В конце августа «Аквариум» снова в Москве, где 27 числа, в День Кино, ярче всего проявляется противоречие тогдашней ситуации. Группа играет два концерта в день, первый — в безвестном ДК им.Горького где-то в районе Савеловского вокзала, второй — в ЦПКиО им. Горького, в сборном концерте с «Бригадой С» и «Звуками Му» (весьма успешно выступившими без Петра Мамонова, нарядив в его пиджак и маску барабанщика Левушку, своим (!) голосом исполнившего вживую песню «Серый голубь» — так, что публика не заметила подмены). Происхождение первого ^концерта скрыто в глубине времен, а второй как раз был призван ^знаменовать День Кино. Демонстрировался рекламный ролик к фильму «Асса», а ведущим был ’’Африка” Бугаев. На первый концерт группа «Аквариум», еще проживавшая тогда в легендарной квартире Александра Липницкого, добиралась своим ходом, поодиночке и не без приключений. Никакого автобуса не приехало, а согласно наведенным справкам оказалось, что ДК им. Горького в Москве то ли пять, то ли семь, и определять из них тот, в котором будут ждать зрители, пришлось фактически ’’пальцем в небо”. Билеты свободно продавались в кассах ДК, зрители спокойно сидели на местах в не до конца заполненном зале, и даже уходили из первых рядов. Новой песней стали «Серые камни на зеленой траве». На момент окончания дневного концерта шоу в Зеленом Театре ЦПКиО уже начиналось, и Госкино прислало за музыкантами автобус в пустынный Дворец Культуры. По приезду в Парк Горького оказалось, что именно там уже давно томятся все мыслимые и немыслимые почитатели аквариумной идеи, не подозревавшие о дневном выступлении, которое могло бы порадовать полуторачасовым концертом в. спокойной обстановке, а вовсе не шестью песнями в этом аду. Именно этот день стал своего рода границей между эпохами «Аквариума». Смертоубийственная очередь из желающих проникнуть внутрь вилась змеей вокруг всей ограды парка, а толпа, собравшаяся внутри, на полчаса растянула путь аквариумного автобуса по территории. Легенда повествует о том, как Гребенщиков, не представлявший масштабов предстоящего бедствия и ажиотажа и не имевший никаких проходок или билетов на мероприятие, кому-то из своих знакомых выдал мандат, исполненный на огрызке бумаги красным фломастером: ’’Прошу пропустить такого-то на сегодняшний концерт”, и честная подпись: ’’Борис Гребенщиков”. Было затруднительно предположить, что кому-то из милиционеров знаком образец подчерка музыканта. Однозначно одно: в природе не существует второго человека, которому могло прийти в голову создать такой документ в Советском Союзе в 1987-м году. И только летом 87-го года, именно в этот момент времени, в стране анонимных инструкций, обладатель шутовского мандата мог беспрепятственно тут же очутиться за кулисами концерта. Четыре кордона отдали ему чреть, и только на последнем пропустивший его майор, покосившись на карман, в котором исчезла бумажка, спросил заговорщицким шецотом: ’’Послушай, а кто такой этот... Гребенщиков?” На сцене не было мониторов, и музыканты временами не имели возможности точно выяснить, что именно они играют, в результате чегсг В. Гаккелем было исполнено соло из «Нами торгуют» вместо «Серых камней». На огромной сцене был раскинут символический шатер, далеко внизу больше десяти тысяч человек бесновались, кричали, размахивали самодельными транспарантами и почему-то — государственным флагом СССР, скандировали какие-то лозунги и «БО-РЯ — БО-РЯ», не умолкнув ни на минуту. Публике было ни хрена не слышно за собственным шумом, и по сути все равно, будет ли искомый Борис Гребенщиков петь «Серебро Господа» или Гимн Советского Союза, будет ли он вообще петь или спляшет, а то и вовсе постоит на сцене молча. Абстрактный фанатизм на достаточно продолжительное время почти вытеснил явление нормального почитания группы. Мирные слушатели едва уцелели в свалке. Во время концерта стемнело, началась гроза. В зал лились нескончаемые потоки августовского ливня, и сверкали молнии в черном небе. Леля Сагарева. "Аквариум 1972-1992". Алфавит. Москва. 1992
Сашка Липницкий пригласил нас сыграть в парке Горького, где должны были играть "Звуки Му", "Бригада С" и еще кто-то. Мы приехали поздно, времени на настройку не было, и мы должны были настраиваться прямо при всем честном народе. Славка, сидя за пультом, долго не мог найти канал, в который была "воткнута" виолончель. Я сидел один на сцене перед десятью тысячами терпеливо ожидающих людей, которые одобрительно кричали: "Давай!". Было забавно. Когда же мы наконец ее нашли, группа вышла на сцену, и Боб запел. Нам нужно было играть минут 15-20, и он выбрал песни, в которых виолончель не предусмотрена. То есть ее просто нет, как класса. Это было нелепо до восторга. Он пел с закрытыми глазами и так упивался собой, что не заметил, что оказывается рядом с ним могут быть какие-то люди, а один из них почему-то сидит с виолончелью. Я честно молча отсидел на сцене пятнадцать минут и, когда началась песня "Камни в холодной воде" (на самом деле "Серые камни на зеленой траве") , заиграл от винта, поперек гармонии и ритма. Виолончель звучала, как вертолет, перекрывая всех остальных, но меня понесло, и я играл нескончаемое атональное соло на протяжении всей песни. Может быть это было мое лучшее соло, но Боб, по моему, и этого не заметил.
Всеволод Гаккель "Аквариум как способ ухода за теннисным кортом"