Беспечный русский оракул БГ: "Зачем мне дом в Крыму, когда можно просто посидеть у моря и уехать" Бориса Гребенщикова видели в Балаклаве, и видели его в Коктебеле. Иногда он анонсирует свои визиты в Крым, иногда появляется тихо и незаметно, чтобы пройтись тайными тропами от «бочки смерти» к «гроту исцеления», чтобы услышать тишину гор и шепот моря. Потом рассказывают аборигены, что в одном баре он опрокинул кубок южнобережного портвейна, в другом выиграл турнир завсегдатаев по метанию дротиков, кому-то оставил автограф на левой руке, а кому-то даже подарил ту цветную рубашку… - Из тысяч мест, где вам уже довелось побывать, Крым, кажется, вас особенно притягивает. Что это за магниты? - Это дух Крыма, его атмосфера и местные боги. - Недвижимостью у нас еще не обзавелись? Некоторые рок-музыканты сейчас уже могут позволить себе такие вложения… - Та музыка, которой я занимаюсь – занятие минусовое… У меня недвижимости нет нигде. Недвижимости вроде и так много. Зачем привязываться к земле? Зачем иметь, когда можно приехать, побродить в горах, посидеть у моря, и уехать. Зачем иметь что-нибудь свое. Для меня Крым – место, которое я просто очень люблю. - А как же квартира в Лондоне? - Я там не прописан, и мне она не принадлежит. Я ее арендую, когда бываю в Лондоне. Туда я наведываюсь часто. Квартирка оказалась с приведениями. Причем у них чудовищный акцент. Сначала я думал – ирландский, но потом выяснилось, что валлийский. Духи эти какие-то беспокойные – шумят бутылками-склянками, устраивают переклички. Я заинтересовался историей дома и выяснил, что он построен как раз на территории Тайвернского кладбища, известного нам по роману Александра Дюма «Двадцать лет спустя». Там в XV веке была виселица. Но я специально в Индии купил благовония, которые приведениям не очень-то нравятся. - Ловко это у вас, одной ногой на Западе, другой на Востоке… - Так сложилось, что все культуры, которые существуют сегодня – это смесь очень многих культур. Говорим мы на индоевропейском языке с большой восточной примесью. Вот какая мы культура – западная или восточная? А дух у всех настоящих культур один. Так что мне все близки. Чем меньше я о них знаю, тем больше у меня надежда, что я смогу отыскать что-то новое. А так мы все из Индии на самом деле... - Кстати, и что народ в Индии говорит о смерти Маугли? - Боюсь, что там народ вообще не осведомлен о смерти Маугли. Они про него не знают. Ведь о Маугли написал Киплинг. Думаю, что в Индии народ больше озабочен жизнью Шивы, чем смертью Маугли… - Если уж нечаянно заговорили о жизни и смерти богов и персонажей, интересно узнать как поживает ваш легендарный черный «гибсон»? - Он жив, и находиться у меня дома в Питере. Когда-то эта гитара, действительно, принадлежала Роджеру Далтри из группы «The Who». Купить ее в Лондоне мне посоветовал Лу Рид: «Придешь, - говорит, - в Гибсоновский гитарный центр, иди сразу в дальний угол, там лежит маленькая черная гитара. Забудь про всё остальное – бери только ее». Сейчас она у меня дома в Питере, но играю на ней я редко. - Разочаровала? - Нет, «Гибсон» - прекрасная гитара, J 180, насколько я помню. После реставрации требует бережного отношения. В студии у меня есть еще один - Gibson Chet Atkins. - Тоже гитара с историей? - Нет, с историей – это Rickenbacker, электрогитара которую мне помогал выбирать самый крупный в мире специалист по группе «The Byrds»… Но я никогда не гонялся за именами. С 2002 года моя основная гитара на сцене - полуакустическая Martin Grand Concerto. Ни чем не привлекательная в этом отношении. Главное, чтобы инструмент хорошо играл. Понимаете, смешно гнаться за именами: «О, на этот ботинок подышал Джордж Харрисон». Ну и что? Ботинок от этого лучше не стал. Мне это неважно, я сам по себе кое-что значу. - Но ведь здорово, что история вещей продолжается… - Продолжается… Но те гитары, на которые никто не дышал, используются мною больше (например акустические Takamine и L'Arrivee – прим.авт.) . Так что пусть потом говорят, что на эту гитару дышал Гребенщиков. - При новых студийных возможностях «Аквариума» старые записи вас не раздражают? - Нет, такого не было никогда. Что выпущено, то выпущено. К сожалению, московская недобросовестная фирма «Триарий» издала четыре наших ранних записи, которые мы не предполагали, что они когда-либо будут изданы. Но если человек хочет заработать денег, то его уже трудно остановить. Я не считаю, что их нельзя издавать, просто мне жалко людей, которые их купят. Там качество плохое. Во всем остальном, я горжусь тем, что мы сделали до этого момента. Нет ничего, от чего я могу отказаться. - Это касается и теледокументалистов? - Мы понятия не имеем, кто и когда нас показывает по телевидению. Нас об этом никто не спрашивал, не спрашивает, и не будет спрашивать. Если нас кто-то ухитрился снять, то пусть показывают это когда и где им заблагорассудится. К нам это уже не имеет никакого отношения. Это прошлое, а наше прошлое нам не принадлежит. Оно принадлежит вам. - На критиков обижаетесь? - Иногда, естественно обижаюсь. Но это творческая обида. Я думаю: «Ах, так! Ну вы, собаки, получите». - И получали? - Получали. - Как восприняли награждение вас орденом «За заслуги перед Отечеством»? Президент РФ Путин их оценил четвертой степенью… - Никаких особенных чувств не испытал. Это очень смешная история, которую я не вправе рассказывать, чтобы не навлечь атмосферных осадков. Всё целиком соответствовало нашим планам. И от этого ордена не стало хуже ни мне, ни ему. А многим моим немолодым друзьям, в частности моей матери, стало очень приятно, что я удостоился такой чести. Отлично. Если я могу сделать что-то приятное людям, то почему нет ?! - За карьерой Алисы – вашей дочери, следите? - Когда ей нужно, она мне сама что-то рассказывает. У меня, во-первых, нет времени, чтобы следить, а во вторых, я же не сыщик, чтобы следить. Она что-то делает, и я счастлив, что у нее это получается, и она востребована. Что ещё может папа ждать от дочки? Она блестящая дочь. - При вашей занятости, как распоряжаетесь выкроенным свободным временем? - Отшельничествую. Устраняюсь от «светского общества». В этом «свете» очень скучно. Приходится все время выпивать с неизвестными, и не очень интересными людьми. Не вижу в этом смысла. Лучше я буду выпивать с известными мне и милыми моему сердцу людьми. Это предполагает несветского человека. Майкл Львовски http://crimea.mk.ru/articles/2015/06/13/bespechnyy-russkiy-orakul.html