно, не стоит с пистолетом у виска и не спрашивает: «Доволен?!». А то, что сейчас в России все протестуют, так это нормально. Миша Боярский (наверное Борзыкин), к примеру, ничем другим в жизни и не занимался. Он умеет протестовать, и я его за это страшно уважаю. Для человека это естественно. Я бы сам протестовал, если бы у меня на это было время.
- А как вы относитесь к лозунгу «За честные выборы?»
- Представьте себе огромную прекрасную страну, в центре которой проходят огромные демонстрации. В них участвуют сотни тысяч человек с требованием, например, доливать пиво. А на следующий день проходит демонстрация с другим требованием, чтобы это самое пиво не доливать. И каждый день начинается схватка. Лично я за то, чтобы мы не лезли друг к другу в карман, не читали чужые письма. Раньше это считалось естественным и честность – единственная возможная политика.
- Если говорить о вашем большом гастрольном туре, который посвящён 40-летию группы, то несложно сейчас работать в таком убойном режиме?
- У нас объём работы сейчас в полтора раза больше чем раньше! Мы так много никогда не играли. В этом году на время отложили все записи и сконцентрировали на том, чтобы как можно лучше отыграть программу. Если посмотреть наше расписание, можно сильно удивиться. Я вот смотрю и каждый раз удивляюсь. И мне нравится ездить на гастроли по России, в частности, в Сибирь. Сердце здесь поёт. И наши единственные планы – продолжать играть дальше. Пока самим не надоест.
- За 40 лет не надоело?
- 40 лет – это не время подведение итогов и не шаг к чему-то новому в творчестве. 40 лет, 400 или 4000 – по сути всё равно. Я после каждого концерта чудовищно недоволен. Зрителям нравится, а я понимаю, что можно было сыграть лучше. Но никаких итогов. Не до них сейчас. «Спасибо Летову!»
- Омск у многих музыкантов ассоциируется с Егором Летовым. Вы к нему как лично относитесь?
- Мы никогда не пересекались, хотя возможность для этого была. Я знаю, что он пел одну мою песню. Но у нас разные точки зрения на одно и то же. Мне жалко лирического героя Егора, потому что он видит мир в мрачных красках. Я предпочитаю видеть мир многоцветный. Хотя я давно признавался в том, что обязан Летову появлением песни «Никита Рязанский». Во многом её генезис связан с одной из песен Егора.
- А ещё про одного омского поэта Аркадия Кутилова, кстати, не слышали? Он тоже отказывался от всей системы ценностей…
- Нет, не слышал. Но я запомню его фамилию, будет интересно познакомиться с его творчеством.
- С чем вообще у вас ассоциируется Омск?
- С одним интересным случаям. Лет 10-15 назад мы были в Омске и шофёр, который нас вёз, с ПДД обращался как… хозяин. Я, конечно, порадовался тому, что он может ехать там, где ему нужно, а не там, где знаки висят. Ехать когда хочется, а не когда светофор зелёный горит. В ответ на моё восхищение он гордо сказал: «Мы в Сибири уважаем друг друга!». Это ощущение от Омска у меня осталось до сих пор. И я страшно ценю ваш город за это отношение к действительности. Среднеевропейской части России такое и не снилось. А ещё мне кажется, что в Сибири люди более цельные. Я люблю путешествовать по городам и каждый раз, когда приезжаю в новый гостиничный номер, то смотрю в окно и думаю: с каким бы удовольствием остался здесь хотя бы дня на три. Я бы вообще с удовольствием пожил бы в каждом городе России по году. Но этого явно нет в моей судьбе…
- Тот же Летов считал рок своего рода шаманством, выходом за пределы сознание, магией… Вы с этой точкой зрения согласны?
- Окей, можно шаманить. Есть даже профессиональные шаманы, их много на самом деле, у них есть чему поучиться. Хоть фестивали устраивай. Тот же Джим Моррисон писал о шаманах. Но у него в первую очередь была прекрасная поэзия. Настоящая, чтобы про него не говорили. По поводу наших ребят-рокеров я этого сказать не могу, хотя, безусловно, блестящие вещи есть и у них. Что касается шаманов, то почему они ничего не рассказывают? Важны конкретные данные, которые помогут сделать жизнь лучше. Иначе к чему шаманизм? Я сталкивался на Алтае с целой концертной бригадой, которая этим занималась. В гробу я это видел! Мне не нужен шовинистический росконцерт, мне нужны настоящие вещи. А когда люди начинают красиво в бубны бить, то я к цыганам лучше пойду. Там все значительно честнее. Я за шаманов, но они должны быть настоящими.
- Вы в своё время начинали путь на сцену вместе с Шевчуком, Кинчевым, Цоем… Спустя столько лет кто вам остался близок по духу?
- Мне до сих пор наиболее интересен Витя Цой. Он писал самые совершенные песни под видом примитивизма. Как Пушкин пытался сказать бесконечно глубокие вещи. И чем глубже начинаешь копаться в его творчестве, тем глубже в него уходишь. Поэтому Витька для меня остается идеальным. И мне повезло, что я жил в одно время с ним.
- Будущее рок-музыки в нашей стране видите?
- Я не верю в будущее ни одного жанра. Жанр вещь конечная, музыка – бесконечная. Поэтому верю только в будущее русской музыки, у которой было прошло и есть настоящее. Некоторые говорят, что рок-н-ролл закончился в 1958 году, когда Элвиса Пресли забрали в армию. Некоторые до сих пор считают, что «Deep purple» - лучшая группа на свете. При этом большая часть людей в мире вообще не знают, что такая группа существует. Умерли уже те люди, которые их помнили. Я не знаю, что такое рок. Но я знаю, что при этом слове мои дети вздрагивают. Слово «рок» - это клеймо. Хотя музыка и должна быть такая, чтобы родителям было тошно. Если не тошно, значит, цели своей она не достигла. Не спасайте мир
- В одном из интервью вы сказали, что не хотите петь для людей, кто по разным причинам стал эмигрантом. Почему?
- У меня всего есть желание радовать людей. Любых. Я готов играть хоть для академии ФСБ. Радость – это такая вещь, которая не обесценивается никогда. Что касается эмигрантов, то здесь я объясню очень примитивно. Когда мы выступаем в России, у меня складывается ощущение, что я закладываю какие-то семена, которые взойдут через год, через десять или сто лет… Но они обязательно взойдут. Эта земля мне не чужая, я русский. И для меня важно, чтобы здесь было хорошо. А когда играешь где-то в другом месте, то осознаешь, что поёшь для людей, чьи дети никогда не будут говорить по-русски.
- Вы сейчас увлекаетесь индийской культурой. Это правда, что некоторые гуру сравнивают России с пробуждением мира?
- Я никогда не понимал, отчего должен пробуждаться мир. Все кричат о том, что его нужно спасать. Но отчего? Каждый отдельный человек может спасаться, но мир - нет. Все кто хотят, пробуждены. Кто не хочет – спит. Насильно будить людей не нужно, они сами проснуться, когда будут к этому готовы.
- Сейчас вы занимаетесь тем, что открываете людям православные иконы. Зачем вам это?
- Любая икона, которой человек молится, может совершить чудо. Это зависит от силы его веры. И абсолютно необъяснима природа чудотворных икон. Я подумал о том, что они существуют, но о них было написано последний раз в 1916 году. С тех пор в Росси все изменилось, но списка чудотворных икон нет. Я всё равно мотаюсь по России, заодно о хороших вещах людям хочу рассказать. Почему бы и нет? Вот если бы я сидел в Москве и пил водку, то тогда бы точно ничего не успевал.

Автор: Ольга МИНАЙЛО http://www.omsk.aif.ru/culture/article/24244

Борис Гребенщиков: «Я не знаю, что такое рок»

Лидер группы «Аквариум» Борис Гребенщиков 16 февраля дал в нашем городе концерт. Четыре первые песни он посвятил омскому поэту Аркадию Кутилову, о котором узнал после встречи с журналистами.

- Дайте мне музыку, от которой родителям будет худо, а детям - весело, и я скажу: «Да, меня это устраивает». Даже если худо будет мне. Если родителям тошно, а детям хорошо - во! - БГ поднимает вверх большой палец. Музыку он оценивает по ощущениям, отрицая будущее всех жанров. В том числе и русского рока:

- Я не верю в будущее ни одного жанра, ибо жанр - вещь конечная. Только музыка бесконечна. Вот в будущее русской музыки - да, верю: у нее и прошлое есть, и настоящее, и будущее. Но что такое рок? Я не знаю, что это такое. Слово «рок» - это просто клеймо.

Заклейменная определением «старейшие рокеры» группа «Аквариум» в этом году отмечает 40-летний юбилей. Этой дате посвящено огромное количество концертов, которые БГ и музыканты дают по России и за рубежом. Причем в России они выступать любят гораздо больше.

- Может быть, я скажу очень примитивно, - объясняет такой график отец-основатель «Аквариума». - Но когда мы играем в России, у меня такое ощущение, что те семена, которые сеем, могут взойти: на следующий год, через десять или сто лет, но они все равно взойдут. Эта земля мне не чужая, я русский. И для меня важно, чтобы именно здесь было хорошо. А когда играешь за границей - ты всегда играешь для людей, чьи дети не будут говорить по-русски. И никакого продолжения твоим песням не будет. Только здесь, в России, между группой и зрителями возникает что-то, что даст продолжение нашим делам.

Все русские города Борис Гребенщиков называет любимыми. Каждый раз, приезжая в гостиницу, он мечтает пожить в этом городе хотя бы дня три. Но - жёсткий гастрольный график, приходится срываться, и снова поезд, поезд, поезд...

- Вы не представляете, с каким удовольствием я пожил бы в каждом городе год! Но, увы, этого явно нет в моей судьбе, - вздыхает БГ. - А Сибирь особенно люблю - здесь у меня сердце поёт! Помню, лет десять тому назад мы приехали в Омск. И шофер, который нас вез, очень так по-хозяйски обращался с правилами дорожного движения. Я как водитель не мог не высказать ему своего уважения и порадоваться его правильному подходу: он сворачивал там, где ему надо, а не там, где знаки висят. Я ему выразил свое восхищение, на что он ответил: «А мы в Сибири уважаем друг друга». Вот это ощущение у меня от Омска до сих пор остается - я вас страшно ценю именно за такое отношение к действительности. В Сибири все-таки люди более цельные, чем в европейской части России.

За разговорами о музыке, городах и зрителях последовала беседа о коллегах по цеху. Борис Гребенщиков считает, что Виктора Цоя до сих пор не превзошел ни один автор песен:

- Он писал самые совершенные песни. Как Пушкин: под видом примитивизма пытался сказать бесконечно глубокие вещи. Вроде бы в его стихах всё просто - но если начинаешь копаться, то уходишь все глубже и глубже. И мне кажется, веке в двадцать пятом Цой будет считаться одним из великих русских поэтов. Поэтому Витя для меня остается идеальным автором песен. Мне повезло, что я жил с ним в одно время.

Два года назад идейный вдохновитель «Аквариума» взялся за немузыкальную работу: БГ начал переводить с санскрита памятник древнеиндийской литературы «Бхагавад-гита» - священный текст индуизма. Причем, как утверждает Гребенщиков, взялся он за это нелегкое дело вопреки всем попыткам его избежать:

- Ровно два года назад я был в Индии. И однажды утром проснулся с пониманием того, что мне нужно переводить «Гиту». Всеми силами пытался от этого отвернуться: внушал себе, что у меня не хватит способностей, много других дел... Но когда внутри знаешь - самому себе не соврешь. В общем, пришлось этим заняться. Сейчас перевод «Гиты» находится в стадии второй редакции текста, осталось несколько глав. Потом я все это напечатаю и буду читать каждый день и смотреть, где неправильный русский язык. Моя задача - сделать так, чтобы «Бхагавад-гита» была понятной. Это гениальный текст, близкий всем тем, кто что-то ищет в духовном плане. И нужно, чтобы он впервые в жизни был переведен на русский язык - именно на понятный русский, а не на научный или какой-то еще.

Переводами БГ занимается во время гастролей: читает в поезде, в гостинице, между пресс-конференциями и концертами. Дома, в Петербурге, совершенно нет на это времени - там хочется побыть с семьей и приходится разгребать кучу накопившихся дел. На гастролях же у БГ свободного времени больше, и часть его уделяется не только индуизму, но и православию: лидер «Аквариума» составляет список чудотворных икон. Этот список опубликован на сайте группы и периодически пополняется.

- Любая икона, которой человек молится, может совершить чудо: всё зависит от силы веры молящегося, - считает Борис Гребенщиков. - Однако христианство, и особенно православие, - религия мистическая донельзя: каким-то абсолютно необъяснимым образом за некоторыми иконами закрепляется слава чудотворных. Они существуют, а последняя книга про них была написана в начале ХХ века Ефимом Поселянином. С тех пор в России все очень изменилось, списка нет - вот мне и пришлось этим заняться. На нашем сайте этот перечень далеко не полный, но, поскольку я все равно мотаюсь по России, параллельно работаю над его пополнением. О хороших вещах людям нужно рассказывать.

Кстати

В ближайших планах группы - выпуск 33 альбомов в одной коробке: БГ говорит, что пора придумывать новые формы, коробка для дисков может быть и железной. Для этого издания группе предстоит отшлифовать звук 29 старых альбомов, собрать три новых альбома записей - ауттейков с концертов, бонусов с прежних изданий и засвеченных в Интернете композиций. В последнюю «пластинку из коробки» войдут композиции, которые вообще мало кто слышал. В этот альбом сюрпризов, по словам Гребенщикова, войдёт порядка десяти ранее нигде не публиковавшихся вещей. Некоторые песни даже не слышала половина музыкантов «Аквариума».

No documents found

У Вас есть что сообщить составителям справочника об этом событии? Напишите нам
Хотите узнать больше об авторах материалов? Загляните в раздел благодарностей