- Послушай, Вадим! - обращается ко мне Олег Сакмаров. - А нет ли у тебя возможности как-нибудь выйти на Мураками и пригласить его к нам на концерт? Дело происходит за завтраком в кафе, перед стартом в Камакуру. Я чувствую, как загораюсь идеей. Она посещала меня и раньше, эта идея, но как-то вяло и вскользь. А тут рука сама потянулась к телефону - обзванивать знакомых славистов, спрашивать, искать... Кто-то из них с писателем знаком, я точно помню. Или знакомы чьи-то знакомые. Были такие разговоры. Конечно, времени совсем мало, всего два дня, да и неизвестно, в Токио ли он вообще - но чем черт не шутит... - А что? - развивает мысль Сакмаров. - Он ведь старый рок-н-ролльщик. Он космополит... Ему должно быть это интересно! Борис скептически покачивает головой. - Нет, - говорит он. - Не будет ему это интересно. Что такое нынешний "Аквариум"? Это довольно заурядный роковый мэйнстрим. Вот еще лет пять назад, когда у нас был русский народный аккордеон, можно было о чем-то говорить. Но та музыка кончилась. А сейчас мы даже толком не импровизируем. Русским это еще интересно, а вот со стороны... Хорошо понимая, что недовольство собой присуще всякому творческому человеку, я все же внутренне соглашаюсь. Слишком уж много разной музыки послушал за свою жизнь этот охотник за овцами, чтобы так легко его было удивить русским роком. Прячу телефон обратно в карман, допиваю кофе. Сакмаров тоже особо не спорит, и разговор у них перекидывается на струнный квартет, который хорошо бы подключить к концертному составу. - А сколько японцев придет? - спрашивает Борис, возвращаясь к сегодняшним делам. - Джимми сказал, что около половины. - И кто они? - Да разные... Студенты, слависты, просто интересующиеся... Музыканты начинают вспоминать об американских гастролях. Какая публика была в каком городе. Где люди не прятали эмоций, а где чопорно сидели по своим местам, где включались сразу, а где очухивались и прибегали к сцене уже на самой последней песне... - Здесь не стоит ожидать многого, - говорю я. - Наверняка будут дисциплинированно сидеть и вежливо хлопать. - Ничего, - говорит Борис. - Лишь бы пришли.
Пятитысячные билеты на первые ряды были распроданы полностью. Ряды подальше пользовались меньшей популярностью. Дешевый балкон вовсе пустовал. Я ушел в самый зад. Терпеть не могу слушать живой рок-н-ролл сидя и неподвижно. От дверей не так хорошо видно, но зато никто не мешает оттягиваться. И сам не мешаешь тем, кто хочет слушать культурно. Систематизаторы и летописцы вправе спросить: а где список исполненных песен? Что им ответить... Назову первую: "Стучаться в двери травы". Как только они ее начали, ощущение времени и пространства покинуло меня и возвращалось лишь спорадически. В одно из таких возвращений я обнаружил, что рядом со мной оттягивается еще человек пять. Ближайший из них со всей дури хлопал меня по спине и протягивал бутылку пива. - Меня Тимофей зовут!!! - проорал он, когда бутылка вернулась к нему обратно. Играли, кажется, "Полярников". Я тоже представился. Тимофей величественно обвел весь зал рукой и сказал: - Это отморозки. Они не понимают. После этих слов он присел, порылся в сумке и добавил: - И пиво кончилось. Сказав это, он исчез за дверью. Начиналась "Аделаида". Кстати, я оказался далеко не одинок во мнении, что обе студийные версии - и старая, и новая - в подметки не годятся той, которая исполнялась вживую. Это было колдовство и сплошной катарсис. Бывают песни, не принадлежащие своему времени. Вынырнув опять из катарсиса, я увидел, что число оттяжников достигло двух десятков. Они подбегали друг к другу, знакомились, братались и оттягивались дальше. Среди них были и местные. - Тимофей! - сказал я. - Сейчас идет спокойная песня, а как начнется поживее, мы берем всю эту братию и двигаем к сцене. Понял? - Конечно, - кивнул Тимофей, уже готовый на любые подвиги. - Всем покажем! Я заручился поддержкой еще нескольких и хотел вербовать новых бойцов - как раздались первые риффы "Таможенного блюза". Этого оказалось достаточно - народ безо всякой команды ломанулся к сцене, по пути увлекая за собой тех, кто еще сидел, но больше уже не мог. Через минуту все пространство перед сценой было заполнено разношерстной толпой из местных и неместных. Тимофей снова исчез, а когда вернулся, то нес с собой бутылку вина и целую пирамиду пластиковых стаканчиков. Вся тусовка получила по братскому глотку, и Тимофей заорал мне на ухо: - Какой кайф, что ментов нету!!! Во второй своей половине концерт был таким, каким и подобает быть рок-н-ролльному концерту. "Но я рад, в этом городе есть еще кто-то живой..." - пел Борис. - Есть, Боря, есть! - орал я. - Вот они все тут!..
- Вадька, спасибо, что сгоношил народ! - сказал мне Борис после концерта, когда я привел всю эту шоблу к нему за автографами. - Да это тебе, Боря, спасибо, - говорю я. - Ты мне сегодня бальзам на душу пролил. Ты ведь спел "Ёсивара" через "СИ"! - Ну конечно, - говорит Борис. - Я же учусь! Я совершенствуюсь... Кстати говоря, когда Рубекин, настроив свои клавиши "под кото", играл вступление к "Цветам Ёсивары", стоявший рядом со мной пожилой японец узнал в этой мелодии окинавскую народную песню, о чем сразу же мне и сообщил. Потом я рассказал об этом автору, и автор немедленно согласился. - Как? - удивляюсь я. - Ведь песня была написана в Японии! Еще до того, как ты накупил здесь местной музыки. - Совершенно верно, - кивает автор. - А потом я эту музыку послушал и изменил в мелодии одну-единственную ноту, которая все и определила. Вот ведь как...
В.Смоленский Фото - В.Смоленский, В.Каневский
Истории о гастролях в Японии, фотографии на сайте Виртуальные Суси: http://www.susi.ru/A2000/
Фотографии на http://www.aquarium.ru/documents/newphoto/ Фотографий с концертов 16 и 17-го декабря на сайте - http://203.216.53.130/CLUB/001217/page_01.htm Фото из архива Владимира Солнцева