это более полный вариант интервью, опубликованного в "АиФ" №17 от 22.04.2009г. Борис Гребенщиков: «Мы любим все больное» После перенесенной операции на сердце и непродолжительного реабилитационного периода лидер «Аквариума» Борис Гребенщиков вернулся к активной концертной деятельности. Редактор ТопПоп.ру Владимир Полупанов застал БГ в одном из столичных клубов, где у «Аквариума» намечался концерт, в добром здравии и прекрасном расположении духа. - Судя по тому, что мы играем такие же большие концерты, как и раньше, здоровье мое в полном порядке, - признался музыкант в интервью. - Но я перестал курить. Что уже само по себе отвечает за все положительные перемены в моем здоровье. - Что явилось причиной? - Попросили. И я решил временно не курить. Один период я временно не пил. А потом мне сказали: «Дорогой, лучше пей». Иногда выпиваю. - После случившегося вы как-то переосмыслили свою жизнь? - Со мной ничего такого не происходило, что заставило бы меня переосмыслить жизнь. Думаю, что для этого должно произойти что-то очень серьезное. - Но наверняка, в вашей жизни были какие-то события, после чего вы кардинально меняли представление о жизни? - Переосмысление жизни - надуманная вещь. У меня жизнь, вообще, не менялась никогда. Менялись обстоятельства вокруг. Но чтобы я передумал о чем-то или принимал какие-то решения, не помню, чтобы такое было. - Часто ли вы чувствуете себя одиноким? - Одиночество - это блаженное состояние, для меня это пик восторга, когда никто не мешает. Это счастье, о котором можно только мечтать. Я на свой день рождения поехал в пещеру в Гималаях, специально, чтобы побыть хотя бы часть дня в оптимальной для себя обстановке. Так что одиночество – это прекрасное состояние. - Может, мы говорим о разных вещах. Я говорю о состоянии, когда человек себя чувствует никому не нужным. - Такого со мной за последние, наверно, 30 лет не случалось. По крайней мере, я такого не помню. - И депрессий у вас тоже не было? - Депрессий сколько угодно. Врачи меня предупреждали, что у меня будет депрессия после операции. Я все ждал, когда же она наступит. «А так это она и есть?» - подумал я, когда она пришла. - То есть это нормальное состояние? - Нет, ее быть не должно. Депрессия – это химическое состояние. Поэтому как она пришла, так и уйдет. Деваться некуда. Надо просто сжав кулаки немного подождать.
И жизнь покажется прекрасным даром
- Вы спели как-то: «Каждый умрёт той смертью, которую придумает сам». Что вы, вообще, думаете о смерти? - Я рекомендую относиться к ней, как самураи, которые изначально считают, что они мертвы. Человек просыпается утром и говорит: «Я мёртв». А когда ты мёртв, то смерть уже не волнует. Тебе уже ничего не страшно, а, наоборот, всё радует. Даже пролетевшая муха - уже неожиданный бонус. Так что рекомендую относиться к себе как к мертвецу, и тогда жизнь покажется прекрасным даром. - «Пятьсот песен и нечего петь», - спели вы в одной из песен. Вы даже не все их, наверно, и помните. Потому что песен у вас очень много. Ловили ли вы себя на том, что иногда повторяетесь - пишете о том, о чём уже спели ранее? - Когда пишу песню, то откидываю сотни вариантов. Иногда, действительно, думаешь: «Стоп, это у меня уже где-то было. Или это уже было, например, у Боба Дилана». Но при этом есть вещи значительно главнее – когда ты чувствуешь, что слова и музыка сами складываются. Когда такая магия у песни возникает, все сомнения отпадают. Может, про это уже было 10 раз, но у тебя это уникально. Люди ведь довольно часто говорят: «Я люблю тебя». В этой фразе нет ничего нового. Однако, каждый раз эти слова звучит по-разному. Они могут продрать так, что ты забудешь о том, что слышал их сотни раз. - Время от времени вас «продирает» - рождаются песни с социальным подтекстом, например, такие как «500» со словами: «Патриотизм, значит, просто "убей иноверца". Эта трещина проходит через моё сердце…» - Как может не продирать? Я вижу и реагирую. - Но таких песен мало. - Я уже говорил, что не волен над тем, что пишу. У меня никогда в жизни не получалось писать то, что я хочу. И все попытки затормозить то, что пишется, не меняют действительности. У меня в последнем альбоме могла быть ещё одна песня. Она начала писаться, но получалась откровенно про войну. Зная, что бывает со мной и моими песнями после их обнародования, я большим усилием воли решил её не писать. Через неделю всё равно началась война в Южной Осетии. Дело тут не во мне - я просто реагирую на волны, которые возникают вне зависимости от меня. И потом эти волны шевелят всех. - Вы, наверно, самый плодовитый автор. Можете сказать, сколько у вас песен? - Это невозможно. - Мне кажется, больше ни у кого нет. - У Высоцкого значительно больше. - Уж не пытаетесь ли вы его догнать? - Нет, я не с ним не соревнуюсь. С гением соревноваться бессмысленно. Но желание писать песни у меня есть всегда. Хотя бы просто потому, что новые песни радуют и меня самого, и каких-то людей, которых я люблю. Я знаю, что если я напишу новую песню, то несколько людей обрадуется. Это уже хороший повод. - Есть такое выражение многие знания – многие печали. Согласны? - Есть еще вариант: «Многие познания умножают скорби». Эту фразу говорили многие отцы христианской церкви. Но я бы порекомендовал те книги, которые они не дочитали, все-таки дочитать до конца. Потому что это заявление плод неполноценных знаний. Нельзя бросать школу на половине, не доучившись. А книгу нужно дочитать до конца. Бросать ее на середине, значит, никогда не узнать, чем она заканчивается. - И мне всегда казалось, чем больше ты знаешь, тем легче тебе живется. - И легче, и веселее, и счастливее.
Читать не перестал
- Вы мне как-то признавались, что совсем перестали читать книги. Это была ирония? - Говоря со мной, всегда рискуешь столкнуться с тем, что я иронизирую. Может быть, в тот конкретный момент я ничего не читал. А сейчас разрываюсь между Робертом Ван Гуликом, Агатой Кристи и Вудхаусом. Перечитываю их всех по третьему разу, открывая новые грани. - Но русских классиков вы по-прежнему не жалуете? Я имею в виду прежде всего Толстого и Достоевского? - Нельзя не восхититься техникой и Толстого, и Достоевского, и даже Чехова, потому что, конечно, они писатели от Бога. Но само построение, например, романа «Братья Карамазовы» оскорбляет моё чувство прекрасного. Книга косо построена, все сюжетные линии кривые. В жизни так не бывает. Так бывает, если человек не, разбираясь в причинно- следственных связях, на секунду взглянет на жизнь и быстренько сядет писать роман. Большая часть русских писателей (за исключением Пушкина) - с такими странностями, что иногда хочется держаться от них подальше. - Но про многие книги можно сказать, что так в жизни не бывает. - Когда я читаю Толкиена, у меня полное ощущение, что в жизни именно так и есть. А когда читаю Достоевского, такого ощущения у меня не возникает. А книги Толстого вызывают у меня одну реакцию: «Мать родная, и этот талантище потратил себя на эту фигню!» Обрати внимание, почему-то именно несчастные писатели пишут у нас талантливо, а среди счастливых у нас почему-то не видно талантливых людей. Почему? Вот это вопрос. Борис Акунин – наверно, единственное исключение. Герои у него замечательные. Эраст Фандорин, может быть, несчастлив в личной жизни, но это герой, за которого не стыдно. Им можно искренне восхищаться. Но мы очень любим больное. Один знакомый доктор рассказывал про отличие китайской медицины от европейской: у нас большая часть сведений о человеческом организме – из препарирования мертвых тел; китайцы же учатся пониманию человеческого тела на живых здоровых людях. Мне кажется, хорошо бы и в литературе равняться на людей, у которых всё в порядке. - Акуниным, наверно, можно восхищаться, но он в своих книгах не ставит вопросов, которые поднимают Толстой с Достоевским. - Если сравнивать Акунина с Достоевским, то он, конечно, более мелок. Потому, что у него нет таких пассажей: «И тут Фандорин вспомнил, что когда ему было 4 месяца, он увидел, как его дед вступает в сексуальную связь с дворовой собакой, и это навсегда изменило его жизнь. И в 11 часов 40 минут у него начались судороги». У Акунина нет ТАКОЙ глубины, но мне как-то хочется обойтись без неё.
Владимир Полупанов http://toppop.ru/interview/boris_grebenschikov_my_ljubim_vse_bolnoe/